Ольга Романовская - Перстень Мериада
— Признайтесь, без меня Вас уже не было в живых, — самодовольно заметил Маскаль.
— Что это?
— Где?
— Ну, то, что вонзилось в дерево.
— А, лапа… Всего лишь одна из рук колдуньи Амеллы.
Похоже, для него всё происходящее было обычным, даже скучным делом. Подумаешь, какая-то Амелла раскидала свои руки по лесу!
— А Амелла, она…
Но вопрос задать было некому — Маскаль исчез, бросил её наедине с этой страшной многорукой Амеллой.
Послышались звуки борьбы, приглушенные крики… Через пару минут всё стихло, наступила тишина. Гробовая тишина. От неё девушке стало по-настоящему страшно. В голове, помимо её воли, всплыли прочитанные где-то строки:
Мир полон звуков; тишины
Я не приемлю, как забвенья.
И вздоху каждому струны
Я радуюсь до исступленья.
Тишина, как и автора стихотворения, пугала её, казалась враждебной. Если вдруг наступает тишина, жди беды. К тому же, она мешает сосредоточиться: думаешь только о том, почему вдруг стало тихо, что за этим последует; гадаешь, с какой стороны на тебя нападут.
Полная тишина — это как-то противоестественно, недаром её иногда называют мёртвой. Если есть что-то живое, то оно создаёт шум, хотя бы дышит, а тишина… В сочетание с темнотой всё это слишком напоминало смерть (в конце концов, смерть — это и есть темнота, тишина и неподвижность — три сестры, состоящие друг с другом в прекрасных отношениях), поэтому принцесса пошевелилась. Мимолётное ощущение смерти пропало, стоило исчезнуть хотя бы одной из неразлучных "сестричек".
— Маскаль, Вы ещё здесь? — тихо позвала девушка. Втайне она надеялась, что он не откликнется.
Мгновение — и оборотень вновь оказался в поле её зрения.
— Я решил: провожу Вас до Зодчар, — сообщил он. — Иначе этот народец изрядно попортит Вам жизнь.
Не дав ей времени на раздумье, Маскаль взял в руки корзинку со щенком. Шарар попробовал возражать, но тут же осёкся под холодным взглядом оборотня.
— Эй, куда Вы собрались? — Придя в себя, недовольно спросила Стелла. — Поставьте корзинку на место!
— Вы здесь ночевать не будете.
— А я сказала, буду! — топнула ногой принцесса. — Это моё личное дело, где ночевать.
— Ладно, если Вам так хочется! Видимо, это бесполезно, всё равно, что лить воду в дырявую бочку.
— Что бесполезно? — Она вырвала из его рук корзинку с Шараром и поставила на землю.
— Пытаться Вас переубедить. Нам нужно поговорить.
Девушке стадо как-то не по себе. О чём ему с ней говорить?
Оборотень попытался взять её под локоть, но Стелла отшатнулась и тут же заняла оборонительную позицию с мечом в руках.
— Уходите, мерзкий убийца! Я всё ещё помню о черепе под шкурой.
— Но ведь он не Ваш.
— Слабые аргументы, учитывая род Ваших занятий.
— Значит, Вы настроены враждебно… Что ж, видимо, лучше уйти от греха подальше, чтобы ненароком не обрадовать Вильэнару.
Он сделал вид, что уходит, а потом остановился и впился в неё своими голубыми глазами. У него был тяжёлый взгляд, пронзительный, колючий. Нет, всё же повернулся, позвал волка и скрылся в темноте. Но его расчёт сработал: принцесса не выдержала и окликнула его:
— Маскаль, подождите! О чём Вы хотели со мной поговорить?
Оборотень не вернулся; ей пришлось довольствоваться ответом из мрака:
— Собственно, уже неважно. Сначала Вы не желали разговаривать, а теперь у меня пропало желание. Или испугались темноты?
— Да не боюсь я темноты!
— Вот и прекрасно! В таком случае, счастливо оставаться. А напоследок я хочу посоветовать Вам остерегаться берегов Келин и непосредственных окрестностей водопада Лейвадор — сколько там погибло людей! И не верьте ни одному слову дакирцев: они всегда лгут. Меня Вы больше не увидите, но тёмные силы Герцона не причинят Вам вреда.
— Что ж, не буду мешать Вашему единению с природой, — напоследок усмехнулся он.
Своё обещание Маскаль сдержал: принцесса его больше не видела. В прочем, как и демонов ночи.
* * *
В Зодчар она въехала рано утром, когда стража только-только отперла городские ворота. Проезжая мимо угрюмых сонных солдат, девушка чувствовала, что они провожают её недобрыми взглядами. Собственно, ничего удивительного: она с самого утра заставила их думать, задавать вопросы, вместо того, чтобы, как все порядочные жители, подождать с въездом в город. А так нужно подойти, задать ради приличия пару формальных вопросов и протащиться вместе с этой рассветной гостьей шагов двадцать, чтобы отпереть вторые, внутренние ворота.
Несмотря на презентабельный вид внешней стены, дома Зодчара роскошью не блистали. По преимуществу они были деревянными, в лучшем случае, фахверковыми, в один — редко два этажа, иногда с мезонином.
По не мощёным улицам бродила птица.
Прямо перед воротами была широкая прямоугольная площадь, с расставленными рядами пустыми повозками; под ними аккуратными штабелями лежали колья. Очевидно, по воскресеньям здесь был базар.
Стелла клевала носом; она и встала так рано только потому, что хотела наконец выспаться по-человечески. Девушка скользила глазами по развешенному тут и там белью и думала: до чего же до боли провинциальный городишко, не имеющий ничего общего с блистательным Сиальдаром. И, вправду, не имеющий, если не считать формальной принадлежности и официального гражданства его обитателей — зодчарцы были прямыми потомками страллов; общались они по преимуществу со своими "двоюродными братьями" — скаллинарцами. Сиальдарцы их не любили, а временами даже откровенно презирали за архаичный образ жизни.
Никакого намёка на гостиницу, а глаза уже предательски слипаются. Кабачки, конечно, попадаются, но уж больно неприглядны на вид. Может, она едет не по тем улицам?
Такие города, как Зодчар просыпаются рано и также рано засыпают. Вот, распугав гусей, проскакал парнишка на коренастой лошади, лоснящейся от росы, а кто-то высунулся из окна и пригрозил ему вслед. Прошла женщина с кувшином молока; дребезжа, проехал водовоз.
На беду, все, кто не спал в этот час, куда-то спешили, и заплетающийся сонный язык принцессы не успевал произнести первые буквы приветствия, как они уже исчезали из виду. Наконец ей повезло найти человека, который сподобился встать и никуда не спешил. Им оказался старик, сидевший на ступеньках одного из домов и с любовью расчёсывавший шкуру рыси. Принцесса спешилась и в самой вежливой форме осведомилась о гостинице.
— Зачем Вам гостиница? — Он пристально посмотрел на неё. — Никакая гостиница не заменит уюта дома. В нашем городе любая дверь открыта для странника, только женщине лучше сидеть в своём собственном доме, заботясь о детях, — укоризненно заметил старик. — А если уж и куда ездить, то к родным, и жить у них.
