Жураковская Викторовна - Любовь зла…
Меня никто никогда не предупреждал, как опасно видеть во сне мертвых родственников.
Шут ничего не понял. Пожал плечами. Недоуменно переглянулся с напарником (в одиночку в камеры к узникам он не заходил, после неприятного случая, когда некто воткнул ему в ногу "весло" - заточенную ложку). Покрутил пальцем у виска. Бэмкнул на пол плошку с кашей и ушел, не отпустив ни единой остроты.
К несчастью, сладкий аромат победы нисколько не улучшил вкус овсянки, которую в Песьей Горке подавали на завтрак.
День прошел не то, чтобы спокойно и весело - не может быть спокойствия и веселья в камере смертников, пусть даже это камера-люкс, одиночка с окном, столом и водопроводом - но близко к тому. Утреннее происшествие понемногу стиралось из памяти, как карандашный рисунок под ластиком ученика; к ужину я и думать забыла о стихах и мертвых бардах с сомнительными "подарками фей".
Кто бы знал, что смешливый надзиратель окажется полукровкой-хаоситом с аккуратно подпиленными и потому неразличимыми в густой шевелюре рожками? И что вечером в пылу ссоры жена заедет сковородкой аккурат по этим рожкам, да так удачно, что проломит муженьку голову?
Летальный исход, увы и ах...
Как я уже говорила, волшебников в Северных землях хватало. Так что о "подарках фей" в целом и Честном Слове в частности представление здесь имели. Искаженное и даже притянутое за уши, обросшее невероятным количеством жутких деталей, но имели. В этом смысле, любой Правдоруб простым гражданам больше всего напоминал неразорвавшийся магснаряд времен последней войны - полезная штука, никто не спорит, но в доме держать не станешь.
Комендант Горовата был алкоголиком с многолетним стажем, и окружающую действительность воспринимал урывками, но если что-то проникало сквозь спиртовые пары в его изъеденный мозг, то оставалось там надолго. Почти навсегда.
"В течение двух недель"? Принято. Ради особенного человека все можно, даже очередность поменять. Другие очередники будут только "за". А кто он такой, чтобы спорить с волей народа?..
Почему меня просто не придушили по-тихому в камере, я так и не поняла. Но - вечером "родили" решение, ночью отметили идею, а утром в мою камеру явилась целая делегация. В глазах - баранье упрямство, в руках - чистая рубаха, веревки, чтобы вязать руки, и платки: один - в рот затолкать, другой - рот завязать.
Заталкивали и завязывали с чувством, с толком, с расстановкой. Слухи вообще разлетаются со скоростью света, а в замкнутом мирке тюрьмы - и того быстрее. Последнего слова Правдоруба никому слышать не хотелось...
Зевая с риском вывихнуть челюсть, комендант развернул пергамент. Равнодушно просмотрел строчки. Перевел взгляд на приговоренных. Поднял трясущуюся руку.
-- Один, два, три, четыре, пять... почему пять, трясца в печенку? - характерно окая, пробормотал Горовата; координация "рука-глаз" давалась ему с заметным трудом. - Откуда пять, на утро четыре положено... пять... четыре, три, два... о... Ёж твою гребенку через десять гробов! "Один" где, ядрена вошь, болтом через коромысло?!
-- Заключенных четверо, господин комендант, все на месте, - вполголоса сказал первый помощник коменданта Ждигод, стоявший у него за плечом, даже не оскорблять начальство видом хорошо выспавшегося человека. - Начать экзекуцию?..
Водянистые рыбьи глаза господина помощника мне откровенно не нравились. В них присутствовало нечто такое, что совершенно отбивало желание копаться в его подсознании.
-- Ну тебя в болото, торопыга беспортошный, кады скажу, тады и начнем! - буркнул комендант. - Оглашение сперва надобно... да только кому оно надобно? Так нет же, приказ - традиции блюдем везде и всюду... а ежели блюсти не будем, - комендант неожиданно острым, трезвым, злым взглядом окинул своих подчиненных, - кто-нить из вас всенепременно стукнет. Стукнете, так ведь, орлы? Э? Э? Хотя какие орлы, орлы повымерли уж, дятлы только и остались... Глашатай где?
-- Болен он, - откашлявшись, доложил один из стражников. - Со вчерашнего с лежанки не встает, стонет, руки трясутся...
-- И голова тоже, - добавил другой стражник.
-- А ноги так вообще ходуном ходят, - подсказал третий.
-- Так что сами ходить оне не можут и велели передать, что ежели оне кому нужны, так пусть к ним и приходют, а у них нынче режим! Время постельное, - на одном дыхании выпалил четвертый и зажмурился: ой, что сейчас будет!
Взрыв не заставил себя ждать.
-- ШТААА?! - взревел комендант; слабо охнув, схватился за голову и повторил зловещим шепотом: - Шшшштаааа???
Некромантские щиты, как ни старались маг-приставы, содрать с меня не удалось. Какой щит за что отвечал, я не знала - Санти сказать не успел, здешние маги не пожелали. Но почувствовав, как начали ослабевать узлы на стягивающих запястья веревках, я не растерялась и энергично зашевелила пальцами. Раз, два - веревки послушно обвисли; стряхнуть их можно было в любой момент, но я не торопилась. Продолжая держать руки за спиной, аккуратно проверила карманы - спасибо Санти, те были на месте. Хотя в своем желании спасти, уберечь, и защитить от беды дражайший некромант славно меня подставил, он наделил все кольца и амулеты одним полезнейшим свойством. Зная невестину способность терять всё, что попало, он наложил на свои подарки "Преданного пса" - заклинание возврата. Все потерянные (или отнятые) подвески, кольца, пуговички и булавки с секретом через некоторое время возвращались ко мне - просто появлялись в карманах. А если карманов не было - появлялись вместе с карманами и, ничуть не утяжеляя, свободно в них умещались. Все семьдесят четыре пункта, указанные в описи.
К семидесяти четырем пунктам не прилагалось только одно: умение правильно ими пользоваться.
Пробить себе путь на свободу в буквальном смысле не позволили магоустойчивые стены и двери. Испепелить охранников не дал здравый смысл: ну, испепелишь, ну, выскочишь... заблудишься в коридорах, отловят, скрутят и уж тогда-то и колечек лишат, и карманов с одеждой вместе. Тот же здравый смысл подсказал план: дождаться, пока выведут на казнь, а уж там - "трахбабахнуть" (военный амулет "Трах-Бабах", исключительная разрушительность, использовать только на открытом пространстве) любую стенку - и ноги в руки. А не выйдет... тридцать семь щитов и куча волшебных колец должны-таки обеспечить мне нормальное посмертие?!
"Вот сейчас комендант набросится на стражников, - рассуждала я, - чёртов Ждигод перестанет сверлить меня инквизиторским взглядом, охрана отвлечется... "Посторрронись-с-дороги" на средний палец, повернуть два... ой, нет, пять... э-э-э... семь (семь?) раз... навести "Трах-Бабах" на стеночку..."
