Юлия Набокова - Заклятье зверя
– Вернер, – окликнул его с крыльца Хартвиг, – ты что там? Иди подкрепись да поедем дальше.
– Иду. – Он махнул рукой и поспешил в гостиницу, чувствуя, что страшно проголодался.
Спасение – вот его шанс.
Глава 9
Отчаяние
Легко сказать – трудно сделать! Дорога до Фергала обернулась для Вернера инквизиторской пыткой. Не сказать, чтобы уж совсем ничего не происходило. Отряд пришел на помощь купцам, возвращавшимся из столицы, и отбил напавших на них разбойников, потом уложил пару скелетов-разведчиков, шныряющих по Империи и вынюхивающих что-то по велению Мортис. Пришлось столкнуться и с зеленокожими: на этот раз их было мало, и битва закончилась бегством орков, даже толком не начавшись.
Возможностей защитить своих спутников было хоть отбавляй – только для этого необходимо было убивать тех, кто угрожал их жизни, а такое спасение заклятье Гидеона не засчитывало. Вернер старался держаться поодаль, прикрывал воинов магией, давая им возможность самим разделаться с противником, но все равно не уберегся.
Сперва, спасая Кельса от разбойника, подкравшегося со спины и занесшего топор, Вернер снова обзавелся хвостом. Затем во время столкновения с зеленокожими один из орков, бесстрашный и мощный, напролом кинулся к Бенедикте. Мечники в это время отражали первую атаку, и монахиня, державшаяся в стороне, осталась без защиты. Еще бы мгновение, и девушке конец. Но Вернер заметил зеленокожего и не раздумывал ни минуты. Однажды он уже не смог уберечь Адонию, погибнуть Бенедикте он не даст. Монашка, кажется, даже не осознала грозившей ей опасности. Только брезгливо скривилась, когда зеленая кровь орка брызнула на нее, и принялась тереть лицо и очищать платье. А Вернер чуть не взвыл от скрутившей его боли. Стоило орку упасть к его ногам, как заклятье не задержалось с наказанием.
Пока мечники успешно теснили зеленокожих к лесу, Вернер доковылял до кустов у дороги и, приподняв рубашку, выругался. Он стал волком ровно на половину тела – до пояса. Тело, покрытое звериной шерстью, еще сохраняло человеческие очертания, но оставалось немного до того момента, когда превращение полностью завершится.
– Тебя задели? – Встревоженный голос монахини прозвучал за спиной, заставив его подпрыгнуть от неожиданности. Вернер торопливо одернул рубаху, молясь, чтобы она ничего не заметила. Повернулся.
Бенедикта пристально смотрела на него, но во взгляде не было страха или брезгливости, только сострадание и желание помочь. Не видела, с облегчением понял Вернер.
– Все в порядке, – успокоил ее он.
– Уверен? – Девушка недовольно поджала тонкие губы и взглянула на него с вызовом. – Думаешь, я ни на что не гожусь?
– О чем ты? – Вернер растерялся от этой внезапной обиды.
– А то я не вижу, – дернула подбородком Бенедикта. – За все время в пути ты ни разу не принял моей помощи.
– Но со мной правда все в порядке, и я не нуждаюсь в исцелении, – примирительно ответил он. – А в твоих умениях сомнений нет: что я, не вижу, как ты ловко лечишь наших воинов во время схваток? Даже Хартвиг не раз говорил, что с целительницей нам очень повезло.
– Правда? – недоверчиво уточнила Бенедикта.
– Конечно правда. – Боль прошла так же быстро, как возникла, и Вернер нашел в себе силы широко улыбнуться.
– Спасибо, что спас меня от этого громилы, – серьезно сказала монахиня.
Поняла все-таки. А вот проклятое заклятье ничегошеньки не понимает! Вот же, стоит перед ним девушка, за спасение жизни благодарит! А что толку, если он за ее избавление расплачивается своей шкурой? Прямо хоть тащи монахиню к обрыву и кидай вниз в реку, а потом спасай, чтобы избавиться от последнего действия заклятья.
– Не за что, – в смятении пробормотал Вернер и ободряюще ей подмигнул: – Подлатаешь меня как-нибудь – сочтемся.
Бенедикта довольно кивнула и поспешила к повозке. Вернер тяжело поковылял следом, с трудом переставляя волчьи лапы и мечтая скорее взгромоздиться на лошадь.
Вновь потянулась дорога. Чем ближе к столице, тем чаще стали встречаться отряды инквизиторов и имперских асассинов. Несколько раз Вернер видел отряды, везущие пленников: полуголого некроманта в звериной шкуре, эльфийскую воительницу, мрачного головореза. Каждая такая встреча была уколом в сердце, напоминая об эльфе, которого он освободил. Еще больше омрачало настроение то, что Вернер понятия не имел, что натворил отпущенный им пленник. Был ли он искусным стратегом, который поведет войско на Империю? Или могущественным эльфийским магом, встреча с которым обернется гибелью для многих солдат Империи, а может, и уже обернулась? Живя в деревне, Вернер четко представлял границы между добром и злом.
Но стоило выйти за ворота и окунуться в настоящую жизнь, как стало понятно: эта грань очень условна. Гидеон часто повторял, что лучше получить рану, чем нанести ее, и считал злом любое убийство живого существа. Но разве не благо – остановить дикого орка, который угрожает жизни монахини? Разве не благо – убить лютого волка, который задумал вцепиться в глотку своей жертве? Разве не благо – освободить некроманта, который устал служить Мортис и мечтает обрести покой? Ему будет о чем поспорить с учителем, когда он вернется в деревню. Если вернется. Если еще сможет говорить, а не выть волком.
Еще более тяжелое чувство оставляли встречи с отрядами инквизиции. При виде высоких синих шляп охотников за ведьмами у Вернера сжималось сердце. Да и его спутники тут же умолкали, провожая взглядом несчастных заплаканных пленниц. Девушки и женщины, которым не повезло родиться с ведовским даром, были обречены. Инквизиция выслеживала их по всей Империи, находила даже в самых диких лесах, настигала в затерянных в горах пещерах, вырывала из рук отчаянно рыдающих родственников, не жалела детей, которым суждено стать сиротами.
Однажды мимо провезли двух пленниц – помоложе и постарше. Они были так похожи, как могут быть похожи только мать и дочь. Смирившись со своей участью, они крепко держали друг друга за руки. И старшая что-то успокаивающе нашептывала младшей. Видеть это было так невыносимо, что Вернер отвернулся, чувствуя, как вскипает в нем ненависть к равнодушным и беспощадным инквизиторам. У всех служителей церкви было что-то общее во внешности: их отличали восковые лица, заострившиеся черты, тяжелый взгляд хищника, жестокий изгиб рта, какой бывает только у палачей. И это – служители Всевышнего!
Инквизиция смертельной паутиной опутала всю Империю, на пути отряда не раз встречались грозные махины замков инквизиции, стоящие в стороне от дорог. И всякий раз всадники невольно погоняли коней, торопясь проехать эти места. Казалось, там все насквозь пропитано людскими страданиями, а в воздухе разлиты горькие слезы.
