Лана Тихомирова - Тау
Ар убеждал их, но они так и не повиновались своему создателю, и тогда осерчал Ар и воскликнул:
— Ты — Тун, правь своими людьми, пока не настанет конец их роду, но забудь кто ты есть, и не вспоминай, откуда пришла. А ты Уш, раз не сумел уговорить жену свою, и поддался ее речам я навсегда отлучаю от нее, будешь жить в своем замке и вечный мрак окутает эти места, и никогда вы не вспомните друг о друге и о самих себе.
С этими жестокими речами взбешенный Ар вышел из Тау, и потрясло весь мир землетрясение такой силы, что представить себе невозможно. И забыли Тун и Уш кто они есть, и все люди, силлиерихи и ардоги забыли, все, что было и почти все упоминания об Аре и его творении исчезли.
Глава 11. Еще две буквы
— Так собственно и началась третья эпоха, — завершил чтение Дракон.
— И вы помните из всех? — удивилась Таура.
— Ну, большую часть второй эпохи я проспал под заклятием Хетса. Меня разбудило только землетрясение, оно действительно было невиданной силы, хотя у меня было ощущение, что Ар просто сильно хлопнул дверью.
— Дверью? — удивился Михас.
— Ну, да. Дверью. В каждый мир и из него есть вход и выход — дверь. Только она не как обычные двери, а разной формы и ведет в другие миры или вовсе в никуда. Просто надо знать куда идешь, тогда откроешь нужную дверь, — улыбнулся Дракон.
— Ну, а все-таки, куда нам теперь за этими буквами? — спросил Гай, задумчиво, — меня там невеста сильно заждалась, пока я тут с вами болтаюсь на краю ФОЛМиТа.
— Вы были на месте, где мы с Комрадом повстречались? — спросил Дракон.
— А ведь точно, — воскликнул Михас, — Комрад именно после этой вашей встречи стал безумно знаменит, значит начнем оттуда.
— Собираемся и едем? — подвел итог Тамареск.
— А хозяина спросить? — возразил Михас.
— Его спрашивать, только время тратить, — проворчал Тамареск.
— Простите нашего неотесанного ардорского друга, он не хотел сказать ничего плохого, — тут же подхватил Гай, увидев как опечалился Дракон.
— Ничего страшного, — сказал Дракон, — я и сам заметил, как испортился у Комрада характер. Но четр знает сколько лет в этих катакомбах, без надежды на выход, это большое испытание. Я сам поговорю с ним, его присутствие обязательно?
— Да, — хором ответили друзья.
— Я поговорю с ним, ждите в холле, думаю мы скоро полетим, — с этими словами Дракон удалился.
Уже битый час друзья сидели в холле. Слово "скоро" предполагало конечно, некое промедление, но не такое существенное.
— Такими темпами мы никуда сегодня не уедем, — пожаловался Гай.
— Боюсь, в его понимании "скоро" это через месяц минимум, — авторитетно заявил Эток, — Господин Гай, не смотрите на меня так, ему же многие тысячи лет. По сравнению с этим жалкий час, что песчинка.
Раздался скрежет, грохот и чьи-то вопли. Друзья вскочили, приготовившись обороняться. Странно, но звук исходил из замка, а не от ворот.
Распахнулись двери и зрителям предстала следующая картина. Дракон, чьи глаза налились рубиновым цветом, а ноздри извергали дым и мелкие языки пламени, тащил за ухо Комрада, который, устав упираться, просто расслабился в лапах мучителя и ногами то и дело сбивал какие-то столики, стойки, вешалки и проч. Вопил следовавший по пятам управляющий, залитый слезами, аж по самую макушку.
— Или мы сейчас же едем, или я тебя прикончу, — выдохнул Дракон, швырнув Комрада на ковер, перед друзьями.
— Но я тебе объясняю, мы только начали ремонт. Если я оставлю все это на прощелыгу — управляющего, просто останусь без денег, — потирал ушибленные места Комрад.
Судя по тому, как взвыл дракон, одна и та же сцена (не считая смены декораций) происходила не в первый раз.
— Я никогда ничего не крал у вас, хозяин, — взвыл управляющий.
— Наша милая мадам Татун завидовала бы ему, — тихо откомментировал Гай.
— Кто такая мадам Татун? — спросила Таура, когда друзья закончили судорожно хихикать.
— Это одна наша преподавательница, — пояснил Михас, — она вела основы каталожного дела, и нумерофикацию. Она так рыдала на лекциях, что первые три ряда уходили с лекций мокрыми насквозь. Но этому управляющему она бы завидовала по-черному.
— Михас, не путай девушку! Мадам Татун вела у нас детскую литературу и основы литературоведения на первом курсе, когда хоть кому-то было интересно. Нумерофикацию и Каталожку вел господин Ташевич и было очень скучно, — поправил Тамареск.
— Разве? — удивился Михас.
— Да, да, — Подтвердил Гай, — потом она вела еще введение в специальность на третьем курсе, но туда ходили, только чтобы посмотреть хватит у нее слез на сегодняшнюю лекцию или нет! Даже ставки делали.
— И хватало? — спросила Таура.
— Более чем, — авторитетно подтвердил Гай, — Михас ее не запомнил, потому что она была несимпатичной и старой.
— Ну, возраст никогда не был для меня перпятствием, — Михас начал и тут же осекся.
— Еду, я еду, — недовольно сказал Комрад, чем привлек снова внимание друзей.
Дракон навис над рыцарем с каким-то мечом, с клыков его капала слюна, прожигая в ковре сташные дыры. Слова эти оказали волшебное воздействие: дракон стал снова таким-же интеллегентным и мирным, как и был.
— Здесь недолго лететь, выходите во двор, я сейчас приму удобный для массовых перелетов облик, — оскалился Дракон.
Гай был бледен и покрыт холодным потом. Комрад встал, недовольно отряхнулся и поправил одежду.
— С ним невозможно спорить, — резюмировал он, — Что еще страшнее, ему невозможно отказать. Идемте, господа. А ты, шельмец, смотри мне! — Комрад показал вынушительный кулачище управляющему, который уже утопал в слезах.
Во дворе путников ждал Золотой Дракон во всей своей красе:
— Госпожа Таура, сохраните мою одежду, прошу, — как мог улыбнулся Дракон.
— Конечно, — улыбнулась Таура.
Все взобрались на Дракона: первым сидел Комрад, за ним Гай, его держал Тамареск, на плече у которого сидел Эток, Таура сидела за ними, и Михас обнимал ее.
Дракон взмахнул крылами и вознесся в небеса.
— Какая красота! — выдохнул Эток, — Тау все же прекраснейший из миров.
— Ты прав, старина, — рассмеялся Тамареск, — только ты не пугайся сильно. Ты же вроде высоты боялся?
— Мне уже не страшно. Мы с Драконом по ночам летали, охотиться на птиц и мышей в алмазный лес, так что плеты меня уже не страшат.
— Значит, Михас тебя все-таки плохо кормит, — сказал Тамареск, — смотри у меня: все ему расскажу.
