Олег Лукьянов - Вардес: Лик Бога
— Ты не человек. Я плохо представляю, кто ты, но я встречал твою расу ранее.
К сожалению, я не знаю ее названия. Знаю лишь, что несведущие люди часто называют вас героями. Неудивительно, в бою герой одерживает верх над десятком и даже сотней простых воинов. То есть, у вас есть какие-то особенные таланты.
Лейла смотрела на меня гордо, прямо школьница гордящаяся своим парнем-каратистом.
— Даже если это не полная чушь, с моей расой. Я что-то не замечал в себе «особенные таланты».
— Извини, об этом я ничего не знаю. Но я не могу ошибиться. Ты тот, о ком я говорю. Я понял это, как только ты вошел в пещеру.
— Ну. Допустим, ты прав, — согласился я. Это отчасти объясняло интерес ко мне магов Высокой и Дакрона. — Возможно, во мне есть какие-то скрытые силы. Но пока что я бездарно умру в первом же бою.
— Это плохо, — призрак, опустив прозрачную голову, заходил вокруг костра. — Я не рассчитывал на это. Северяне не поверят без доказательств силы, тогда план срывается…. Что же делать? — забормотал он.
— Повелитель… — еле слышно прошептала Лейла. И пугаясь собственной смелости, втянула голову в плечи.
— Что, Лейла?
— Я поняла, о чем говорит дух.
— Правда? И о чем же?
— Твоя раса называется хексен. В мировой иерархии ты стоишь выше моей расы и всего на ступень ниже божества….
— Твою мать.
— Что ты сказал, мой повелитель? — удивленно спросила она.
— Ничего, продолжай, — бросил я, стараясь успокоить забившееся в груди сердце.
На ее лице играла улыбка обожания. Всем своим видом показывая, как гордится повелителем, она зачастила с нотами радости в голосе:
— Хексен — особая, редкая раса, сотворенная самим Миром. Они нужны для защиты Мира от посягательств извне. Мир растит и стережет их до тех пор, пока они не изберут себе бога-покровителя. Обычно боги лучше Мира знают, как и от чего его нужно обезопасить. И когда Хексен вступит на стезю какого-то из богов, он получит часть божественной сути…. вот, — неожиданно закончила она, смотря на меня, как, наверно, апостолы смотрели на своего Учителя.
Я пытался уложить услышанное в голове.
— Значит, поэтому Дакрон требовал от меня поклонения и верной службы? А что это ему даст?
— Заполучив такого слугу, друга или союзника, любой бог значительно усилит свою мощь. Если Герой выполняет его приказы или просьбы, то это верный знак, что задумка бога исполнится. А если все планы бога исполняются, то его цель будет достигнута в кратчайшие сроки. Понимаешь, мой повелитель?
— Может, и понимаешь, — промычал я, — но как в это вписываюсь я?
— Ты Хексен, в этом сомнений нет. Мир защищает тебя, этим объясняются твои спасительные видения. Ты провидец…
— Откуда ты об этом знаешь??
Она сжалась:
— Я поняла, что ты провидец, когда ты заговорил о миракле. Миракл, что стережет тебя — это я.
— Миракл?! — вмешался дух, и как мне показалось, в том завывании, что он издал, была бессильная злоба.
— В чем дело? — спросил я у духа.
— Я читал секретные летописи войны богов. Когда-то мираклы входили в личную гвардию Арайдона. Но во время предательства божеств они перешли на сторону Зуулуса — бога темных эльфов. С их помощью Зуулусу удалось взять штурмом обитель Арайдона.
Я посмотрел на раскрасневшуюся Лейлу, и без слов понятно, что она сгорает от стыда. Перехватив мой взгляд, она вытянулась ко мне, я понял, что просит разрешения говорить, и кивнул.
— Да, мой род, к великому стыду, предал Арайдона. Мой род — почти весь, но не все… Я одна из немногих, осмелившихся пойти против вожаков стай, и, дабы не погибнуть, сбежала в тот лес у Высокой башни. Триста лет я вела войну, как могла. Я мстила всем магам Высокой, что по недомыслию входили в лес. Я знаю, я заслуживаю презрения и все же молю позволить мне и дальше служить тебе, повелитель. Своими действиями я искуплю малодушие…
— Какое малодушие? — спросил я очумело.
— Я не стала драться с собратьями, как другие мои соплеменники, что дрались за Арайдона. Я просто спряталась…
— Не грусти, — сжалился я, видя, что она сейчас зарыдает, — возможно, ты поступила правильно.
— Раз так, то с таким союзником, как миракл, наши шансы увеличиваются, – бесцеремонно вмешался в разговор дух. — Это не мое дело, но я предлагаю тебе простить грехи ее рода и не отчислять ее из своих слуг.
