Лорел Гамильтон - БОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОСТУПКИ
губ, нежности его прикосновения заполнить меня, заставить забыть
обо всем, что бы ни было сегодня.
Может быть, это было слишком глубоко во мне, далеко от любопытных
глаз, которые, казалось, были всюду, но что-то
тяжелое и напряженное отпустило меня, пока он меня целовал.
Он прижимал меня к себе, и наши тела, прижимались друг к другу от
плеч до бедер так близко, насколько это можно было. Я почувствовала, что
его тело затвердело, росло твердым счастьем от того, что он держал меня
в своих объятиях. Не знаю, смогли бы мы уединиться ненадолго в спальне
перед обедом, но из одной из спален появился Касвин, и вдруг мое
счастливое состояние исчезло.
Не потому, что он не был прекрасен, нет, он был красивым, высоким,
стройным и мускулистым, как большинство воинов-сидхе воинов, но
облако печали, которое цеплялось за него, вызывало у меня боль в сердце.
Он был младшим дворянином при Неблагом Дворе. Его волосы были
прямыми и черными, как у Кабодуа или даже как у Королевы Андаис. Его
кожа была столь же бледная, как и моя или Холода. Его глаза состояли из
трех кругов — красного, красно-оранжевого и наконец, огненно-оранжевого,
словно в его глазах притаился огонь. Андаис укротила этот огонь пыткой,
которую она устроила ему в ночь смерти ее сына и нашего бегства из
волшебной страны. Касвина привезли нам завернутого в женский плащ,
хозяйка которого только сказала, что разум Касвина не сможет больше
выдержать милосердия Королевы. Только не думаю, что его изломанный
пытками разум можно как-то восстановить. Но поскольку Касвин стал
мальчиком для битья для гнева Андаис из-за нас, мы приняли его. Его тело
зажило, потому что он был сидхе, но его разум и сердце были более
хрупкими.
Он вошел в прихожую, как призрак с волосами цвета воронова крыла
белой рубашке, великоватой для него, и в паре слаксов кремового цвета.
Одежда явно была чужой, рубашка точно была Холода и на прошлой
неделе сидела на Касвине гораздо лучше. Он все еще не ест?
Он подошел прямо ко мне, как будто Рис не держал меня. Рис
отодвинулся в сторону так, чтобы я смогла обнять Касвина. Он обернулся
вокруг меня со вздохом, который скорее напоминал всхлип. Я держала его
и позволила его свирепому объятию окутать меня. Он цеплялся за меня и
стал слишком эмоциональным, с тех пор как его спасли от кровавой
постели королевы. Она замучила его, вместо того, чтобы наказать меня, и
потому что мои возлюбленные были вне ее досягаемости. Она выбрала его
наугад. Он никогда не был для меня ни другом, ни врагом. Касвин был
столь же нейтральным как суды, и столетия его нейтралитета разбились
о безумие Андаис. Дворянка, привезшая его нам, сказала: ” королева
позвала его в свою постель, а так как он не был одним из ее стражей ине
был обязан соглашаться, то он вежливо отказался. Отказ Касвина стал
последней каплей, и она потеряла здравомыслие. Она превратила его в
кровавое месиво на своих простынях и на ее листах и сделала все, чтобы
я увидела это зрелище, в одном из разговоров с ней по зеркалу, которое
заменяет нам видеотелефоны, которые придумали для себя люди. Когда я
впервые видела его там, он был настолько изувечен, что я подумала, что
он был кем-то, о ком я заботилась.
Когда она сказала мне, кто это был, я была озадачена. Он был никем для
меня. Я все еще слышала голос Андаис:
— Тебя не волнует, что я делаю с ним?
Я не знала, что ей ответить на это, но наконец, сказала:
— Он — дворянин Неблагого Двора и заслуживает защиты своей королевы.
— Ты отказалась от короны, Мередит, и Королева говорит, что он не
заслужил ничего за все столетия своего нейтралитета. Он — ничей враг и
ничей друг. Я всегда ненавидела это в нем. — Она схватила его за волосы и
заставила его молить о пощаде, пока мы все это наблюдали.
— Я сотру его в порошок.
— Почему? — Спросила я.
— Потому что я это могу.
Я сказала ему приехать к нам, если он сможет. Несколько дней спустя с
помощью сидхе, которая не захотела быть узнанной, он приехал. Я не
отвечала за действия своей тети. Это было ее зло, я же была просто
предлогом, чтобы ее жестокость и ее демоны освободились. Думаю, и со
мной согласен Дойл, Андаис пытается заставить дворян убить ее. Это
была ее версия ” самоубийства“.
Такие моменты не были редкостью для Королевы Андаис, моей тети, и
это было одной из причин, что многие из стражей согласились на ссылку,
лишь бы не остаться с нею, как только у них появился такой выбор.
Большинству из них нравилось в постели связывание-подчинение, но и у
