Евгения Биткова - Гренадёры
— Какой?
— Какого черта светлячки забыли в лесу зимой?
— Действительно интересно. А может, они всесезонные?
— Не иначе. Акира, а тебе обязательно морозить глупости?
— По-моему, морожу не я, а мороз.
— Понятно, обязательно.
— Ким?
— М-м, что на этот раз?
— Мне страшно.
— Я не припоминаю, чтобы ты раньше боялась темноты.
— Я не про темноту. Ее я не боюсь с пяти лет! — гордо заявила я.
— О, с тех пор ты сильно выросла.
— Ким, я серьезно!
— Я тоже.
Минута тишины.
— Мне страшно от мысли, что мы не сможем его найти. Какие у нас шансы?
— Ну, если говорить оптимистично, то пятьдесят на пятьдесят, а если говорить реально, то они мизерные, — прикинув в голове, ответил парень.
— Зашибись, — выдохнула я.
Ким остановился.
— Возвращаемся? — обернувшись, спросил он.
От неожиданности я споткнулась.
— В смысле? Ох! — Мне в лицо ударил луч фонаря Кима. — Ты не мог бы опустить фонарь? Мне в глаза светит.
— Твой ответ?
— О чем ты? Какой ответ?
— Сейчас поздно, холодно, мы ищем зверька размером пятьдесят сантиметров и весом два килограмма в бескрайнем северном лесу. Как я говорил раньше, наши шансы практически равны нулю. Зачем нам мучиться? Какой смысл в этой затее? Не проще ли вернуться? В любом случае мне наплевать на судьбу этого звереныша. — Закончив свою речь, парень опустил фонарик.
— Плевать, да? — дрожащим голосом произнесла я. — А мне нет!!!
Ким пролетел пару метров. К его счастью, он приземлился в сугроб. Подбежав, я грубо схватила его под грудки, посветив фонарем. На бледном лице парня с правой стороны красовалась приличная ссадина. Завтра она превратится в симпатичный синяк.
— Тебе плевать, а вот мне совсем нет! — повторила я, тряся его. — Ты не представляешь, что он для меня значит! Я его ни за что не оставлю! Никогда! Пока у меня есть силы дышать, я не перестану искать его! — Я почувствовала, как мои ноги подкосились.
Отпустив Кима, я устало села. Слезы хлынули с новой силой. Красивые слова, но я полная дура!
— Ну ты и сказанула. Сколько пафоса. Знаешь, какой бы целеустремленной и упрямой ты ни была, есть вершины, которые тебе неподвластны, — потирая ушибленное лицо, произнес Ким. — Но это не значит, что ты не должна пытаться их покорить.
Я удивленно посмотрела на друга:
— Я тебя совсем не понимаю. Несколько секунд назад ты говорил, что все наши усилия бессмысленны и проще все бросить, а сейчас убеждаешь в обратном? Я так сильно тебя ударила?
— Я сейчас в сознании?
— Да.
— Значит, несильно. Послушай меня еще раз и перестань рыдать. У тебя уже щеки льдом покрываются, — сказал он, указывая на мое лицо.
Я испуганно принялась их тереть.
— Врешь ты все! — обиженно проговорила я, но плакать перестала.
— Я сказал правду. Мне лично до твоего Шнурика как до фонаря. Эй, погоди и опусти кулаки. Почему, чуть что, сразу рукоприкладство? Главное слово здесь «твоего». Это твой хорек, и ты за него отвечаешь, и твои бешеные выходки, направленные на его спасание, естественны. Со мной он никак не связан, именно поэтому его судьба меня не сильно колышет.
— Ким?
— Что?
— А по-человечески ты объяснить не можешь? — жалобно попросила я, шмыгая носом.
— Короче, ты его хозяйка, и это твой геморрой. А я тут с тобой, что называется, за компанию мучаюсь и слежу за тем, что бы ты, идиотка, со своей повышенной заботливостью не нашла себе еще больше неприятностей на мягкое место. Достаточно понятно?
Если бы не спокойный голос, все вышесказанное можно было принять за оскорбление. Но я, зная друга, быстро сориентировалась.
— Кимчик! Я тя обожаю! — с радостным воплем я полезла обниматься.
— Да понял я. Ты своей любовью убить можешь. Слезай, нам все же нужно отыскать Шнурика. Иначе мы тут до весны зимовать будем. Хотя и так весна, — сказал парень, безуспешно пытаясь меня оттолкнуть.
Пожмакав вдоволь напарника, я соизволила отлипнуть.
— Шнурик?
— Да-да, именно Шнурика.
— Шнурик?
— Тебя заело?
— Шнурик!!! — Я кинулась вскачь. Свет ранее упавшего фонаря озарил знакомую звериную фигурку в полосатом свитере. У хорька не было ни малейшего шанса ускользнуть. Я налетела на него с мощью снежной лавины. — Шнурик! Лапочка моя! Как я за тебя переживала! Только попробуй, скотина, еще раз сбежать, хвост оторву! Я так волновалась! Где ты, зверь несострадательный, лазил?!
— Акира, ты меня уже пугаешь, — смотря на меня с опаской, произнес парень.
— Чем же? Ой, у него все лапки холодные, и нос тоже. Ким, вдруг он заболеет? — оторвав хорька от груди и ощупав его со всех сторон, забеспокоилась я.
— Надо было ему к свитеру и носки связать, — авторитетно заявил парень.
— Да я думала! Думала! Но это такая миниатюрная работа, ужас! Я все-таки не ювелир. Ну ничего, в следующий раз я не поленюсь и обязательно свяжу их!
— Кстати, насчет следующего раза. Если ты хочешь, чтобы он у нас был, не пора ли возвращаться? Становится все холоднее. Я уже не чувствую рук.
— Правильно! Пора-пора! За мной! — Зажав Шнурика под мышкой, я быстрым шагом направилась вперед.
— Акира?
— Что?
— База в той стороне, — указывая пальцем за спину, сказал Ким.
— М-да, точно. Тогда туда.
— Давай я поведу?
— Ну, если ты настаиваешь.
Хорек под мышкой, сутуловатая спина напарника, спотыкающаяся на каждом шагу, впереди — жизнь снова кажется такой прекрасной.
Казалась. Минут пятнадцать назад. Пока не начался снегопад и не подул сильный ветер. Я не знаю, с помощью какого чуда мы смогли добраться до места. Наверное, нам помогла жажда жизни и тепла. Особенно тепла. Беспросветная тьма и не переставая сыплющийся снег сделали видимость почти нулевой. Деревянный сруб, где раньше нас кормили блинами, мы нашли лишь на ощупь. Свет внутри дома не горел. Вокруг не было ни души. Перебирая рукой по бугристой стене, Ким нащупал ручку двери.
— Закрыто, — сообщил он.
— Я почему-то не удивлена.
— Я тоже, — парень вздохнул. — Я могу попытаться взломать замок, к сожалению, из-за снегопада я плохо вижу, и рук почти не чувствую, потребуется кое-какое время.
Я посмотрела на плохо гнущиеся пальцы Кима, потом на хорька, дрожащего за пазухой.
— Не пойдет. У меня нет времени ждать. На таран!
Я с разбегу налетела плечом на дверь. Она с грохотом рухнула внутрь.
— Прошу, — поклонившись, я указала напарнику на вход. — Прежде чем войти, пожалуйста, вытрите ноги.
Войдя, Ким протянул мне мою же отвертку. Когда только успел стащить?