— Я и не собирался ее гнать, только потому, что часть ее собратьев несколько столетий назад совершили предательство.
— Спасибо, повелитель, — едва не со смирением монахини сказала она.
— Ты что-нибудь еще знаешь о хексене? — снова вмешался дух.
— Во времена рассвета власти Арайдона ему служили одиннадцать хексенов. То были самые мощные бессмертные существа в его армии. Каждый из них стоил тысячи, а то и больше смертных солдат. Но во время великого предательства все, как один хексен, перешли на сторону мятежных божеств.
— Я смотрю, что вашего горячо любимого Арайдона предали почти все. Может быть, было за что?
— Не говори глупостей, — взъярился призрак и тут же как-то обмяк. — Прошу прощения, повелитель, но шутки здесь неуместны.
— С каких это пор ты стал называть меня повелителем?
— С тех самых, как только узнал, что ты хексен. Я напомню, что ты стоишь лишь на ступень ниже божества.
Я ошеломленно замер, а призрак, вновь обращаясь к Лейле, спросил:
— Это все я читал, но что еще?
— К сожалению, о хексенах я знаю не столь уж много. Выжили ли те одиннадцать хексенов в тяжелых боях с верными солдатами Арайдона или нет, мне не ведомо. К тому времени я была уже в лесу…
Вновь затронув болезненную тему, она замолчала и низко склонила голову.
— Ты можешь ответить, почему наш с тобой повелитель не столь силен, как полагается ему быть? — нетерпеливо спросил призрак.
— Я думаю, наш повелитель еще очень молод. А если это так, чтобы овладеть своими силами, потребуются столетия.
— Иными словами, — снова перебил дух, — у нас нет времени, чтобы ждать, когда ты вступишь в полную силу.
— И что вы предлагаете?
Молчание затягивалось, и когда я уже хотел всех послать, призрак шелестяще пропел:
— Я не знаю, что нам делать и куда приложить усилие. Единственное, что ясно – это наша цель. Воскресить павшего бога. Как это сделать, мне не ведомо. И в голове…, — он запнулся, и я, пользуясь моментом, бросил взгляд на прозрачную дымку в том месте, где должна быть голова, — крутится только одна мысль.
Попытаться спросить об этом самого Арайдона.
— Но ты сказал, что он мертв.
— Арайдон — сильнейший бог, сильнее любого из правящей Четверки. Даже объединившись, те не смогли уничтожить его суть, лишь заключили в темницу… А раз так, возможно, если такое мощное существо, как ты, позовет его, он на некоторое время сможет покинуть пределы темницы и дать совет, скоординировав наши действия.
— И как же я его должен позвать?
— Думаю, легче всего это сделать в его храме. Проблема в том, что после того, как правящими богами он был объявлен демоном, все его храмы были уничтожены до основания. Но тут я могу помочь: как-то читал о деревеньке, в которой спрятались недобитые служители Арайдона. И я уверен, в той деревне храм сохранился до сих пор. Ты можешь не верить, но я даже отсюда чувствую святость того места… Вы с мираклом найдете деревню в Великих Топях, а я продолжу заниматься библиотеками.
Возможно, найду еще что-нибудь полезное.
Он начал рассеиваться, стремясь исчезнуть и появиться в другом месте, но остановился на полпути:
— Миракл, ты сумеешь найти в топях храм?
Лейла не ответила, и я удивлено на нее глянул. Она смотрела на меня с вопросом в глазах, и это уже начинало злить:
— Говори, Лейла.
— Разумеется, я найду храм, о, мудрый дух.
Вероятно, успокоившись, призрак окончательно растаял в воздухе. А я без сил лег на сырую землю, пытаясь переварить услышанное. Не каждый день узнаешь, что ты бессмертен, что девушка возле тебя — древний оборотень, а сам ты и вовсе не человек.
Ух… За этим разговором забыл о грозящей мне опасности. Возможно, я не доживу до завтрашнего рассвета. Дакрон отдал приказ Магистрам расправиться со мной во что бы то ни стало. Впрочем, дух вряд ли бы смог мне помочь…
Глава 7
После разговора с духом прошло больше часа, и хотелось бы надеяться, что это время потратил с пользой. Я внушил себе, что смогу защититься от проклятья Гардия и его начальника — Верховного Мага. Внушение порождает веру, а вера, как известно, двигает горами.
Войдя в транс, до предела нагнетал энергию в ауру, очистил душу от всех негативных чувств, представил, что я частичка мира. Взял в руки ветвь и, молясь высоким силам, начертил вокруг себя круг на земле.
