Вячеслав Касьянов - Искушение святой троицы
— Как, вообще одни яйца, что ли? — удивился Слава.
— Ну, да.
Слава открыл холодильник. Все верно. Странно.
— Бл…, здесь просто ослопуп какой-то живет, в натуре, — сказал Леша.
— Ну, — сказал Слава, — удивляться нечему.
— Ни х… себе, нечему! — сказал Леша.
— Я в смысле, что уже пора перестать удивляться, — сказал Слава, — сам факт, что мы здесь находимся, да еще зимой, мягко говоря, достоин удивления. Так что, то, что тут одни яйца лежат, это… чего тут удивляться вообще? Блин. Ну, вы все поняли, короче. Это все ерунда по сравнению со всей картиной в целом.
— Интересно, этот балбес тут один живет? — спросил Дима.
— Ебстественно, — сказал Леша. — Какой-то дебил типа меня. Я когда дома один остаюсь на выходные, маманька с батей валят на дачу, у меня такой же срач стоит и жрать нечего! — Леша заржал.
— Ну да, главное, никаких женских вещей нет, — сказал Слава, — вы заметили? Я заметил. Один мужские. Посмотрите.
— Да-а, точно! — сказал Дима, сделав круглые глаза.
— Дрочок траурный, — высказался о хозяине Леша.
— Позвонить не удалось? — спросил Слава.
— Нет, — сказал Дима, — Я же говорил, никого нет. Я уж устал по этажам бегать.
— А вино где взял-то?
— В холодильнике, — с готовностью ответил Дима, — в самом низу лежало. Я удивляюсь, как вы с Лехой не заметили!
Хлеба тоже не оказалось ни крошки. Видимо, Слава съел последний кусок. Ему стало неудобно, он сказал:
— Давайте я вам яичницу сварю. То есть, пожарю. Это быстро. Две минуты. Хоть без хлеба пожрать что-нибудь. У меня уже от голода в глазах темно.
— Вари, давай, только шевели поршнями, — сказал Леша.
— Давай, Славик, — сказал Дима, — а мы посмотрим, как ты готовишь.
— Надо, мать вашу, сегодня нажраться, — сказал Леша, — чтобы, бл…, про этот гребаный коридор не вспоминать ни разу. И завтра в школу не пойдем. Но с вами, бл…, разве можно нажраться? Где, бл…, мое вино, я внимательно спрашиваю? Это что, вино? Да я все это выжру в одно рыло!
— Ну, мы посмотрим, — усмехнулся Дима, — посмотрим со Славиком, как ты выжрешь… Да даже если выжрешь, мы еще купим. Тут, по-моему, можно просто пойти в любую палатку и нагрузиться продуктами по полной! Никого нет! Тут война ядерная случилась, видимо.
— Блин, я так и подумал, — признался Слава, — только я подумал, что это испытания какие-нибудь. Слушайте, тут, наверное, радиация офигенная. Сейчас еще наедимся радиоактивных продуктов.
— Ты хочешь сказать, это от радиации весь народ сдох? — спросил Леша.
— Ну, наверное, да, — сказал Слава.
— Ага, — сказал Леша, — от радиации они исчезли, что ли, бл…?
— Ну, не исчезли, — сказал Слава, — их вывезли просто.
— Или похоронили всю кучу! — Леша загоготал.
— А че смешного, — сказал Слава, — если тут такая радиация, что все из города уехали или вообще умерли, то я представляю, что с нами будет. В лучшем случае мутируем в каких-нибудь гигантских тараканов.
— Да нет, — добродушно сказал Дима, — если бы радиация, мы бы сюда с вами не попали. Это была бы закрытая зона. Тут везде кордоны бы стояли.
— Ну, так по-нормальному бы не попали, — сказал Леша, — а через ваш гребаный коридор как раз попали!
Славу напугали слова Леши.
— Да нет, — сказал Дима почти уверенно, хотя было видно, что он засомневался. — Да ну. Короче, не хочу даже об этом думать.
