Петр Верещагин - Испытание Тьмой
Потрясенный, ты понимаешь, что столь массированная и по большому счету самоубийственная атака была предпринята именно для того, чтобы спровоцировать невероятно мощный ответный импульс защитных чар. Цель достигнута: подобно одной из тех ракет, что в Поднебесной Империи используют для пиротехнического развлечения, именуемого фейерверком, Дом Первоэлементов летит неведомо куда – чтобы где-то в конце устроить грандиознейший взрыв.
Отвратительно. Грубо, просто и, увы, действенно…
Стиснув зубы, ты обращаешь ярость в могущество и создаешь в основании дома нечто вроде «подушки», на которую он должен (по возможности мягко) приземлиться в конце этого сумасшедшего перелета. Почему-то ты чувствуешь, что пункт «прибытия» окажется расположен где-то в Гондване…
Сознание возвращается к тебе кровавым рывком боли, вспыхнувшей одновременно как минимум в восьми различных местах тела. Язык, к счастью, остался сравнительно в целости, что позволяет тебе промычать исцеляющее Слово и вернуть разбегающиеся от боли мысли в нужное русло.
Выплюнув два сломанных зуба, ты делаешь осторожную попытку пошевелиться. Правая нога отзывается вспышкой боли и не подчиняется (Слово многопрофильно, однако далеко не всесильно), а правый бок становится похож на наковальню, по которой шестеро усердных молотобойцев без устали лупят полупудовыми кувалдами. Головокружение и тошнота не облегчают твоего положения, но одно то, что ты вновь ухитрился выжить, дает тебе право считать всю ситуацию более чем приемлемой. Что ты и делаешь.
Превозмогая слабость, ты шепотом произносишь еще одно Слово и, уже теряя сознание, ощущаешь прохладную волну целительной силы. Не совсем привычную для тебя, столько лет изучавшего разные способы умерщвления и разрушения…
Вторично всплывая из серой пучины забвения, ты чувствуешь себя не в пример лучше. Настолько, что улавливаешь где-то неподалеку присутствие нескольких живых существ. Не настроенных враждебно (ха, случись иначе, ты бы так и не очнулся), но и не проявляющих желания содействовать. По крайней мере, такова предварительная оценка; полностью в этом можно убедиться лишь при личном контакте. Который и происходит через несколько секунд – ты едва успеваешь прошептать Слово Ньоса, позволяющее общаться на любом из «живых» наречий (как устных, так и письменных).
– Какой Дух послал тебя к нам? – спрашивает чернокожий гигант, ростом более сажени. Словно не надеясь на одну силу своих рук, он держит в руках громадное копье, направленное тебе в горло.
– Мне Он не открыл своего имени, – отвечаешь ты, пытаясь не обращать внимания на массивный железный наконечник размером с приличный меч. – Более того, Он не сказал, чего ждет от меня.
– Наверное, ты уже исполнил свою миссию – твоя летающая хижина раздавила злую ведьму, державшую в страхе всю округу.
Услышав это сообщение, ты едва удерживаешься от смеха. Ну надо же! Прямо как в той сказке, которую ты прочел в Школе (когда еще имел возможность читать сказки)! Если местные вдобавок сочтут тебя воплощением Феи Убивающего Домика…
– Великий Дух никогда ничего не делает без заранее продуманной цели, – говоришь ты, наслаждаясь сладким привкусом чистой правды; если Великим Духом именовать Судьбу, под этими словами подпишется любой из Посвященных. – Если Он перенес меня сюда, значит, у Него есть для меня поручение.
Чернокожий задумчиво кивает и отводит копье, за что ты его мысленно благодаришь. У чародеев действительно есть основания недолюбливать железо и сталь, это как раз не суеверие.
– Твои слова справедливы. Я буду говорить с Духами о возложенной на тебя миссии.
– Ты – Говорящий? – удивляешься ты. Обычно при словах «говорящий с духами» перед тобой возникает образ высохшего от треволнений и власти старика шамана, с головы до ног обвешанного камешками, перьями и костями. Пышущий силой и здоровьем великан никак не похож на того, кто девяносто процентов своей жизни проводит в мирах Нави.
– Я – Говорящий, – наклоняет голову Гонд. – А в твоей земле они выглядят иначе?
– Совсем иначе, – соглашаешься ты.
– Вы забыли завет предков, – наставительно замечает чернокожий (и ты не можешь отрицать справедливости этих слов), – вы полагаете, что разум стоит выше плоти, а душа выше разума. Вы позабыли, что сила лишь в единстве души, разума и плоти, а слабость одного приводит к потере всего.
Интересная точка зрения… но не столь уж невероятная. И ты даже готов согласиться с ней. Принять ее как свою собственную – это уже другой вопрос, но понять суть этого взгляда ты можешь.
– Кажется, я начинаю понимать свою миссию, – говоришь ты, осторожно поднимаясь на ноги (кости еще побаливают, но терпеть вполне можно). – Я возьму у вас знание, забытое в наших краях, и понесу его к себе на родину.
Широкая ухмылка Гонда открывает два ряда белых зубов, живо напомнивших тебе о распространенном в этих землях каннибализме.
– Ты дожил до седых волос и нашел Истину, – с искренней теплотой заявляет он. – Не всем удавалось сделать то же. Если добьешься успеха, возможно, твое имя войдет в легенды на твоей родине. Я охотно помогу тебе – это честь для любого Знающего.
Наживка сработала, крючок проглочен.
Остается взять добычу так, чтобы она до последнего момента не подозревала об истинной сущности съеденного ею червяка…
Гондвана.
Земля знойных пустынь и влажных джунглей, серых утесов и синих озер, просторных саванн и туманных плоскогорий. Земля разрушенных городов, покинутых задолго до прихода Человека.
Земля, где Старый Мир не мертв и не забыт, где Человек помнит свое истинное предназначение и не отказывается сражаться за – или против – него.
Земля, где магия, не таясь от Ищущих, обнажает свою подлинную сущность, черную, как породившее ее ледяное пламя Бездны.
Земля, дочь которой в свои неполные тринадцать куда выше и массивнее тебя, а оружием владеет не хуже любого воина Европы.
Дочь Земли (точнее, дочь шамана-Говорящего) – Луджи. Не сознающая, что за годы, которые ты провел неподалеку, она стала обладательницей собственного Знака.
(Не многие понимают, что Знаки – живые и обладающие сознанием, только живущие не в Яви, а в Нави. У Посвященных и то нет единого взгляда на проблему их внешне бессмысленного, но далеко не абсурдного существования.
Случай, когда Знак и вызывающий его Посвященный суть части единого целого, чрезвычайно редок, чтобы не выразиться более грубо: невозможен – уж очень не любят Следующие Пути этого слова. Но легенды, как водится, предусмотрели подобную «невозможность» и заранее обозначили такие Знаки «собственными», что следует понимать как «доступными лишь конкретному Посвященному», тому, чьей собственностью являются. Или кого сами держат в подчинении; это еще один из тех многочисленных вопросов, по которым исследователям не удалось достичь единого мнения.)
