Stashe - Кайорат
— Нет, не бросим, — встрял я, отвернувшись ненадолго, чтобы чихнуть, — никого не бросим. Раз нашли, дотащим до города. А там пусть решает. Я не хочу, чтобы и этот труп был на нашей совести.
— И кто его потащит? — ехидно поинтересовался конь, гарцуя на месте. Ему явно не терпелось пойти дальше.
— Ты и потащишь, — хмуро сказал Осирис, — я несу кошку, да и не подниму такую тушу. Малыш загнется, чихая, если слишком приблизится к перевертышу. Остаешься ты.
— Ни за что.
— Близко к этой скотине не подойду, — прорычал перевертыш, — что прицепились? Лежал себе. Нет, докопались.
— Хорохорься, — спокойно ответил Осирис, — только куда ты сможешь дойти? До города далеко. Был бы здоров, может, добрел. А с ногой такой, как? Только ползти можешь. Хочешь — ползи, но глупо это. Мы ведь дружбу не покупаем, не ставим условий.
— То и подозрительно, — огрызнулся перевертыш с досадой.
— Нам пора уходить. Решай, — закончил Осирис. Пилон фыркнул и нервно задергал ухом. Переступая на месте, выразительно смотрел в мою сторону.
— Мы вернем ожерелье сна, если поможешь кое в чем. Знаем, где оно, — сказал я, — и как вы попали сюда? Как дракон попал в этот мир?
Волкодлак оскалился в подобии усмешки:
— Так вот оно что. Вы в ловушке?
— Не обольщайся, — сухо отрезал Осирис, — дело за тем, как быстро мы найдем ответы. С тобой или без тебя.
— Значит ожерелье у вас? — прищурившись, прорычал волкодлак.
— С чего взял? — немного растерялся я.
— Глупо, — волкодлак оскалился, — а нас считают тупыми. Какой идиот рискнет оставить такой артефакт, если собирается линять.
— Ладно, что это меняет? Ты его не найдешь, — сказал Осирис. Увидев ухмылку на волосатой морде перевертыша, он с досадой добавил, — и чего мы с тобой возимся то? Сам себе поражаюсь. Пойдемте.
— Хорошо, — неожиданно согласился волкодлак, — все-таки нужно рассказать, что случилось с остальными. Похоже, я единственный кто уцелел.
— Только учти, — сказал я. Отвернулся, чихнул и продолжил, — никаких подстав не потерпим. Захочешь уйти, когда доберемся до горы, уйдешь. Отдать ожерелье не обещаю, пока что. Мы должны разобраться в том, что происходит, а ожерелью безопаснее побыть у нас. Честная сделка. Ничего не предлагаем, не просим, только не забывай, что трое из нас сильные маги.
— Да понял я. Только не жди, что буду послушным и дружелюбным. Мы враги. Просто перемирие.
— Это серьезная ошибка малыш, — нарочито громко высказался Пилон, — но из-за того, что по странному совпадению твои решения приносят удачу, я соглашусь на подобное сомнительное мероприятие. Только из-за этого.
Волкодлак застонал и с трудом встал, опираясь передней лапой на несчастного Осириса. Тот шипел от боли, но терпел, когда огромная волосатая лапища сжимала его обгоревшие плечи. Так они сделали несколько шагов к Пилону. Жеребец оскалился. Я невольно сравнил длину его клыков с рукой фека. Пожалуй, с ладонь, если мерить от кончиков пальцев до запястья. Хорошо еще ни разу не приходилось видеть эти зубы в действии. Хотя, что считать действием. Обед тоже своего рода демонстрация. Почувствовав, как на загривке поднимается гребень, я поспешно переключился на другие мысли, не дающие покоя. Осирис согнулся под тяжестью перевертыша и едва стоял на ногах. Волкодлак был крупным, головы на две выше икуба и гораздо мощнее. Даже безвольно висящая задняя лапа ненамного ослабляла его физически. К тому же передние конечности у волкодлаков значительно длиннее рук икубов и феков, поэтому перевертыш мог опираться о землю. Я шагнул навстречу, но Пилон злобно фыркнул:
— Не лезь. Забыл о насморке? — И угрюмо подошел сам. Настоящая уступка со стороны гордеца. Чего стоило дать залезть на себя ненавидящему его существу, знал лишь сам Пилон. Может, выражение лица Осириса заставило смягчиться? Как бы там ни было, конь склонился, опустившись на колени и злобно заржав, легко поднял волкодлака.
— Не мог бы ты не цепляться так за меня? — язвительно произнес он. Затем, всхрапывая, медленно прошел немного, остановился и замотал головой: — Отцепись, скотина, не упадешь! — уже прорычал, нервно скалясь.
Волкодлак храбрился, ему не нравилось сидеть на спине здоровенного коня. Думаю, он знал об анушках мало, но помнил главное. Сходство с животными у них чисто символическое, начиная с размеров, совсем не травоядных зубов, магических способностей и заканчивая собственно особенностями меню. Спутать можно, но ошибка стоит дорого. Почему-то до сих пор никто из тех, кого мы встречали на пути, не пожелал связываться с Пилоном. Даже когда находились на территории волкодлаков, и их численное превосходство бросалось в глаза, они колебались, опасались нападать. Да, верно заявление, что скверная репутация шла впереди анушек. Я верил тоже, хотя ни разу не видел ничего особо мерзкого, и относился к Пилону без должного, как тому казалось, почтения. Если как следует подумать, пару раз драпали все-таки мы. Однако я не торопился делать выводы. Жизнь доказывала сомнительность скоропалительных решений.
— Все! — взвыл волкодлак жалобно, — не дергайся, лапа болит. Не цепляюсь. Иди мягче, я просто не привык на лошадях ездить.
На мой взгляд, тут он допустил серьезную ошибку. Пилон наклонил голову, отвел уши назад и оскалился. Я решил, что сейчас увижу долгий и некрасивый полет волкодлака над песками, но конь сдержался и осторожно выпрямился:
— Мадам, — почтительно произнес он, — в следующий раз, когда рискнете назвать меня лошадью, учтите, это будут ваши последние слова. Никто и никогда не определяет существо к противоположному тому полу, если не желает оскорбить!
— Я не мада… — начал отвечать волкодлак, замолчал на полуслове и мрачно затих.
— Все? — устало поинтересовался Осирис, — теперь можем идти? Нам еще топать несколько часов, хватит препираться. Хотелось знать, конечно, с кем имеем дело. Но знакомство можно отложить до вечера.
— Почему же? — Пилон сначала прошел вперед, затем пробежался туда сюда рысью. Волкодлак скрипел зубами, но молчал, разве что морда его приняла более угрюмое выражение. Осторожно держась за шею коня, он морщился каждый раз, когда тот немного взбрыкивал.
— Ишутхэ, — прохрипел перевертыш, облизываясь, — у меня в горле пересохло, не могу говорить.
— Тогда кратко — Пилон, Кайорат, Тильда. Я Осирис, — невежливо тыкая пальцем в сторону каждого, перечислил икуб. Морщась от боли, он наклонился, поднял Тильду и вопросительно посмотрел на Пилона.
— Пошли, — подытожил тот и неспешно потрусил в сторону гор.
18
