Год Собаки I. Среди Теней (СИ) - Тай Алеш

Заглушив струны, Илья с торжеством посмотрел на меня:

— Ну как?

— Эпичное соло… — потрясенно сказал я. — Импровизировал?

— А то…

Я медленно вздохнул:

— Ладно.

Близнецы смотрели на меня выжидающе, как и тогда, на балу. Но теперь к ним примкнул Илья.

У меня было три попытки остановить их затею. Их желание превратить мои незаконченные стихи в монстра. Либо три попытки сделать из монстра песню.

И я начал разыгрывать свой первый шар.

— Во-первых… Медленнее. Куда понеслись? Это лирическая песня.

— А во-вторых? — спросил Виктор.

— Все еще, во-первых… Меньше железа и скрежета.

Я подошел к синтезатору, включил его.

И бросил второй шар:

— Во-вторых… Хочу, чтобы появилась эта тема.

Наиграл одной рукой на клавишах мелодию, которая пришла в голову на колесе обозрения. Втайне надеялся, что они не смогут ее вклеить и бросят затею.

Но они переглянулись:

— Круто… шикарная вставка. Нам как раз нужна… В другой размерности и темпе, сделаем к ней мост.

Два первых шара, похоже, ушли в никуда…

Оставался третий.

— И еще… — выложил я последний козырь. — Не нужно все время страстно орать слова, как стадо абуминогов… Вот здесь, в конце, оставляем просто гитару и спокойно поем.

Я взял у Марка инструмент и проиграл рифы куплета. Затем оборвал ритм и перебором завершил последние такты.

И, делая паузы, пропел или, вернее, проговорил:

— Но моя… звезда… не та…

Отложил гитару.

Посмотрел на близнецов, а потом на Илью и развил мысль:

— И так каждую последнюю строку куплета… Герой ищет, борется, преодолевает, находит. Но понимает, что это не то, что искал.

— Почему? — одновременно спросили близнецы.

Я испытующе посмотрел на них.

Марк и Виктор оказались умнее, чем выглядели на первый взгляд.

И ответил:

— Потому что… это всегда было с ним.

Илья молчал.

А Марк с Виктором сидели на стульях, смотря в пол.

Я с облегчением подумал, что теперь точно ничего не выйдет, и песня останется со мной пусть и в незавершенном виде.

Но они сказали:

— Это будет бомба…

— Про «искал», «не нашел», «было с ним» и прочую лирику — напишешь. Прямо сейчас.

— Нет… — обреченно сказал я.

— Да, — расширив глаза сказали близнецы. — Напишешь!

— Напишешь, — сказал Илья. — Не вздыхай…

И я снова побрел в тихую комнату сочинять.

Через пятнадцать минут заглянул Виктор.

— Ну?

Они посмотрели текст и отвергли.

— Не-не-не… Мимо кассы…

— Почему? — поникнув, спросил я.

— Ты грузишь философией, а все это уже и так есть. Между слов.

Отправили еще раз переписывать завершение.

Я взял гитару и наигрывал последние такты куплета… И так ничего и не смог придумать.

Когда они вошли, я протянул бумажку.

— Что это?

— Заказывали яйца… Отложил.

Они посмотрели. Борьба, поиск, разочарование и осознание уложились в одну фразу.

Там была пять раз написана карандашом единственная строка — «но моя звезда — не та…»

Илья уставился на бумагу, а близнецы сказали:

— Гениально.

— Да. На разные голоса.

— Я это слышу… — сказал Илья.

— И под конец в замедление…

Они скрылись за дверью.

Взревели гитары, и снова проснулось металлическое существо. Но оно уже не было диким и чарующе жестоким. Оно искало ответы, искало себя. Теперь в нем жил человек.

Мне было слышно, как они подбирали нужное звучание, и добившись его, пару раз прогнали композицию от начала до конца. Начали экспериментировать с окончанием.

И затихли…

Я достал телефон Ильи из кармана. Пролистал видео с точек наблюдения.

Ничего необычного.

К двери номера никто не подходил, кроме горничной.

В кабинете Принца тоже никого, паук сидел, уставившись в одну точку. На Лестнице Богов, в городе, в каньоне, в часовне с колодцем, в тайной переговорной. Везде без происшествий.

