Анна Завгородняя - Метелица
Хозяйка дома вошла величественно и плавно, всем своим видом показывая, что эта комната, где я нахожусь, и весь этот дом и кажется, даже воздух, которым я душа принадлежат только ей.
— Я хотела поговорить, — сказала женщина, не пытаясь выказать любезности, с какой обычно обращаются к гостям. Я сделал вид, что не заметила грубости в ее голосе, кивнула, но Асвейг не ждала моего позволения и расселась на кровати, глядя на меня свысока.
— Я знаю, о чем ты думала, когда отправилась сюда, — начала женщина, — Надеялась, что раз Харек старший сын, то здесь тебя ждет довольство, и сытая жизнь?
Кажется, мои глаза расширились от удивления, я даже чуть приоткрыла рот от наглости этой женщины, которая не зная толком ни меня, ни своего пасынка позволяет себе говорить такие вещи и делать подобные выводы.
— Так вот, ничего ты не получишь, — она ехидно улыбнулась, — Даже если выйдешь за Харека замуж, я прослежу, чтобы ни ты, не твой муженек бастард не получили ничего. Так и передай своему любовнику. Пусть не надеется на милость Вальгарда. Его наследник Трюггви и только он! И пусть он первый по старшинству, передай Хареку, что никогда сын рабыни не будет владеть Стонхельмом.
Я повернулась всем телом к хозяйке Стонхельма. Посмотрела на нее оценивающим взглядом.
— Твой Трюггви гнилой, как и ты сама, — сказала я, — Вы оба не стоите даже мизинца на руку Харека и если Вальгард не видит этого, то он слеп и глуп! — сказала я и тут же прикусила язык. Метелица, которой я была раньше, никогда бы не сказала подобного человеку, под крышей дома, которого нашла приют и еду. Что же это со мной случилось, почему я так изменилась? Я защищала Харека, но не сделала ли я только хуже своими словами?
Асвейг резко встала. От былой грации не осталось и следа. Во взгляде женщины промелькнула холодная хищная решимость.
— Вот как ты заговорила! — зашипела она, — Что ж, мой муж узнает, кого пустил в свой дом. Я даже не сомневаюсь, что ты такая же оборванка и безродная выскочка, как и Харек. Вряд ли бы достойная женщина, зная кто он на самом деле, согласилась бы связать с ним жизнь!
Я проследила взглядом, как Асвейг вылетела из комнаты, хлопнув дверью и подумала о том, что видно не сладко тут жилось бедному Хареку с такой ведьмой и отчего-то улыбнулась сама себе. Я только что сделала попытку защитить своего северянина… как могла конечно и от этого на душе стало тепло.
— Он бы оценил, — отчего-то подумалось мне, и я вернулась на подоконник. Представляю, как сейчас бесится Асвейг. Я даже не сомневалась, что она побежит жаловаться на меня своему мужу, да только мне было все равно. Я была уверена в том, что завтра мы с Хареком скорее всего уйдем отсюда, и я была бы рада этому.
Желан стоял у моря. Он видел его не первый раз, но, как и прежде был восхищен этой огромной гладью, простиравшейся до самого горизонта. Княжич прошел вдоль берега, поражаясь тому, как быстро он смог преодолеть такое огромное расстояние. В личине колдуна он передвигался намного быстрее. Хоть что-то хорошее, подумал молодой мужчина. Он помнил свое перемещение по ночам, когда огромная фигура Хейд неслась вперед, перепрыгивая с вершины дерева на другую и ему даже нравилось это ощущение полета и скорости. Оно завораживало молодого князя и говорило ему:
— Оставайся тем, кто ты сейчас! Это сила, это власть! — но Желан прогонял подобные мысли. Никто не говорил ему, что будет легко. Вторая сущность хотела жить и делала все, что могла, чтобы остаться в теле княжича.
Сам того не ведая, княжич невольно повторил путь Метелицы и Харека. Словно его что-то направляло по проторенному ими обоими пути. Только в отличие от девушки и ее спутника, деревеньку Желан обошел стороной, опасаясь, что не сможет сдержать Хейд. Тяжелее пришлось у портового городка. Княжичу надо было на север, а это означало только одно — ему надо было искать корабль, а потом как следует наесться перед долгой дорогой, чтобы хоть какое-то время сдерживать в себе чудовище.
— Мне придется передвигаться от порта к порту, — сказал себе Желан, — Я не выдержу долгого пути и Хейд рано или поздно проявит себя. Я не могу контролировать это… — тут же память услужливо подсказала слова Гронва, сказанные им у лесного озера.
— Человеческая кровь поможет тебе не обращаться несколько дней, — сказал колдун, — Но тогда тебе будет сложнее избавиться от второй ипостаси.
— Почему ты помогаешь мне, — спросил у него Желан.
Гронв рассмеялся.
— Скажем так, мне просто интересно, что из всего этого выйдет. Я вернусь в эти места через год и зайду к тебе, так сказать, нанесу дружеский визит. Просто ты первый чудак, который хочет избавится от этого дара и мне любопытно, удастся ли это тебе.
Кажется этот разговор произошел так давно… Желан стиснул зубы.
— Я не буду трогать людей, — жестко приказал он себе, надеясь, что Хейд его услышит и поймет, — Я человек, а не зверь!
— Посмотрим, посмотрим, — рассмеялся тогда Гронв, — Хейд очень сильная сущность и чем больше ты ей сопротивляешься, тем сильнее она становится. Возможно к тому времени, как ты найдешь способ избавиться от нее, ты уже сам этого не захочешь! — и Гронв выразительно посмотрел на молодого князя…
… Найти хозяина корабля, который согласился взять на борт чужака, оказалось проще, чем мог подумать Желан. Деньги сделали свое дело и на рассвете следующего дня он должен был вступить на палубу одного из множества кораблей, качавшихся у причала. А этой ночью княжичу предстояло поохотится на славу в окрестностях городка, благо лес здесь был богатый на живность и Желан был спокоен, зная, что пару дней, пока судно не придет в следующий порт, ему удастся сдерживать себя. По крайней мере, он надеялся на это!
Ночная охота прошла более чем удачно. Хейд напал на волчий след и вышел на целую стаю. Накормившись от пуза, на рассвете Желан вернулся в город на пристань, где его уже ждали на корабле.
Вступая на шаткую палубу, княжич оглянулся назад, не сдержавшись порыва. Ему показалось, что он прощается с этой землей навсегда. Желан не знал, что ждет его там, на далеком севере и удастся ли ему найти того, о ком рассказывал ему Гронв. Но он надеялся на лучшее и отвернувшись от удаляющегося городка, уселся на скамью. На память пришла Милава и отец. Желан закрыл глаза, вспоминая их лица. Вернется ли он домой? Увидит ли своего ребенка? Он не знал этого и только надеялся, что так оно и будет.
Харек ушел от меня на закате, а вернулся уже темной ночью, когда у входа в большой дом зажгли светильники, и сверчки стали распевать свои серенады под моим окном. Услышав звук открываемой двери, я обернулась и увидела его высокую фигуру, застывшую на пороге. То, как он посмотрел на меня, тягучим, волнующим взглядом, полным неприкрытого желания и искреннего чувства отчего-то заставило мое сердце забиться чаще и пусть это была не любовь, подумала я, что-то ведь это да значило?
