Тэд Уильямс - Поворот Колеса
— Это дорога ситхи, — сказал Слудиг, и в голосе его было нечто большее, чем просто гордость. — Это место ситхи. Очень древнее. Они называют его Сесуадра.
— Я слышал о нем, — шепнул Тиамак принцессе. — Читал в книгах. Но я и подумать не мог, что оно до сих пор существует и что именно на него мне указывала Джулой.
Мириамель покачала головой. Ее мало беспокоило, куда их везут. С появлением Слудига она почувствовала, что огромный груз валился с ее плеч; только сейчас она поняла, как устала.
Принцесса обнаружила, что голова ее кивает в такт движениям телега и попыталась бороться с волной изнеможения. Вниз по склону горы бежали дети, чтобы присоединиться к процессии. С криками и пением они пристроились за повозкой.
К тому времени, как они добрались до вершины, там уже собралась огромная толпа. От обилия людей Мириамели чуть не стало плохо; прошло уже много времени с тех пор, как они покинули деревянные улочки Кванитупула, и она обнаружила, что не в состоянии смотреть на такое количество голодных, полных ожидания лиц. Принцесса прислонилась к плечу Изгримнура и закрыла глаза.
Лица на вершине внезапно стали знакомыми. Слудиг помог ей спуститься с повозки прямо в руки Джошуа, который прижал к себе принцессу почти так же сильно, как Изгримнур Слудига. Потом он отодвинул ее от себя, чтобы всмотреться в лицо племянницы. Он еще больше похудел, а его одежда, обычного серого цвета, была грубой и плохо сшитой. Боль и радость сжали ее сердце.
— Искупитель услышал мои молитвы, — сказал принц. Несмотря на то, что его изборожденное морщинами лицо выглядело озабоченным и усталым, не было никаких сомнений, что он счастлив видеть ее. — Приветствую тебя! С возвращением, Мириамель!
Потом появились еще лица: Воршева, в странном, похожем на палатку платье, арфист Сангфугол и даже маленький Бинабик, который поклонился с насмешливой учтивостью, прежде чем сжать ее ладонь теплыми пальцами. Потом еще один человек, молча стоявший рядом, показался ей странно знакомым. У него. была борода, седая прядь-в рыжих волосах переходила в бледный шрам на щеке. Он смотрел на нее, словно запоминал каждую черточку, чтобы когда-нибудь высечь ее из камня.
Принцессе понадобилось много времени.
— Саймон?
Изумление быстро сменилось отчаянной горечью — ее обманули! Пока она путешествовала, мир переменился. Саймон больше не был мальчиком. Ее друг исчез, и этот высокий молодой человек занял его место. Неужели ее не было так долго?
Губы незнакомца шевельнулись, но прошла целая вечность, прежде чем он заговорил. Его голос стал более глубоким, а слова спотыкались по-прежнему.
— Я рад, что вы невредимы, принцесса. Очень рад.
Она молча смотрела на него, щеки горели, на глаза наворачивались слезы. Мир перевернулся.
— Пожалуйста, — сказала она, резко повернувшись к Джошуа. — Я думаю… Мне нужно лечь. Мне нужно поспать.
Она не видела, как тот, кто некогда был кухонным мальчиком, опустил голову, как будто его ударили.
— Конечно, — сказал ее дядя голосом, полным заботы и внимания. — Сколько хочешь. А потом, когда ты встанешь, мы устроим праздник благодарения!
Мириамель кивнула, ошеломленная, и позволила Воршеве увести ее к трепещущему морю палаток. А за ее спиной сильные руки Изгримнура все еще сжимали смеющуюся и рыдающую жену.
6 ШЕПОТ В КАМНЕ
Вода текла из огромной расщелины и расплескивалась по темному базальтовому выступу, прежде чем кануть в пропасти. Несмотря на свою чудовищную силу, водопад был почти невидим в темной пещере, освещенной всего несколькими мерцающими камнями, вставленными в стены. Это помещение с потолком, терявшимся в темноте, называлось Як Хайеру, что значило Зал Трепета, и хотя это имя было дано по совершенно другой причине, казалось, что стены зала действительно едва заметно трепетали, когда Кига'раску. Водопад Слез, скатывался с выступа в бездну. Его падение почти не рождало шума — возможно это была особенность акустики огромного зала, возможно дело было в безмолвии пустоты, в которую уходил водопад. Некоторые обитатели горы говорили, что Кига'раску не имеет дна и вода падает сквозь дно земли, уносясь в черное Между.
Стоящая на краю бездны Утук'ку была белым стежком в гигантском гобелене черной воды. Ее белые одежды тихо трепетали на рожденном водопадом ветру. Скрытое маской лицо было опущено, словно королева смотрела в самые глубины Кига'раску, но на самом деле она не видела ни стремительного потока, ни тусклого солнца, катавшегося над горой, стоявшей во многих сотнях фарлонгов от Пика Бурь.
Утук'ку размышляла.
Странные и огорчительные перемены возникли в искусном узоре событий, которые она задумывала так давно, событий, которые она осторожно изучала и видоизменяла в течение тысячи тысяч бессолнечных дней. Одна из первых перемен образовала маленькую брешь в узоре. Конечно, нарушение не было фатальным — паутина Утук'ку была прочной, и гораздо более, чем несколько нитей надо было полностью порвать, чтобы долго вынашиваемый план оказался под угрозой — но починка потребует работы, заботы и острой, как алмаз, сосредоточенности, доступной только старейшим.
Серебряная маска медленно повернулась, отражая свет, как луна, выходящая из-за туч. Три фигуры возникли в дверях Як Хайеру. Ближайшая преклонила колени, потом приложила ладони к глазам; два ее спутника сделали то же самое.
Когда Утук'ку рассматривала их и ту задачу, которую она поставит перед ними, она пожалела на мгновение о потере Ингена Джеггера — но это длилось только мгновение. Утук'ку Сейт-Хамака была последней из Рожденных в Саду; она не смогла бы на много веков пережить всех равных себе, тратя время на бесполезные эмоции. Джеггер был слепо предан, полон рвения, словно гончий пес, и обладал специфическими свойствами смертной природы, которые подходили для целей Утук'ку, но все-таки он оставался всего лишь инструментом — тем, что можно использовать, а потом выбросить за ненадобностью. Он служил тому, что когда-то было первейшей задачей. Для новых заданий найдутся новые слуги.
Норны, склонившиеся перед ней, две женщины и мужчина, подняли глаза, словно пробуждаясь от сна. Желания их госпожи были налиты в их головы, будто кислое молоко из кувшина, и Утук'ку подняла обтянутую перчаткой руку в ломаном отпускающем жесте. Норны повернулись и исчезли, плавно и быстро, как тени, бегущие рассвета.
После их ухода королева еще долго стояла, безмолвно прислушиваясь к призрачному эхо. Потом, наконец, она повернулась и неторопливо двинулась к Залу Дышащей Арфы.
Когда Утук'ку заняла свое место у Колодца, пение глубин Пика Бурь поднялось до предельной высоты: Лишенные Света приветствовали ее возвращение на окованный морозом трон. Кроме самой Утук'ку в зале никого не было, хотя одна ее мысль или легкое движение тонкой руки подняли бы целую чащу ощетинившихся копий в бледных руках.
![Роберт Хайнлайн - Дорога славы [Дорога доблести]](/uploads/posts/books/57358/57358.jpg)
