Лорел Гамильтон - БОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОСТУПКИ
вечером он был не с нами. Ему не нравилось путешествовать за пределами
стен на Холмби Хиллс, которые мы назвали своим домой. Аматеон, Адайр
и некоторые другие стражи проще к этому относились и не отказались с
нами отдохнуть, что уже было хорошо.
Хафвин присоединилась к Галену на кухне. Ее длинная золотистая коса
двигалась в ритме ее шагов. Она начала брать утварь и тарелки, чтобы
помочь Галену, как будто они делали это прежде. Хафвин и раньше
помогала по кухне? Как целитель, она не несла стражи, и мы считали, что
работа целителя за пределами поместья было хорошей идеей, но она могла
лечить своими руками, а значит, ни одна больница и ни один врач не
взяли бы ее на работу. Магическое исцеление все еще считали в США
фокусами. Слишком много было в прошлом шарлатанов, чтобы закон
оставил место для настоящего исцеления.
Рис был все еще рядом со мной в полумраке огромной гостиной, а Дойл
и Холод прошли через комнату мимо огромного обеденного стола,
сделанного из светлой древесины, мерцающей в лунном свете. Они
оказались на фоне огромной стеклянной стены, которая выходила на
океан. Там же был третий силуэт, возвышавшийся рядом с ними.
Баринтус был семи футов ростом, самый высокий сидхе, которого я
когда-либо встречала. Он наклонился над невысокими по сравнению с
ним мужчинами, и даже не слыша их, я знала, что они сообщали ему о
событиях дня. Баринтус был самым близким другом моего отца и его
советником. Королева боялась его и как делателя королев и как
конкурента для трона. Ему разрешили только присоединиться к
Неблагому Двору, взяв обещание, что он никогда не будет пытаться
занять его трон. Но мы больше были не при Дворе Неблагих, и я впервые
видела то, что, возможно, видела моя тетя Андэйс. Мужчины сообщали ему
и спрашивали его совета, даже Дойл и Холод. Как будто он был завернут
в ауру лидера, чего никакая корона, имя или родство не могло
по-настоящему даровать. Он был центром, вокруг которого могли
сплотиться люди. Даже не знаю, насколько другие сидхе осознавали, что
делали это.
Волосы Баринтуса длинной по лодыжку были распущены и
разливались вокруг его тела как плащ, сотканный из воды. Волосы у него
были цвета моря или океана, переливаясь всеми оттенками от самого
синего и тропического бирюзового до серости пред штормовой сероватой
синевы. Эти переливы оттенков нельзя было разглядеть в льющемся из
окна свете луны, но что-то было в движении и в потоке его волос, что даже
в темноте или в приглушенном вечернем свете они двигались, словно это
действительно была вода. Его волосы почти скрывали его тело, поэтому я
не знала, во что он одет.
Он жил в пляжном домике, чтобы быть ближе к океану. И сейчас он
казался рядом с океаном больше, значительнее, словно он вырос и стал
более уверенным. Когда-то он был Мэннэном Мак Лиром, и все еще в нем
поглядывал морской бог. Словно волшебная страна выпила из него силу,
но, будучи рядом с океаном, он вернул себе потерянное, в то время как
большинство сидхе только теряли, отдаляясь от волшебной страны.
Рис обнял меня за плечи и прошептал:
— Даже Дойл обращается к нему, как к старшему.
Я кивнула.
— Дойл это понимает?
Рис поцеловал меня в щеку, и он достаточно взял себя в руки, чтобы это
был просто поцелуй, приятный, но не настолько подавляющим.
— Не думаю.
Я повернулась и посмотрела на него, он был всего на шесть дюймов
выше меня и его глаза оказались почти вровень с моими.
— Но ты заметил, — сказала я.
Он улыбнулся и провел пальцами по моей щеке, как ребенок, рисующий
на песке. Потом нежно прижал свою ладонь к моей щеке, а я уютно
прижалась к этой небольшой руке. В моей постели были мужчины, в
руках которых уместилось бы полностью мое лицо, но Рис был таким же
невысоким, как и я, не настолько большой, и это иногда было здорово.
Разнообразие не так уж и плохо.
Аматеон и Адайр последовали за Хафвин через стеклянные раздвижные
двери, которые вели к огромной веранде и огромному грилю. Океан
слышался под верандой. Даже не видя своими глазами, можно было
чувствовать мощь и пульсирующее движение под сваями дома.
Рис прижался лбом к моему лбу и шепнул:
— Что ты думаешь о нашем большом парне?
— Не знаю. Сейчас есть проблемы и посерьезнее.
Его рука двинулась по моей спине вверх к шее, чуть подталкивая меня
к нему, сближая наши лица, словно для поцелуя, но он продолжал
говорить:
— Если ты хочешь остановить рост его власти, то тебе придется
поторопиться, Мерри. — Он поцеловал меня, как только произнес мое
имя, и я позволила себе упасть в этот поцелуй. Я позволила теплоте его