Снова проснулись гитары, проигрывая варианты завершающейся мелодии. Она повторялась на разные лады, замедляясь с каждым разом все сильнее.

И опять все затихло. Близнецы явно что-то задумали… Я подозрительно косился на дверь.

Наконец, дверь распахнулась, и они появились втроем.

— Значит, вот наше решение… — сказал Марк.

Я вопросительно смотрел на них.

— Все окончания куплетов «…но моя звезда одна», «…чиста», «…холодна» и так далее… Все заменяем на «но моя звезда — не та…»

От неожиданности я издал мяукающий звук протеста.

— Что? — одновременно спросили близнецы, округляя глаза.

Не дождавшись от меня ответа, Марк продолжил:

— Для этого правим куплеты, переписываем, меняем рифмы.

Я издал второй мяукающий звук.

Посмотрел на Илью и не нашелся, что сказать.

— Что? — снова спросили близнецы на мое протестующее мяуканье.

Я молча смотрел на Марка и Виктора.

— Бедняга, пернатый… — произнес Илья. — Держись, мне твой вариант больше нравится. Но так нужно.

Они были правы… Их вариант делал песню строже, чище, сильнее. Профессиональнее.

— Я согласен, — тихо сказал я.

Близнецы отдали отпечатанный текст, и через четверть часа я вернулся с исправлениями.

Они посмотрели на бумагу, и я опять услышал:

— Пойдет…

— Надо все переписать начисто, — сказал Илья Марку.

И мне, загадочно подмигивая:

— Все, пернатый, иди полетай, нам надо работать…

Когда я вернулся, текст уже был набран вместе с нотами и стоял на пюпитрах… В студии сидела Ма и слушала запись, кивая головой в такт музыке.

Закончив прослушивание, она сказала:

— Будет лучше, если попробуем сыграть так… а здесь так…

Ма внесла исправление на своем экземпляре, и они сразу проявились во всех бумажных листах.

— Пилим… — скомандовал Марк.

И они втроем сыграли отрывок несколько раз. А потом начали всю песню с начала.

— Ну как? — спросила меня Ма, стараясь перекричать гитарный рев.

Я улыбнулся:

— Не могу это слушать…

— Не нравится?

— Как-то не по себе… — сказал я. — Я, пожалуй, пойду.

И я вышел во двор, а потом на улицу. Сзади раздались быстрые шаги, меня догоняла Ма. В ее руках был рюкзак Ильи.

— Постой, я с тобой… — сказала она. — Мы же хотели заниматься, помнишь?

Я кивнул.

Забрал у нее рюкзак и надел его на плечи.

— Ты как? — спросила Ма.

— Немного грустно. Столько лет носил ее здесь… — Я приложил ладонь к груди. — И в один миг отпустил.

Она взяла меня за руку, и мы пошли по узкому переулку в сторону моря. На пустом перекрестке поднялись к небесам.

Ма заглянула в мои глаза:

— Не грусти. Она всегда будет с тобой.

— Знаю… — ответил я. — Но моя звезда — холодна…

Посмотрел на серьезную Ма и улыбнулся:

— Куда летим?

#

День Третий. Сцена 12–13

12.

Ма выбрала место для приземления.

Я опустился недалеко от линии прибоя на уступ желтого песчаника поднимающийся над галечным пляжем. Он тянулся вдоль побережья, примыкая к скалам и валунам, теряясь в кустарнике.

Песок на возвышении был влажным, порывистый ветер срывал брызги с верхушек волн.

Ма глянула на меня испытующе и произнесла:

— На колено, милорд.

Я опустился перед Ма на колени.

Она присела рядом.

— Смешной… — щелкнула меня легонько по носу. — Что творишь, дурашка? Можно на одно колено…

— Это еще надо заслужить, — ответил я.

Она внимательно посмотрела в мои глаза и серьезно кивнула:

— Ладно…

Поднялась и вынула танто из ножен с тонкой красной лентой, удлинила его, и положила сталь клинка на мое левое плечо.

Замолчала.

Ветер разметал наши волосы. Волны одна за другой равномерно накатывали на берег. Так же, как дни и годы накатывают на наши жизни.

И произнесла:

— Открываю доступ и передаю права владения этим прекрасным клинком моему верному другу, кого сейчас он касается. Отныне вы посвящены… Пусть ваши сердца взаимно откроются навстречу.