Анна Завгородняя - Метелица
— Ты понравилась мне тогда, еще на празднике. Я первым увидел тебя сидящую в окружении подруг, но ты смотрела тогда только на Желана и мне казалось, у вас это было взаимно. Я не стал мешать, — Харек уронил руки, отошел к окну и повернулся ко мне спиной, словно ему было тяжело видеть меня, — Я пытался даже не видеть тебя, но каждый день ноги словно сами несли меня к тебе, к твоему дому, чтобы я мог хоть одним глазом посмотреть на свою Метелицу.
Я вздрогнула от горечи в его голосе. Мое сердце на мгновение остановилось и снова застучало, но совсем по-другому, сильнее и чаще. А Харек впился руками в край подоконника, сжал так, что побледнели костяшки пальцев.
— Я тогда уже знал, что князь не позволит вам с Желаном быть вместе, но пытался помочь, вопреки своему сердцу, которое хотело, чтобы ты и княжич расстались, а когда все так и вышло я признаюсь, даже был рад. Судьба дала мне шанс быть с тобой, помочь тебе, но время шло, а ты по-прежнему видела во мне только друга. А когда на острове я увидел тебя, целующейся с Йоргеном, я понял, что шансов больше нет. К тому же, совсем скоро ты должна была узнать обо мне не самую приятную новость, что явно не улучшило бы твое впечатление…
Я медленно встала и подошла к мужчине. Он молчал, ноя видела, как напряжена его спина и руки. Он был похож на натянутую тетиву, казалось, только дотронься и он сорвется. Я протянула руку, легко коснулась его плеча, и он повернулся ко мне. Глаза его горели каким-то безумием и мое сердце разделяло сейчас этот огонь.
— Харек! — позвала я и придвинулась ближе, наши тела соприкоснулись, и я почувствовала то, что называют искрой, пробежавшую между нами, — Харек! — позвала я, уже требовательно.
— Что? — сипло спросил он.
— Поцелуй меня еще, — попросила я. Щеки опалило румянцем, когда северянин, не сдержав стона притянул меня к себе и снова поцеловал. Он так крепко сжимал меня в объятиях, так жестко и одновременно нежно терзал мои губы, что я просто таяла в его руках, отзывалась как домашняя кошка на ласку, выгибалась всем телом. Никогда не думала, что буду такой! Я казалась сама себе бесстыдной, но отчего-то меня это скорее радовало.
— Я люблю тебя, — прошептал он в мои волосы.
Мои губы скользнули по его шее. Руки забрались под длинную тунику и стали осторожно гладить твердую словно каменную грудь.
— Я знаю, — только и ответила я, — Если любишь, то люби. Сейчас, здесь!
Харека не надо было просить дважды. Он подхватил меня на руки и осторожно положил на постель. Навис на руках, всматриваясь в мое раскрасневшееся лицо и спросил.
— Ты уверена?
Вместо ответа я только притянула его за плечи и тихо рассмеялась.
За столом во время ужина в зале находилось совсем немного людей. Только семья вождя и рабыни, подносившие еду и напитки. Я сидела рядом с Хареком и разглядывала его отца и брата. Вальгард совсем не изменил своего отношения к сыну, это я поняла, когда увидела то каменное выражение, с каким он иногда поглядывал на Харека. Трюггви же оказался точной копией своей матери. Красивый, но кажется такой же бесчувственный и злобный, как и она. Младший брат смотрел на старшего, не скрывая презрения и, наверное, только присутствие за столом Вальгарда не позволяло Трюггви сказать какую-то гадость в сторону Харека и ему оставалось только раздраженно зыркать на брата. Вот только мой северянин сейчас мало обращал внимания на свою родню. Его пальцы под столом то и дело находили мою руку и сжимали ее с трогательной силой, а во взгляде, что он бросал в мою сторону было столько неприкрытой нежности, что я невольно устыдилась собственных чувств. Я ведь не любила Харека. Нет, он нравился мне, только вот была ли это любовь? Я сомневалась. То, что произошло сегодня между нами было волнительно, прекрасно и я совершенно не жалела, что позволила этому замечательному мужчине любить меня. Более того, я сама хотела его так сильно, что не смогла сдержать своего желания. Я бы отдала ему и больше, если бы смогла, за все то, что он делал для меня, только вот любила ли я его? Возможно, будь на месте северянина Желан, я бы сейчас тоже вся светилась от радости, но этого не будет никогда. Сколько я себя не заверяла, что между нами все давно кончено, сколько не твердила себе, что надо выбросить из головы княжича и даже саму мысль о нем… у меня не получалось. Я все время возвращалась назад, чувствуя себя от этого слабой и беспомощной. Но я никогда не скажу о своих истинных чувствах Хареку. Если он захочет, мы будем вместе. Он для меня — самый лучший выбор. Я знала, что буду пытаться заставить себя полюбить этого мужчину, чего бы мне это не стоило. Но как заставить себя выкинуть из памяти прошлое, если оно возвращается снова и снова.
Я казалась себя глупой. Сколько раз говорила, что начну все с начала, что забуду княжича, но время шло, а сердцу по-прежнему было больно, и оно снова напоминало о себе, хотя рядом оказался достойный мужчина и я понимала, что Желан проигрывает Хареку во всем, но все равно не могла.
Ужин прошел в молчании. Что меня больше всего поразило, когда я наконец смогла перестать думать о себе и Хареке, это то, что Вальгард не видел своего первенца столько лет, а теперь за столом даже не удосужился разузнать у сына, как и где он провел все те годы, что они не виделись.
Мрачная обстановка давила на меня, и я обрадовалась, когда ужин был окончен, и я смогла встать из-за стола, чтобы покинуть зал и этих людей, что находились в нем. Они мне были неприятны до тошноты, а взгляды Асвейг, колючие и недовольные, что она бросала во время нашей трапезы, вызывали острое желание сказать хозяйке дома какую-то гадость, чего я раньше не замечала за собой.
— Жди меня в нашей комнате, — сказал Харек и поцеловал меня в макушку, — я переговорю с Вальгардом и позже схожу на берег проведать Берси. Узнаю, все ли он получил из того, что требовалось для его ладьи, — он посмотрел на меня с такой любовью, что мне стало стыдно перед ним за то, что я не испытываю подобного ответного чувства. Со временем, сказала я себе, я полюблю его так сильно, как он этого заслуживает. Я буду стараться полюбить его!
Харек ушел, а я осталась одна в комнате. Раскрыв ставни, впустила свежий ветер и запахи моря и незнакомых цветов, села на подоконник и посмотрела наружу на дома, стоящие за невысокой изгородью, отделявшей землю Вальгарда от чужих дворов. Отсюда было видно дорогу, по которой должен был вернутся Харек, когда двери за моей спиной открылись, пропуская в комнату Асвейг.
Хозяйка дома вошла величественно и плавно, всем своим видом показывая, что эта комната, где я нахожусь, и весь этот дом и кажется, даже воздух, которым я душа принадлежат только ей.