— Ну, в общем, ладно, — сказал Слава нервно. — Слушайте, а, может, просто все жители с ума сошли? Знаете морские истории про корабли, которые находят в море, а на них нет ни одного моряка? Они из-за каких-то радиоволн или еще чего-то, что в море образуется, начинают все сразу с ума сходить и в воду прыгают.
— Чушь это все собачья! — отмахнулся Леша. — С ума поодиночке сходят, а не все сразу. Тем более, тут воды нет ни хрена. Куда им прыгать, твою мать?
Ребята засмеялись.
— Ладно, я схожу, куплю чего-нибудь, если повезет, — сказал Слава, не подумав. — Если, конечно, в магазинах че-нибудь будет. И если вообще магазины будут! Потом, когда пожрем. Мутировать так мутировать.
— Вот-вот, — сказал Леша, — в морг, значит, в морг. И белые тапочки не забудь купить. И, давай, не рассусоливай тут. А я потом пойду в ванну согреться децл.
Слава извлек из шкапа тяжеленную чугунную сковородку и промыл ее в раковине, потом с грохотом поставил на белую газовую плиту и зажег газ. Конфорка вспыхнула синим и тонко зашипела, настраиваясь. Слава нашел пачку масла, отрезал от нее кусок, бросил на сковороду. Желтый ломтик заскользил по горячему металлу, шипя и расплавливаясь. Слава расколотил ножом с десяток белых яиц, с треском выливая их на сковороду. Скоро студенистая желтоватая масса побелела, выпуклые желтки, расползаясь, смешались друг с другом. Все потрескивало, пузырилось и пахло.
— А-а! — сказал Слава, наклонившись над сковородой и вдыхая. — Я щас один все это съем!
— Ну-ка, не жри мою яичницу, негодяй! — сказал Леша. — Отвали вообще от сковороды. Обжора. — Обернувшись к Диме, он сказал:
— Тащи пузыри в большую комнату. Тут стаканы-то есть?
— Да, Славик, а, ну-ка, не жри Лехину радиоактивную яичницу! — засмеялся Дима. — А, стаканы? Наверное, есть. Должны быть.
— Там бокалы в шкафу, — сказал Слава, — в серванте. — Он выключил газ, взял фырчащую сковороду двумя руками и понес в гостиную. Леша расстелил на журнальном столике старую рваную газету. Слава поставил на нее сковороду; от яиц шел пар. Дима вытащил из серванта три пузатых бокала-тюльпана. Из кухни принесли тарелки и вилки. Посуда звенела. Леша начал резать яичницу первым, вывалив себе на тарелку половину сковороды и при этом нагло загоготав и облизываясь. Дима со Славой разделили оставшееся. Дима с выражением хитрого предвкушения в глазах вытащил пробку, зеленая бутыль хлопнула. Он разлил по бокалам желтую прозрачную жидкость. Леша к тому времени успел уплести почти полтарелки.
— Балбес, все сразу-то не жри, — сказал Дима, — закусывать чем будешь?
— Ничего, нам Славик еще пожарит, — чавкая, сказал Леша. — Он у нас сегодня негром работает. В холодильнике яиц херова туча. Давай сюда стакан.
— Много будешь жрать, скоро поправишься, — сказал Слава, неприязненно глядя на Лешу.
— Да уж некуда, — сказал Леша, — я и так уже мамон вырастил круче, чем у Васька!
Ребята выпили без тоста.
— Зашибись! — Леша рыгнул. — Щас нас с такой жрачки будет нести, как недоносков!
— Меня точно будет, — сказал Слава. Отпив из своего бокала, он отвалился от столика и упал на спинку кресла. В голове что-то мягко стукнуло и загудело. За окном все еще было светло. Круглые часы на стене показывали пять. В комнате стоял полумрак. Очнувшись, Слава увидел, что его бокал снова полон, а Дима убирает пустую бутылку под стол.
