Светлана Середа - Эртан-2 (версия с СИ)
Если бы я видела хоть малейший шанс сбежать или дождаться помощи, если бы была хоть крохотная надежда, что белль Фарро, натешившись, отпустит меня на свободу, — я бы наступила на горло своей гордости. Может быть. Но надежды не было.
Ко мне наконец вернулся голос.
— Мое целомудрие, лорд белль Фарро, смущает, право же, сущий пустяк. Вы.
Молодой лорд небрежно отбросил в сторону снятый камзол, приблизился ко мне и схватил за волосы, одним движением намотав их на кулак. Притянул голову к своему лицу. Я стиснула зубы, не от боли — от унижения.
— К вечеру ты будешь с радостью исполнять любую мою прихоть, — негромко пообещал он. — Если доживешь. Но я уж постараюсь.
В его голосе не было ни страсти, ни ненависти. И мне даже в голову не пришло усомниться: если я не доживу до вечера — это будет просто фантастическое везение.
— Крэйл! — крикнул белль Фарро, еще сильнее сжимая мои волосы. — Ты мне нужен!
Страх отступил, затаился на дне подсознания, и оттуда отстраненно наблюдал за дурочкой, которая когда-то собственными руками вырыла себе яму и теперь беспомощно барахтается в ней.
Я отбивалась яростно и молча: понимала, что на помощь звать бессмысленно, а крики только подзадорят извращенца белль Фарро. Скрежетала зубами от унижения, когда меня вытряхивали из платья. Молчала, пока мои руки и ноги прикручивали к лавке. Закусила губу, когда хлыст свистнул в воздухе.
Я не буду кричать.
Я не стану молить о пощаде.
Я не раскрою рта — до последнего, пока в моих силах еще сохранить хоть капельку достоинства.
Я не…
На четвертом ударе я закричала.
* * *
— Дан, я прошу тебя, сядь, — с нажимом произнес лорд Дагерати. — Сядь и успокойся. Ты не в себе. В противном случае придется признать, что ты намеренно пытаешься меня оскорбить. А это чревато… сам знаешь чем.
Дан еще несколько секунд свирепо смотрел на главу Канцелярии, но потом все же опустился в кресло.
— Я считал — и продолжаю считать — тебя умнее и сдержаннее мальчишки белль Канто. В прошлый раз ты сам удержал его от опрометчивых поступков — за что я тебе безмерно благодарен. Что изменилось?
— Многое изменилось, ваша светлость, и вы это прекрасно знаете. Но главное: в прошлый раз у вас были только подозрения, сейчас — доказательства вины.
— Недостаточно веские! — Дагерати покачал головой. — Поверь, я не сижу сложа руки. Совсем недавно, перед тем, как ты пришел, я имел разговор с герцогом белль Фарро. Я изложил ему все доказательства, намекнул, что Юлия пользуется особым расположением короля. Пообещал, что Грегора никто даже упоминать не станет — пусть только вернет девушку! Он, не моргнув глазом, ответил, что понятия не имеет, о чем речь: его сын еще вчера уехал на охоту. Тридцать человек челяди могут это подтвердить. И можешь не сомневаться: когда Грегор вернется, они все, как один, засвидетельствуют, что не сводили с молодого хозяина глаз, и он все это время загонял кабана в охотничьих угодьях семьи белль Фарро.
— Не сомневаюсь, — угрюмо бросил Дан.
Несколько секунд он буравил взглядом пол, потом вскинул голову:
— Ваша светлость, позвольте мне! У меня есть связи в городе… и не только. Я буду предельно осторожен. Никто не узнает ничего лишнего, клянусь!
— Нет.
— Я не причиню ему вреда! Только найду Юлию.
— Я сказал: нет! — глава Канцелярии жестко припечатал ладонь к столешнице. — Ты пристрастен. Пристрастен — и потому невменяем. Ты себя не контролируешь. Я запрещаю тебе покидать пределы дворца. Считай, что ты под домашним арестом. А будешь спорить — домашним арестом дело не ограничится. Ты меня понял?
— Понял, ваша светлость, — понуро ответил Дан. — Не волнуйтесь, я имею представление о дисциплине.
Витторио Дагерати смотрел, как он, сгорбившись, уходит: из парня, который еще десять минут назад был готов зубами рвать глотки врагов, словно выдернули стержень, оставив пустую, сдавшуюся оболочку. Глава Канцелярии внезапно испытал болезненный укол жалости — непривычное чувство.
— Дан, — негромко окликнул он. — Поверь, я сделаю все, что в моих силах. Обещаю.
* * *
— Сссука, — с ненавистью процедил мужчина, опуская руку с плетью.
Он тяжело дышал, и ноздри его раздувались, как у разгоряченной скачкой лошади. Намокшая рубаха прилипла к спине, по вискам стекали струйки пота. Глаза, подернутые пеленой безумия, медленно обретали осмысленность.
Мужчина шагнул к распростертой на скамье девушке. Оттянул веко, недовольно осмотрел закатившийся глаз.
— Сука, — с досадой повторил он. — Опять отключилась. Одни проблемы с этими аристократками. Руку поднять не успеешь — уже в обмороке.
Истерзанная спина девушки и брызги крови на полу, уже местами потемневшие, не оставляли сомнений: поднять руку он успел — и не один раз. Но плачевное состояние пленницы вызвало у него лишь раздражение: игрушка сломалась.
Он выпрямился, рукавом вытер пот со лба — хвост плети мазнул по белому батисту, оставляя на рубахе алую полосу, — крикнул через плечо:
— Крэйл! Воды!
Ответа не было.
— Крэйл!
За его спиной послышался тихий скрип отворяемой двери.
— Наконец-то, — со злостью бросил мужчина, оборачиваясь. — Почему так…
Он инстинктивно вскинул руку с плетью, пытаясь защититься, но не успел — острие клинка вспороло ему горло.
— Опять… ты… — прохрипел мужчина.
Колени его подогнулись, и он тяжело рухнул лицом вниз.
Владелец клинка — высокий темноволосый парень лет тридцати — брезгливо отпихнул труп ногой и подошел к скамье. Окинул быстрым взглядом окровавленную спину девушки. Опустился на колени, вслушиваясь в едва различимое дыхание.
— Юлька… — умоляюще прошептал он. — Ты… потерпи. Самое страшное позади. Я сейчас.
Он торопливо обтер клинок об одежду убитого, сунул в ножны. Потом достал из-за голенища короткий охотничий нож и приготовился разрезать ремни, прижимающие к лавке посиневшие девичьи запястья.
— Стой, смертный! — низкий, чуть хрипловатый женский голос ударил в спину.
Парень резко развернулся, выхватывая меч свободной рукой.
У стены стояла девушка. Черная кожаная одежда обтягивала хрупкую фигурку, огненно-рыжие волосы струились по плечам. Парень не удивился, лишь недобро сузил глаза. Его напружиненная поза говорила о том, что он не ожидает от гостьи ничего хорошего.
— Мне казалось, ты все понял и сделал правильный выбор, — девушка укоризненно покачала головой. — Ты ведь сам догадался, кто она такая и зачем нужна ему.
