Нэнси Холдер - Воскрешение
Берлин
Жеро, точно слепой, бесцельно кружил по берлинским улицам, не замечая ни магазинов, ни людей, ни автомобилей, — просто чудом он не попал под колеса. В глубоком кармане тренча лежал плюшевый медвежонок. Колдун заново пересматривал всю свою жизнь, стараясь взглянуть на нее со стороны — глазами Евы. Он шел и думал, думал...
Да, он — Деверо! К чему было убивать уйму времени на бессмысленную борьбу, пытаясь изменить очевидное? Лишь теперь он понял, как ошибался. Его глупое тщеславие погубило друзей: Эдди, Кьялиша, Дэна, Кари... Сколько жизней он мог спасти — стоило только убить отца, когда тот заснет! К чему изображать белого рыцаря, отлично сознавая, что не имеешь с белыми рыцарями ничего общего? Из себялюбия, из-за навязчивой идеи стать тем, кем стать не суждено, он оттолкнул Холли.
Хватит жалости! Хватить оправданий! Пора взять себя в руки.
Достав из кармана игрушку, Жеро долго и пристально ее рассматривал. Да, его детство не назовешь обычным. Рано или поздно ему следовало научиться отвечать за себя, свои поступки и протесты.
Так, блуждая, колдун снова вышел к Берлинской стене. Он медленно окинул задумчивым взглядом памятник. Человеку столько в жизни неподвластно... Деверо, например, считали, что умеют управлять Черным огнем, — и ошиблись. Вызвать сумели, а обуздать волшебное пламя оказалось не по силам. Впрочем, кое-что неизменно в руках человека: можно быть несчастным — а можно не быть.
Жеро глубоко вздохнул... и сделал выбор.
НИКОЛЬ, АМАНДА, ТОММИ, РИЧАРД, ОУЭН, КАРИ И КОШКИ
Скарборо
— Едешь на ярмарку в Скарборо ты? Розмарин, петрушка, шалфей...
Николь со вздохом бросила в кастрюлю травы — сегодня девушка пыталась приготовить суп. Еще раз сверилась с поваренной книгой, принюхалась: а вкусно пахнет!
Прямо колдовское зелье.
— Может, найдешь средь людской суеты...
Мысли ее обратились к Филиппу. Николь вознесла Богине очередную молитву, прося защитить любимого и привести обратно. Она сильно скучала по нему, мудрому, внимательному... Одно его присутствие действовало успокаивающе. Филипп был для нее якорем — как когда-то Аманда.
Теперь Николь сторонилась сестры, опасаясь, что та вновь заведет разговор о пророчестве. Потребует убить Оуэна... Приезд Кари дал некоторую передышку. Так сказать, отсрочку.
— Тогда станет судьбою моей...
— Песня? — внезапно прервал ее думы голос Кари. Мертвая девушка вошла в кухню и немигающе уставилась на кастрюлю с супом.
— Песня? Которую я пела? Ты о чем? — растерянно спросила Николь.
— Постоянная. Томми, Аманда, ты, — сказала гостья.
Николь покрылась мурашками, но постаралась ответить непринужденным тоном:
— Ну, просто мы живем в Скарборо. Наверное, что-то такое крутится в мыслях — вуаля! Вот тебе и песня.
Кари отрицательно качнула головой и обронила:
— Заклинание.
Николь глубоко вздохнула.
— Ничего подобного! — неуверенно отозвалась она, глянув в мертвые глаза гостьи. — По-твоему, это заклинание? Ты точно знаешь?
Однако Кари не ответила.
Николь похолодела от страха.
— А как на счет рождественского гимна? Какой тебе нравится?
Гостья помотала головой.
«Кстати, у покойников вообще бывают какие-то предпочтения? — задумалась ведьма. — Если душа побывала в аду, интересуют ли ее рождественские гимны?»
— Вот волхвы с востока идут[3], — запела она.
— Взяв дары, не глядя на труд... — звонко подхватил Томми, входя в кухню.
— Смотрю, вы оба в отличном настроении, — заметил Ричард, присоединяясь к сидящей в кухне компании.
Пожав плечами, Николь улыбнулась отцу — искусственная улыбка, но Ричарда она неизменно очаровывала уже много лет.
— А Оуэн где? — спросила Николь.
— С Амандой, — ответил Томми.
— Ох... — выдохнула Николь.
— Темница, — сказала Кари.
— Мы проверяли, тут нет темниц, — уверил ее Томми.
Кари снова покачала головой. Николь обняла ее за плечи.
— Кари, ты имеешь в виду, что Аманда...
— Кто тут меня вспоминает? — сказала Аманда, заглядывая в кухню с сонным малышом на руках. — Он больше не желал спать, — объяснила она.
— Отдай! — чуть не закричала Николь.
— В чем дело? — удивился отец.
Дом внезапно задрожал. Содержимое кастрюли плеснуло через край. Аманда быстро выключила плиту. Николь, вскрикнув, крепко прижала к себе сына. Малыш зашелся плачем.
— А ч-черт, неужели снова?! — вырвалось у Томми. Чтобы не упасть, он ухватился за барную стойку.
Ричард кинулся к холодильнику, где среди бутылок молока и головок сыра хранилась пара пистолетов-пулеметов «микроузи». Один достался ведьмаку.
— Надеюсь, не очередной дракон, — пробормотал Томми, перекидывая через шею ремень.
— А я надеюсь, именно эта зверюга. По крайней мере, я знаю, как их убивать, — пророкотал старый солдат. — Так, девочки, уходите!
Николь с силой потянула сестру к дверям. Не успели они сделать и двух шагов, как стена взорвалась, обрушив на них град каменных обломков. Николь мгновенно пригнулась, закрывая собой ребенка, так что основной удар пришелся на голову и плечи.
Из разлома выступило огромное человекоподобное существо больше семи футов в высоту, покрытое темной спутанной шерстью, источающей запах гнили и смерти. Едва Николь рванулась обратно, чудовище запрокинуло голову и пронзительно взвизгнуло.
Тело свела судорога невыносимой боли; закричав, ведьма зажала сыну уши. Наверное, она упала бы, но мышцы вдруг одеревенели. Рядом всхлипывала Аманда.
Оуэн, напротив, рассмеялся и замахал пухлыми ручками.
Первым обрел дар речи Томми:
— Хочу ходить на паре ног и чтобы монстр тот умолк.
Более смешного заклинания Николь еще не слышала. Тварь снова запрокинула голову, но из глотки не исторглось ни звука.
Как только к мышцам вернулась былая подвижность, Нагаи толкнул обеих девушек на пол вместе с ребенком, а сам накрыл их своим телом, Ричард выпустил очередь — чудовище, урча, отмахнулось от пуль, как от надоедливых мух.
— Что это за тварь?! — вскричала Аманда.
— Йови, — равнодушно отозвалась Кари, безучастно сидя на стуле.
Николь схватила мертвую за щиколотку, но, ощутив под пальцами леденяще-холодную плоть, тут же об этом пожалела.
— Что такое «йови»?
— Австралийская легенда. Снежный человек. Дикарь, — объяснила та.
— Как его убить? — спросил Ричард.
— Не знаю.
— Без магии не обойтись! Обычные пули не справляются! — прокричал Томми Нагаи.
Йови, свирепо оглядев всех присутствующих, остановил взгляд на Оуэне и с ревом бросился к малышу.
