Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — эрбпринц
Усы не стали реже, все так же воинственно торчат в стороны, а кончиками заворачиваются вверх, крепкоплечий и суровый, с плеч ниспадает потертый плащ.
Он с ходу преклонил колени, но не голову, продолжая смотреть мне в лицо чисто и преданно.
— Ваше высочество!
— Дорогой друг, — сказал я и поднял его на ноги. — Ты не изменился… как хорошо. Где остальные?
— Ульман, Тюрингем, — выпалил он четким голосом, — Хрурт… они же ушли к вам, как только вы позвали… А Зигфрид… Господи, неужели это его морда?
Во двор на полном скаку влетел воин на храпящем жеребце, соскочил, не дожидаясь, пока тот остановился, крикнул взбешенно:
— Сэр Ричард! Вы обещали!
Гунтер воскликнул шокированно:
— Зигфрид! Как ты разговариваешь с лордом?
Я, улыбаясь, толкнул их друг к другу и заставил обняться. Из пристроек и замка с опаской выходит челядь и поглядывает на меня с осторожностью.
Альбрехт тоже въехал во двор и остановился, проверяя бдительным взором, все ли безопасно, нет ли угрозы лорду, который уже давно не сэр Ричард, а принц, увиливающий от королевской короны.
Я помахал ему рукой.
— Дорогой граф! Здесь все в порядке. Это мой первый замок… Какие тут западни…
— Не скажите, — ответил он. — Я насмотрелся всякого.
— Граф, — упрекнул я, — вы прям онорбертовились!.. Гунтер, я ненадолго, предупреждаю, так что никаких увеселений, празднеств и народных гуляний. Даже пира не будет.
Гунтер спросил осторожно:
— Ваше высочество, а куда подевалась Фрида? Вы так внезапно ее увезли…
— Еще увидите, — пообещал я. — Она теперь знатная леди, даже очень знатная.
Он вытаращил глаза:
— Фрида?
— Как выяснилось мудрецами, — объяснил я важно, — дочь очень знатных родителей. Настолько знатных, что и не вышептать… Ее в детстве подменили!
— Наверное, в колыбели? — предположил он.
— Вот-вот, — сказал я. — В точку. В колыбели. А ты откуда знаешь? Сам подменял? Кто велел? Сколько заплатили? На кого работаешь? Отвечай быстро, не раздумывай! Приговор будет строг, но как бы справедлив…
Он отшатнулся.
— Ваша милость! Если бы в детстве, она бы помнила!
Я подумал, согласился:
— Ты прав, это да, хотя что женщины помнят? Не говорят же «мужская память»… Кстати, наш сосед Тудор еще цел?
Он перевел дух, еще не придя в себя от быстрого перехода от состояния обвиняемого в тяжкой государственной измене к прежней доверенности.
— Да, недавно вернулся…
— Из Скрытых Земель?
— Да, — ответил он осторожно. — А вы откуда знаете?
— Я все знаю, — ответил я гордо, не сообщая, что это он в нашу первую встречу и сообщил про отважного соседа, наведывающегося в Скрытые Земли, — кроме тех пустяков, которых не знаю. И все еще цел?
— Шрамов прибавилось, — ответил Гунтер, — но все так же молод, драчлив и любит исчезать в непонятных местах.
— Хорошо, — одобрил я и, наткнувшись на непонимающий взгляд Гунтера, пояснил: — Сам такой.
— Ну, — буркнул он, — это уже не новость.
— Ладно, — сказал я, — вы тут накрывайте на стол и выкатывайте из подвала бочонок вина… для Зигфрида, конечно, а я пока промчусь к Тудору.
Он воскликнул обиженно:
— Ваша светлость! Вы ж только приехали!
— И весь в делах, — сообщил я. — Но я не ради пира к нему, дело есть. И очень важное.
— Лорд Альбрехт поедет с вами?
Я покачал головой.
— Пусть отдохнет, как и его лошадка. Я мигом, туда и обратно.
Он вздохнул.
— Тогда не задерживайтесь слишком уж. Тудор чересчур гостеприимный, он из-за стола не выпустит, пока все не выпьете, а у него в подвале сорок бочечек вина!
Я свистнул, Зайчик и Бобик через пару мгновений оказались передо мной. Арбогастр в молчаливом достоинстве, а Бобик вовсю вертит задом, объясняя, как здорово сейчас помчаться куда-нибудь.
— А вас, сэр Бобик, — сказал я строго, — я попрошу остаться. И проверять, как тут работает кухня и прочие службы. Я вернусь скоро. Не спорить, морденок!
Бобик тяжело вздохнул и посмотрел с укором. Я поспешно вскочил в седло, Зайчик тут же ринулся в сторону ворот.
Тудор а ля Герд, вспоминал я, по непроверенным, но многочисленным слухам, могучий владетельный лорд, выросший из некогда подброшенного младенца. Как предполагают, Лесными. Дескать, люди в селах вблизи лесов иногда находят утром на пороге сверток с младенцем в коконе то ли из травы, то ли из тонких звериных жил… У сэра Устинакса и леди Цигиллы дети умирали во младенчестве, так что супруги возблагодарили Господа за подброшенного младенца, приняли и воспитали. А еще говорят, что на самом деле дети сэра Устинакса и его жены не умирали, их забирали эти Лесные, а взамен подкидывали людям своих.
В прошлый раз я ломал голову, зачем это Лесным нужен такой странный обмен, но за время нашей последней встречи с бароном Тудором навидался всякого, и потому спокойно смотрел на мощный замок, воздвигнутый на том берегу небольшой речушки.
Еще в прошлый раз я оценил, насколько точно выбрали древние строители место: на холме с обрывистыми склонами, а пологий только с одной стороны, да и то дорога проходит сперва под стеной, откуда защитники легко перестреляют в случае чего…
Бобик стрелой пронесся через брод, почти не замочив лап, Зайчик же, напротив — красиво поднял тучи серебристых брызг, дальше промчались по дороге на холм, там вал вокруг замка, за ним ров с обрывистыми берегами и широкий дощатый мост, сейчас почему-то опущенный на эту сторону.
На высоком холме, пологий съезд только с одной стороны, к тому же дорога идет под самой стеной замка, все понятно, а внизу целый город, теперь уже наполовину окружен достаточно высокой стеной, раньше ее не было.
Глава 7
Над воротами появились двое в блестящих кольчугах, похожих на чешую крупных рыб, один крикнул:
— Благородный сэр… ваше имя?
Я прокричал весело:
— Ваш сосед, сэр Ричард Длинные Руки к своему другу барону Тудору по прозвищу Глиняный Берег! Он уже вернулся из очередного похода в Скрытые Земли?
Стражник ответил очень серьезно:
— Давно. Собирается завтра снова туда…
— Ух ты, — сказал я, — мне повезло, что застал. Отворяй ворота!
На воротах тотчас же ответили с готовностью:
— Сэр, сейчас откроем.
Двигался он быстро, говорил четко, я вспомнил, как Гунтер объяснял в мою первую поездку, что сам Тудор силен и бесстрашен, а у него великолепный отряд головорезов, что пойдут за ним в огонь и воду.
Ворота заскрипели, разошлись в стороны. За ними перегораживающая каменный тоннель решетка из железных прутьев толщиной в руку, она сразу же начала пониматься, с дребезжащим звоном исчезая в темной щели свода, а из углублений в камне пола появились длинные и острые, как у копий, стальные наконечники.
