Джо Аберкромби - Полвойны
— Иногда правильного нет. – Скара постаралась представить, что сделал бы дед на ее месте. Какой совет дала бы ей Мать Кира. Но такому ее не учили. Она плыла по далеким морям, не нанесенным на карты, приближался шторм, и не было видно звезд, по которым можно проложить курс. – Что мне делать, Отец Ярви?
— Один мудрый человек сказал мне однажды, что король должен победить, остальное – прах. Для королевы все то же самое. Примите предложение Скифр. Если что-то не уравняет наши шансы, Верховный Король просто сметет нас. Праматерь Вексен вас не пожалеет. Народ Тровенланда не пощадят. Светлый Иллинг не поблагодарит вас за терпение. Спросите себя, что он сделал бы на вашем месте.
Скара не могла не содрогнуться от этой мысли.
— Так я должна стать Светлым Иллингом?
— Пусть Отец Мир проливает слезы над методами. Мать Война улыбается, глядя на результат.
— А когда война окончится? – прошептала она. – Что за мир мы завоюем?
— Вы хотите быть милосердной. Стоять в свете. Я это понимаю. Я этим восхищаюсь. Но, моя королева… – Отец Ярви подошел ближе, посмотрел ей в глаза и тихо проговорил: – Только победители могут быть милосердными.
Так никакого выбора не было. Она знала это с тех пор, как Скифр показала свою магию. Глядя в лицо Отца Ярви, она понимала, что он тоже это знал. Он предвидел это давно и так мягко направлял их курс к этому, что ей казалось, будто она держит рулевое весло. Но еще она знала, что по мере того, как приближается армия Верховного Короля, ее взятая взаймы власть ускользает. Быть может это ее последнее голосование. Она должна добиться чего-то, ради своего деда, ради своего народа, ради Тровенланда. Ради себя.
— У меня есть цена. – Она посмотрела на зубчатые стены Оплота Байла, черневшие на фоне белого неба. – Вы должны убедить короля Утила сражаться со Светлым Иллингом здесь.
Отец Ярви проницательно посмотрел на Скару. Словно мог взглядом докопаться до ее намерений. Возможно, и мог.
— Он не захочет сражаться так далеко от дома. Горм тем более.
— Тогда я поговорю с Матерью Скаер, и посмотрим, что она сможет предложить за голос против вас. – Скара махнула рукой в сторону эльфийских стен, возвышавшихся за курганом матери. – Нигде нет крепости сильнее. Если мы будем ее удерживать, Светлому Иллингу придется явиться к нам. Из гордости. Потому что он не сможет пройти мимо и оставить нас позади себя. Мы соберем людей Верховного Короля здесь, всех в одном месте. Мы станем щитом, о который разобьется сила Праматери Вексен. У вас будет возможность найти ваше оружие… – Она постаралась не выказать отвращения, бросив взгляд на залитую кровью траву в том месте, где упал Асборн. – Когда вы вернетесь, мы сможем сокрушить армию Светлого Иллинга одним ударом.
Ярви обдумал ее слова.
— Это мудро, но воинов редко интересует мудрость.
— Воинам нравится отполированный металл, байки о славе и песни, в которых сталь – это ответ. Думаю, вы сможете спеть двум королям одну из таких песен. У вас ведь хороший голос, Отец Ярви?
Он поднял бровь.
— Так уж вышло.
— Я не покину крепость, за которую умер мой отец. Я не покину землю, за которую умер мой дед.
— Тогда я буду сражаться рядом с вами за нее, моя королева. – Ярви глянул на Сестру Оуд. – У вас есть что добавить?
— Я говорю, когда королеве Скаре нужен мой совет. – Она мягко улыбнулась. – Похоже, сейчас она и без меня идеально с вами управилась.
Отец Ярви фыркнул и зашагал между могильными холмами в сторону лагеря короля Утила.
— Хитроумный человек, – прошелестела Сестра Оуд, вставая рядом со Скарой. – В его устах любой курс покажется мудрым.
Скара взглянула на нее.
— Не нужно быть пророком, чтобы почувствовать, что за этим последует «но».
— Его план отчаянный. Он готов ступить на запретную землю с этой ведьмой Скифр в качестве проводника. – Сестра Оуд заговорила тише. – Он готов пойти в ад, за дьяволом, указывающим путь, и заставить нас последовать за ним. А если они не смогут найти эти эльфийские реликвии? Мы окажемся запертыми в Оплоте Байла, окруженные десятью тысячами воинов. А если они их найдут? – Теперь она испуганно шептала. – Рискнем ли мы навлечь на себя еще одно Разбиение Мира?
Скара подумала о сожженных фермах, о сожженных деревнях, о замке деда, лежащем в руинах.
— Мир уже разбит. Без этого оружия Верховный Король победит. Праматерь Вексен победит. – Она почувствовала в горле тошноту и сглотнула. – Светлый Иллинг победит.
Сестра Оуд опустила плечи.
— Я не завидую вашему выбору, моя королева. – Она хмуро посмотрела вслед Отцу Ярви. – Но, боюсь, уничтожив одно чудовище, вы создадите другое.
Скара в последний раз взглянула на курган отца.
— Я думала, что в мире есть герои. Но мир полон чудовищ, Сестра Оуд. – Она отвернулась от мертвых и посмотрела на Оплот Байла. – Возможно, лучшее, на что мы можем надеяться, – это что самое ужасное чудовище на нашей стороне.
Ложь
Рин ничего не делала наполовину. Это в ней Коллу всегда и нравилось.
Как только они прибыли в Оплот Байла, она высмотрела кузницу, нашла местечко в подвальчике, разложила свои инструменты аккуратными рядами и принялась за работу. Как она ему сказала, в такое время для кузнеца нет недостатка в работе.
С тех пор она все время оставалась в жаркой, пахнущей углем темноте, стучала, точила и клепала. Он начинал беспокоиться о ней. Даже больше, чем беспокоился о себе, а такое случалось не часто.
Он мягко положил руки ей на плечи, чтобы успокоить.
— Никто не станет винить тебя, если ты остановишься.
Она стряхнула его руки и продолжила шлифовать.
— Если остановлюсь, то придется думать. Я не хочу думать.
Он снова потянулся к ней.
— Я знаю, но Рин…
Она снова от него отмахнулась.
— Прекрати суетиться.
— Извини.
— Прекрати извиняться.
— Ладно. Не извиняюсь.
Она остановилась и нахмурилась.
— И уж точно прекращай шутить.
Он рискнул ухмыльнуться.
— Извини.
На ее лице появилась едва заметная улыбка и тут же исчезла. Ему нравилось, когда удавалось заставить ее улыбнуться, но он сомневался, что сможет сегодня вытянуть из нее еще хоть одну улыбку. Она уперла кулаки в скамейку, подняла плечи до ушей и уставилась вниз на покрытое зарубками дерево.
— Я все думаю о том, что хочу сказать ему. Открываю рот, чтобы заговорить. – Она сжала зубы, словно хотела расплакаться, но не расплакалась. – Его нет. Его нет, и он уже никогда не вернется. Всякий раз, как я об этом вспоминаю, я не могу в это поверить. – Она горько покачала головой. – У него всегда было доброе слово и доброе дело для всех. Чего хорошего это ему принесло?