Геннадий Ищенко - Неудачник 2(СИ)
— Я тебе запрещаю в это вмешиваться! — сказал главный маг. — Это очень паршивая семья, которая имеет большое влияние и связи. Дело мутное, а наш офицер свидетелем быть не может, потому что сам замешан. По закону никто никого привлечь не сможет, да и не будет, поэтому и мы ничего делать не станем. Я не думаю, что граф начнет повсюду искать вашу подругу, но пока пусть посидит в особняке и никуда не высовывается. У графа и помимо нее хватает забот. И тем более нечего во все это встревать тебе. У императора и так не очень хорошие отношения с Советом империи, еще не хватало их портить из–за пустяка. Ты меня понял?
— Понял, — опустив глаза, ответил мальчик. — Но если ей будет нужна моя помощь, помогу. Только постараюсь это сделать так, чтобы у вас из–за меня не было неприятностей.
— Ничего не делай сам! — отчеканил Грас. — Я теперь твой учитель, поэтому со всеми проблемами только ко мне, и чтобы ничего не смел делать, не посоветовавшись со мной!
Вернувшись к себе, мальчик бросил книгу на стол и всю накопившуюся за день злость вложил в упражнения. Он ими занимался трижды в день, а сегодня из–за переезда еще не делал ни разу. Сняв все, кроме штанов, он принялся отжиматься, приседать, поднимать кресло и издеваться над телом с помощью других подручных средств. К предупреждению Лафрея о необходимости нагрузок он отнесся серьезно. Когда у Колина почти не осталось сил, в дверь постучали. Применив магию, он определил, что стучит Алина.
— Заходи! — крикнул он. — Подожди в гостиной, пока я помоюсь.
То ли дело было в том, что девушка была сестрой друга, то ли в ней самой, только для Колина, который не любил условности, она сразу стала своим человеком. Удивительно, но и она сразу же приняла его манеру общения.
— А чем ты здесь занимался? — принюхиваясь, спросила Алина. — Пахнет потом.
— Нужно нагружать мышцы, — сказал он, — иначе растолстею.
— Тебе нужно сильно постараться, чтобы растолстеть, — засмеялась она. — И учти, что тебя еще будет нагружать Учитель. По крайней мере, нас он нагружает. В основном работаем с оружием.
— А вам для чего? — удивился он.
— А как ты думаешь, для чего нас вообще готовят? — спросила девушка. — В нашей группе собраны самые сильные девушки. Таких сильных магов немного и среди мужчин. Раньше считали, что больших сил у женщин быть не может, поэтому их никто и не искал.
— И кого из вас готовят? — спросил Колин.
— Боевых магов, кого еще! Только нас готовят не для армии, а для защиты семьи императора. От кого его нужно защищать, я пока не знаю.
— А почему вас заперли во дворце?
— Ты откуда свалился? — удивилась Алина. — Не знаешь, что южане крадут таких, как мы?
— Первый раз об этом слышу, — признался он. — Так ваш граф тобой из–за этого интересовался?
— Из–за этого. Ты, если собрался мыться, мойся, а я пока посижу.
Колин смыл пот, вытерся и надел рубашку, после чего вышел в гостиную.
— Тебе сколько лет? — спросила Алина. — Наши девушки интересуются. Старшим ты неинтересен, только самым мелким.
— А ты к каким относишься? — засмеялся он. — Мне чуть больше четырнадцати, а через месяц будет шестнадцать!
— Странная арифметика, — наморщила она лоб. — Объяснишь?
— Я взрослею с помощью демона, — сказал он. — Для того и упражнения.
— А зачем такое нужно? — удивилась девушка. — Я бы в себе не дала копаться демону! Эта не та свинья, которая сидела на твоей кровати?
— Не свинья, а лафрей, — ответил Колин. — Это один из самых страшных демонов, поэтому не стоит его обзывать. Так ты действительно видела все, на что смотрел фантом?
— Это я сама догадалась! — гордо сказала она. — И никто об этом, кроме тебя и Моны, не знает. Мона — это моя подруга.
— Постой, а тебе обязательно создавать фантом или можно смотреть без него?
— Можно и без него, но я ни за кем не подглядываю, кроме девчонок. Должна же я знать, как они выглядят без мантий! Не себя же мне было к тебе отправлять!
— Слушай, Алина, ты никому об этом не говори! — предупредил ее мальчик. — Если узнают, что ты можешь за всеми подглядывать, будет плохо! Слушать тоже можешь?
— Еще не могу. Пробую с разными зверьками, но пока не получается. Не понимаю, чего ты так испугался. Если бы можно было смотреть издалека, тогда да, а грачи слушаются самое большее на полсотни шагов.
— Все равно молчи и свою Мону предупреди, чтобы не проболталась.
— Ты так и не сказал, из–за чего спешишь вырасти, — сказала Алина. — Ты, скорее всего, потеряешь эти два года. Даже для сильного мага два года это не пустяк! Для такого нужна серьезная причина.
— Я оказался один среди чужих людей. Разве это не серьезная причина, чтобы хотеть самостоятельности? — сказал Клод.
Почему–то ему не захотелось говорить этой девушке о своей любви.
— Ты обо мне кое–что слышал от брата, — сказала она, — а я о тебе вообще ничего не знаю. Расскажешь?
— Расскажу, — согласился он. — Только пойдем в ту комнату, где ты меня соблазняла. Теперь мой черед. Буду тебе рассказывать, какой я замечательный.
— А мне и рассказывать об этом не нужно, — засмеялась Алина. — Я это и так знаю. У меня замечательный брат, и его друг не может быть другим. Только в комнату отдыха я с тобой не пойду. Может быть, ты не знаешь, но девушку в нее приглашают только для того, чтобы соблазнить. Я тебе верю, но если кого–нибудь принесет, все об этом мигом узнают и поймут только так. Потерять репутацию и не получить ничего взамен… — она опять засмеялась. — Я лучше тебя послушаю здесь.
Он сел на стул рядом с девушкой и почти час рассказывал ей о том, как добирался из герцогства в столицу, подробно описывая самые, с его точки зрения, интересные места.
— Скоро ужин, и мне пора идти, — с сожалением сказала Алина. — Да, ты спрашивал, а я не ответила. Так вот, я отношусь к самым мелким!
Она убежала, а Колин еще сидел, пытаясь разобраться в своих чувствах. Еще ни с кем из девушек ему не было так легко и хорошо. И о чем это говорит? Неужели он, как и Клод, влюбился сразу в двоих? Или это не любовь? Так ни до чего не додумавшись, он побежал в трапезную. За ужином он демонстративно не смотрел в сторону девушек, но обострил магией слух и услышал немало интересного. Самым приятным было то, что Алина ни с кем не захотела его обсуждать. Даже сидевшей рядом с ней девушке, наверное, той самой подруге, о которой она говорила Колину, было сказано, что никаких шуток над ним больше не будет.
— Это лучший друг моего брата и очень хороший юноша!
— Какой он юноша! — пренебрежительно сказала Мона. — Мальчишка!
— Пусть мальчишка, — согласилась Алина, — но все равно хороший. Ни к чему нам над ним издеваться!
