Ольга Денисова - Черный цветок
- Давай мне! Я его за шею буду держать, - предложил Брага, которого несли на носилках.
- Лежи! - велел Ворошила. - И не дергайся. Твое дело маленькое, живым до зимовья добраться.
- А у меня руки здоровые, - отозвался разбойник, раненный в голову, - я могу.
- И тебе того же желаю - лежать спокойно, - проворчал Ворошила.
- Мне дай, - сказала мама Гожа и забрала петуха у Полоза. - Петенька, бедненький, испугался… Иди к маме!
Есеня тихонько подкрался сзади и вырвал у того из хвоста красивое зеленое перо, торчавшее из сетки. Петуху это не понравилось, он недовольно раскричался, мама Гожа удивилась и обиделась на своего любимца, а разбойники посмеялись над мамой Гожей. И только увидев у Есени за ухом длинное перо, она догадалась, что произошло, немного отстала и позволила петуху отомстить за поруганный хвост. Есеня не ожидал такой подлости и подпрыгнул, когда петух ударил его клювом в ляжку. Все, кто шел сзади, очень повеселились, глядя, как Есеня трет больное место: клевался петух до крови.
Впрочем, часа через три Есене расхотелось веселиться - его утомила не столько тяжелая ноша, сколько вязкий мох под ногами. Он провалился в овраг почти по пояс и намочил свою котомку, в которой лежали сухие вещи, но над ним сжалились и дали переодеться в сухую одежду Хлыста. Впрочем, смысла в этом не было никакого - дождь, хоть накрапывал слабо, скоро все равно промочил одежду до нитки.
В полдень остановились передохнуть и пообедать. У Щербы открылась рана - он неудачно перебрался через овраг, и Ворошила заново накладывал ему швы, чтобы тот не потерял много крови. Есеня к тому времени так устал, что думал, будто встать не сможет. Поначалу от ходьбы ему было жарко, на привале же он замерз и норовил подсесть поближе к костру - хоть немного обсушиться.
- Нет, дотемна не дойдем, - вздохнул Полоз, - придется где-то ночевать. По сторонам посматривайте, может, подвернется место посуше.
- Да ладно, - отмахнулся Щерба, - посуше! Лапника навалим, и ничего.
- А ты знаешь, куда мы идем? Не все ли равно, где зимовать? - спросил Брага.
- Конечно, не все равно. Не в болоте же. Надо высокое место найти, чтоб и весной землянки не подтопило. Скоро холмы начнутся, вот там и будем искать.
Есеня, жавшийся к огню, согласен был зимовать прямо здесь. Однако когда разбойники поднялись на ноги и взвалили на плечи тяжелые мешки, ему ничего не оставалось, как последовать их примеру.
К ночи он просто падал с ног, и, хотя очень старался не отставать, Полоз забрал у него промокшую и от этого ставшую тяжелой котомку.
- Я сам, - рыкнул Есеня.
- Иди, - подтолкнул его в спину Полоз, и посуда снова впилась между лопаток.
- Я могу, - попробовал оправдаться Есеня, но тот его не слушал.
Для ночевки выбрали сухой и густой ельник - в нем не требовалась крыша, хотя раненых накрыли не только сухими одеялами, но и лапником. Развели костер, начали понемногу сушиться и отдыхать. Есеня устал и замерз и сам не заметил, как задремал, свернувшись клубком около огня. Однако его быстро подняли на ноги - по доброй привычке вольных людей, пинком под зад.
- Не валяйся на земле! - прикрикнул Хлыст.
Есеня долго хлопал глазами - все тело ломало от усталости.
- Пошли, лапника нарубим да спать ляжем, - проворчал Щерба. - У нас с Хлыстом одеяла сухие.
Однако сухие одеяла Есене почему-то не помогли, как и два горячих тела рядом - разбойники положили его в середину, но он все равно всю ночь не мог согреться. А утром проснулся и понял, что лежит в луже, а с неба льется вода: вместо редкого дождичка начался ливень, и ельник быстро промок насквозь. Он растолкал Хлыста и Щербу - они спали крепко и ничего не чувствовали. Вокруг постепенно просыпались остальные и поднимались с руганью: теперь сухих вещей не осталось ни у кого. Есене вставать не хотелось - ноги гудели, ломило поясницу и кружилась голова. Но Хлыст поднял его за шиворот и встряхнул.
- Ну что, ребята, - Полоз посмотрел на людей и на себя: вода лилась с их одежды струями, - я думаю, завтракать нам пока рано. Давайте-ка согреемся на ходу. Идти часа три всего, может пять. На месте и костер разведем, и поедим, и выпьем.
Есеня вдруг почувствовал, что сейчас расплачется: у него вообще не осталось сил идти. Ему было так холодно, что казалось, будто на дворе мороз, который обжигает кожу. От озноба челюсти и живот сводили судороги, голова плыла, и, стоило чуть повернуть ее в сторону, под ногами начинала пошатываться земля. Он стиснул зубы: Щербе еще хуже, у него рана болела и кровоточила, он стонал во сне всю ночь. И Хлысту не легче - вилы такие глубокие дырки оставили!
Собрались разбойники быстро: холодно было всем.
- Ну что, Жмуренок? Что-то тебя совсем не слышно! - крикнул Есене Рубец.
- Погоди, еще услышишь, - ответил Есеня и закашлялся; от кашля что-то заныло справа, под ребрами.
Мыслей в голове не было никаких - когда скорым шагом двинулись вперед, Есеня, чтобы не сбиться с дороги, старался смотреть только на ноги Хлыста, который шел впереди него. Однако его все время клонило в сторону, ноги Хлыста исчезали из поля зрения сами собой, и земля уходила куда-то, наклонялась и не хотела возвращаться на место.
Щерба подхватил Есеню за плечи и вернул на еле заметную тропинку.
- Ты чего? Жмуренок, ты опять шутки шутишь? По заднице давно не получал?
Есеня посмотрел на него и попытался понять, что он сделал не так.
- Полоз! Погоди! - крикнул Щерба.
- Что случилось?
- Погоди. Жмуренок, тебе что, плохо?
- Не, нормально, - ответил Есеня. Почему-то очень тяжело было дышать, хотелось кашлять, но он боялся глубоко вздохнуть: казалось, что от этого внутри, под ребрами, что-то разорвется.
Хлыст оглянулся и тоже подошел к Есене.
- Ворошила! Иди посмотри на этого змееныша, - крикнул он, положив руку Есене на лоб.
Есеня качнулся и попробовал что-то сказать, но Ворошила уже взял его за подбородок, а потом приложил ухо к его груди.
- Полоз! У нас хоть одно сухое одеяло есть?
- Есть, - ответил Полоз и тоже подошел к Есене.
- Проклятый ливень! Раздеваем его, ребята. В мокром ему нельзя. Ты, щенок! Ты не мог раньше сказать?
Есеня пробормотал что-то в свое оправдание и закашлялся. Именно теперь стало ясно, что ему плохо, очень плохо. И как он раньше не заметил этого? Считал, что просто устал? С него стянули одежду, и Ворошила, накрутив на руки куски мешковины, начал растирать ему грудь и спину. Есеня заскулил: было больно.
- Молчи, пацан. Терпи. Дышать можешь?
- Могу.
- Вот и дыши. Теплее стало?
- Не-а.
- Щас, еще немного потру.
- Ворошила, держи одеяло, - крикнул Полоз.
- Еще немного, - ответил тот, - две минуты.
- Ты кожу с него снимешь, - фыркнул Хлыст.
