Саймон Браун - Сын соперника
Более того, гвардеец считал, что весь дом герцога находится в полном беспорядке. Прислуга, Акскевлерены и прочие домочадцы постоянно бегали туда-сюда в поисках забытых или потерянных Паймером вещей. Даже один или два Кевлерена, столь же сбитых с толку, как и герцог, приняли участие в суматохе.
Неприязненное отношение капитана ко всему этому бардаку было видно невооруженным глазом.
— Прикажите пристрелить его, — шепнул Идальго Паймеру.
— Он всего лишь выполняет свой долг, — понизив голос, ответил старик.
Герцог совершенно не хотел, чтобы Избранный оскорбил капитана.
— Мой рыжий парик!.. — произнес он громко. — Нигде не могу найти. Я никогда не выхожу без него.
— Конечно, ваша светлость, — слегка поклонился гвардеец. — Быть может, он в ваших покоях?…
Паймер замер, обдумывая сказанное.
— Оставайтесь здесь, — сказал Идальго. — Я проверю.
В такие моменты герцог просто ненавидел своего Избранного. Ему пришлось остаться и принять задумчивую позу. Он с трудом вспомнил, как делал это ранее, как вел пустые беседы, но эти дни прошли, унося с собой не только воспоминания. Старик все же попытался принять задумчивый вид, но по выражению лица капитана понял, что его задумка с треском провалилась.
Вернулся Идальго.
— Да, он в ваших покоях.
— Тогда почему ты его не принес? — сердито выпалил Паймер.
— Ваша светлость?… — отозвался капитан.
Паймер замотал головой и отправился в спальню. Парика не было. Он проверил в уборной. Да, на полу. В ужасном состоянии. Должно быть, оставил его там вечером. Он припомнил, что посреди ночи вставал по нужде. Хотя не мог понять, зачем прихватил с собой парик. Герцог поднял его, нахлобучил на голову и возвратился в приемную.
— Все, капитан, я готов к выходу.
— Очень вовремя, — пробурчал тот в ответ, пропуская старика к выходу.
* * *
Да, в эти дни развлечений маловато, подумала Лерена. Ее карликовая собачка, ривальдийский посол, канцлер Малус Майком… Остальные лишь раздражают. Взять, к примеру, ее дядю. Что, кстати, могло его так задержать?…
Императрица посмотрела на верхушку купола. Металлический каркас светился голубым. Как обычно, никто, кроме нее, этого не замечал. На мгновение у Лерены мелькнула мысль: а что, если только у нее осталась способность к использованию магии?… Возможно, это еще одна причина, по которой члены семьи не ощущают присутствия Сефида…
Как будто ей нужно еще что-то…
Императрица тяжело вздохнула. Истинной правды она не знала, могла лишь о ней догадываться. Это ее крайне раздражало. Но не так сильно, как отсутствие привычной ясности ума. С каждым днем Лерене все труднее и труднее становилось припомнить, чем следует заниматься. Ее несло по течению, как корабль во время штиля. Все в полном порядке: и паруса, и руль, и прочие мелочи, но судно движется неизвестно куда…
Вот и жизнь стала такой же. Все смешалось. Все слилось. Нет Юнары, против которой можно интриговать. Нет Мэддина, которого нужно до смерти ненавидеть; нет выскочек, которых следует поставить на место, нет чиновников, транжирящих ее время. Нет ривальдийской армии, бряцающей оружием у границы.
Нет Избранной, чтобы любить.
Прекрати, строго приказала себе Лерена. Без сожалений. Империя в безопасности. Вот что важно.
Императрица снова вздохнула.
Нет ривальдийской армии… Точно. Конечно же, ей есть чем заняться. Как она могла забыть про это?
Лерена взглядом поискала посла, коротышку с остатками волос на голове и небольшим животиком. Тот стоял в сторонке, ожидая разрешения удалиться. Следует ли сообщить ему, что все Избранные в его стране мертвы? То-то он удивится.
Погоди. Ей пока не положено знать об этом… во всяком случае, до тех пор, пока шпионы не подтвердят. Пусть поторопятся.
— Вы из Беферена? — поинтересовалась Лерена у посла.
Тот вздрогнул. Его мысли явно находились за тысячи миль отсюда.
Авенел подошел поближе.
— Прошу прощения, ваше величество. Я не совсем хорошо расслышал…
— Откуда вы?
— Недавно из Беферена. А до этого…
— Ну и как там в Беферене?
— Как всегда зимой — мрачно и холодно, ваше величество. Летом более приятно, но все равно не так тепло, как здесь. Круглый год идут дожди. Море — постоянно серое…
— Звучит ужасно, — заметила Лерена.
— Да, конечно, — признал Авенел с легкой улыбкой. — Но есть и свои плюсы. Летом морские птицы…
— Все равно звучит ужасно.
— Это мой дом на долгие годы, — негромко, словно для самого себя, сказал посол.
— Вам нравится Омеральт, ваша светлость?
— Очень! — воскликнул Авенел радостно. — Это действительно приятный город!
— Как долго продлится ваша миссия?
— Не знаю, ваше величество. Жду указаний от Комитета безопасности, как и все верные слуги Ривальда.
— Хорошо сказано, — сказала императрица, хотя на самом деле так не считала. — Не могли бы вы послать своему комитету сообщение от меня?
— Все что угодно, ваше величество…
— Вы знаете, я никогда не бывала в Беферене. Впрочем, следует признать, что и в Ривальде я тоже не была. Но мой дядя, герцог Паймер Кевлерен, высоко отзывался о том, как его принимали у вас.
— Я очень рад этому обстоятельству, — осторожно произнес Авенел, гадая, куда клонит императрица.
— Вы думаете, ваш Комитет безопасности сможет выслать приглашение?
— Приглашение?… — Авенел нервно облизнул губы.
Лерена бросила на него холодный взгляд.
— Не прикидывайтесь глупее, чем вы есть.
Из уст Авенела вырвались слова, которых он сам не ожидал:
— Я уверен, республика Ривальд будет счастлива выслать приглашение ее величеству императрице Лерене для того, чтобы она смогла посетить нашу скромную столицу… — Он глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. — Ваше желание нанести визит будет главной темой моего официального сообщения комитету…
Это даст некую отсрочку, подумал Авенел. Особенно учитывая, что я не получил ни одного ответа на свои предыдущие послания.
До посла неожиданно дошло, что в Ривальде, вполне возможно, и не получали от него никаких посланий. Все, что необходимо для перехвата корреспонденции, — это пара соколов и соколятник с отличным зрением, расположившийся где-нибудь на вершинах Вардарских гор, в миле или двух от Омеральта. Мертвые голуби, полное отсутствие связи между Беференом и Авенелом… Если дело действительно обстоит именно таким образом, то следующая птица, несущая запрос императрицы о приглашении, обязательно долетит, ее пропустят.
