Геннадий Ищенко - Неудачник 2(СИ)
— Пусть мальчишка, — согласилась Алина, — но все равно хороший. Ни к чему нам над ним издеваться!
После еды он опять вышел из трапезной следом за Грасом и направился к себе, рассчитывая заняться выданной книгой, но с этим пришлось повременить.
— Колин! — донесся до него голос Сенты. — У нас сейчас такое было! Нас чуть не выгнали из особняка!
— Кто это мог такое сделать? — не понял он.
— Приехали граф и графиня Ургель. Граф увидел нас и расшумелся, мол, в моем доме посторонние! Кто разрешил и все такое. Хорошо, что с ним были только двое слуг, и вскоре приехал ваш Робер. Он сказал графу, что особняк давно не его, а законно передан в собственность Клоду, и что, если граф не уймется, его просто выбросят вон. Вот графине Робер обрадовался и сказал, что ее эти слова не касаются. Но она ответила, что уедет вместе с графом. Они сегодня переночуют, а завтра граф отправится к канцлеру. Он хочет узнать, как быстро отвоюют провинцию. Ты там не рядом с канцлером?
— Канцлер где–то на третьем этаже, а мы на втором, — ответил Колин. — И долго они собираются у вас жить? Ничего не имею против Гретты, но от ее мужа могут быть неприятности. Если он узнает о графе Беккель, мигом его о вас известит, так что ты предупреди Софи, чтобы не сболтнула.
— Вряд ли он совершит такую низость… — неуверенно сказал она.
— Тебе сколько нужно встретить мерзавцев с графским титулом, чтобы наконец научиться думать? — сердито сказал Колин. — Этот Ойген, когда узнал, что Клода ищет стража, сразу послал своего человека в магистрат!
— У графа много золота в императорском банке, — сказала Сента. — Графиня сказала, что они обязательно что–нибудь снимут или купят. Граф тоже сказал, что не будет унижаться и здесь жить. Просто поздно приехали в столицу. Это он сказал после того, как узнал, что его бывшая жена теперь герцогиня.
— Крис как чувствовал, что может принести его отца! — сказал Колин. — Это мой друг, который сейчас живет у матери. Вряд ли Ойген завтра же пойдет требовать, чтобы его вернули, но это еще впереди! Ему не столько нужен сын, сколько в радость сделать гадость бывшей жене. Ничего, герцог Клаус этого ждать не будет! Было у него двадцать дуэлей, будет и двадцать первая! Граф не трус, а герцог мастер клинка, поэтому в исходе дуэли я не сомневаюсь. А Гретта с титулом и золотом не пропадет! У нее к нему не любовь, а долг, вот ее от этого долга и освободят!
— Граф очень силен, а в поединках случается всякое, — возразила девушка. — Вдовой может остаться и Мануэла. Да и зачем эта дуэль? Ургели от нас уйдут, а ты сам говорил, что твой друг через месяц станет самостоятельным. Если его заберут от матери, немного может пожить с отцом.
— Я не из–за Криса, я из–за вас беспокоюсь. Я насчет вашего графа говорил с главным магом, так он прямо запретил мне связываться с этим семейством. Сказал, чтобы вы сидели тихо и никуда не высовывались. Если бы Клод был здесь, мне бы было куда спокойнее. Он и сильнее меня, и с ним больше считаются, а я пока для всех только мальчишка из Вирены. Пока не усыновят, я даже свой титул стараюсь не упоминать, чтобы не смеялись. Но я все равно вас без помощи не оставлю!
— Шевалье Робер сказал, что поговорит в своей службе насчет места для моего отца и нашего друга. Этой службы здесь все боятся.
— Граф ее не испугается, — возразил Колин. — Вы хотите сделать ошибку! Я же сказал, что если нет денег, я вам отдам свои! Они мне сейчас все равно не нужны. Пусть ваши мужчины сидят в особняке и охраняют вас вместе с наемниками. Вы только закончили трудное путешествие, неужели нельзя просто посидеть дома и отдохнуть? Ну куда они рвутся? Передай мои слова и отцу, и Роберу!
— Не шуми, все я передам, — ласково сказала Сента. — Не волнуйся, мы будем осторожными. Как там дела у тебя?
— Познакомился с сестрой Клода, — ответил он. — Замечательная девушка!
— У него сестра другой быть не может, — сказала Сента. — Знаешь, Колин, я, наверное, скоро выйду замуж.
— За лейтенанта? — спросил мальчик. — Он мне понравился. А тебя он любит.
— Он мне тоже нравится, — сказала она. — Но любовь ли это?
— Это ты решай сама! — сказал он. — Я в своей любви запутался.
Глава 11
— Ни к чему не прикасайтесь! — рявкнул Дерб, заставив всех вздрогнуть. — Пища отравлена! Где подавальщик?
Сопровождавшие их в поездке воины, выхватили пистоли и бросились к кухне. Одному из подавальщиков скрутили руки, но второго, который им прислуживал, найти не удалось. Отравленной оказалась только их еда, в тарелках у тех посетителей, которые не убежали после появления демона, никакого яда не было.
— Хотели отравить только нас! — хмуро сказал Рейнер Шанк. — Отравитель уже далеко, и нам его не догнать. Вы всегда проверяете пищу, Дерб?
— Нетрудно догадаться, что южане попытаются нас остановить, — сказал ему демон. — О нашей поездке знали многие, а я не верю, что среди этих многих все неподкупные. Во дворце я такими проверками не занимался, а теперь думаю, что и там проверяться не помешает. Не всем из ваших правителей нравится то, что я служу императору, а мне все–таки хочется вернуться домой и воспользоваться заработанным здесь золотом. Вряд ли этот прием используют еще раз, но насчет еды можете не волноваться.
Прибежал бледный трактирщик, который рассыпался в извинениях, и тут же его слуги убрали все отравленные блюда и заменили их другими.
— Все в порядке, — сказал Дерб, — можем есть.
— Как ты ее проверил? — спросил Клод. — Мне Джед показал одно заклинание, но при его применении появляется цветной пар, а твоей проверки я не заметил.
— Потом покажу, — пообещал демон. — Давайте побыстрее закончим с обедом. Судя по карте, нам сегодня ехать и ехать. До Шандара еще тридцать лиг.
Шандар был последним городом на их пути, дальше можно было встретить лишь несколько небольших селений. Возле него заканчивался тракт, а к Зарским горам шла обычная грунтовая дорога. Почва там была каменистая, а дожди в этой части империи даже зимой шли редко, поэтому такая дорога вполне устраивала немногочисленных купцов и военных, а больше по ней никто не ездил.
— Что ты плохо ешь? — спросил Клод жену.
— Расхотелось, — ответила Хельга.
— Не нужно над ним так трястись, — сказал ей Дерб. — Ваш муж, баронесса, создан для неприятностей. Только если для других эти неприятности были бы последним, что им удалось испытать, для него это только эпизоды долгой жизни. Смотрите на все проще. Пока мы живем, нужно радоваться жизни, а наша смерть если и доставит кому–нибудь огорчение, то не нам, а другим.
— Оптимистичное замечание, — хмыкнул Рейнер. — Хотите сказать, что баронесса отравилась бы вместе с нами, поэтому у нее не было бы повода для переживаний?
