Стеф Свэйнстон - Год нашей войны
10.00 утра.
Свэллоу отъехала подальше, чтобы отдохнуть от бесконечных споров со мной и Молнией. Она, видите ли, поклялась вести свое войско в бой и поэтому решила, что ее место впереди, на острие клина солдат. Я попытался доходчиво растолковать ей ситуацию: если ее солдатам придется соорудить круг из щитов, то она просто не выживет в этом строю — ее сомнут. Свэллоу была ненавистна мысль о том, что физически она — слабое звено, но, поскольку ее комплекция совершенно не напоминала формы Вирео, она была вынуждена принять мои аргументы.
Как объяснил Молния, отец Свэллоу был убит на войне, и она жила с убеждением, что он не мог погибнуть за недостойную цель. А потому сейчас девушка решительно ехала за первой дивизией пехоты, а за ней следовала кавалерия. Колонна то и дело изгибалась и ломалась, двигаясь все дальше и дальше по замерзшим полям.
10.30.
Молния отвел меня в сторону и попросил присмотреть за Свэллоу.
— Будь рядом с ней, — сказал он. — Пожалуйста.
— Хорошо, не беспокойся. — Я потрепал его по плечу.
— Янт, я серьезно. Находиться на фланге — это самый настоящий кошмар для меня, ведь я и половину времени не смогу присматривать за ней.
Я был раздражен. Молния не верил в меня.
— Я клянусь, что буду охранять ее так же рьяно, как это сделал бы ты! От Насекомых и от людей, восстань они против мокрой обуви и укусов этих тварей.
— Я боюсь за нее, — признался он. Это было не совсем то, что я хотел услышать. — Когда начнется сражение, постарайся убрать ее подальше от гущи боя.
Я вспомнил о том, как Свэллоу одолела меня на дуэли; сейчас ее мощные плечи казались еще более массивными.
— Ты что? Если разгорится схватка, то я спрячусь за ее спину и буду молить о защите.
— Я серьезно.
Молния был в страшном напряжении — его голос звучал так, будто он держал в руках половинки разбитого сердца. Я искренне поклялся защищать ее — разве он не понимал, что мне это по силам? Молния удовлетворенно кивнул и вернулся к своему фюрду.
10.45.
Молния полностью изменил построение своих солдат только для того, чтобы быть немного ближе к Свэллоу.
11.00.
Люди стали бодрее и дружелюбнее — марш разогрел их. Солдатам было разрешено разговаривать, и некоторые беседы — о мечах, топорах и способах убиения Насекомых — доносились до нас. Некоторые делились друг с другом табаком или передавали товарищам фляги. Им также было позволено идти в свободном строю, поскольку передвижение боевыми порядками в таких условиях плохо отражалось на моральном состоянии солдат. Мы маршировали наперекор метелям, окрашивавшим наш авангард в снежно-белый цвет. Пропитанные воском солдатские плащи трепетали на ветру, свои лица бойцы обмотали поношенными шарфами, а щиты держали против ветра. Пригибаясь, они шагали вперед, не обращая внимания на снег, слепивший глаза, боль в ногах и то стихавшую, то снова усиливавшуюся бурю.
Полдень.
Марш был монотонным, и я, изучавший этот вид передвижения достаточно долго, нашел его успокаивающим, не скучным, а гипнотическим. На меня снизошло умиротворение, скованные страхом мышцы расслабились, и я даже начал наслаждаться процессом. Каждый километр, который мы оставляли позади, был частью вновь отвоеванной земли. В течение нескольких часов мы двигались по безопасной территории. Теперь до укреплений Лоуспас-са было уже недалеко.
Свэллоу и я ускорялись в конце каждого поля, заставляя лошадей перескакивать препятствия, через которые солдаты когда перелезали, когда просто прорубались, а потом снова занимали свое место в строю. Свэллоу все время посматривала на свои карманные часы. Печально оглядевшись, она покачала головой и прикусила губу. Мне подумалось, что ей не хватало ее гитары, однако, когда я протянул ей инструмент, она нахмурилась:
— Янт, ты помнишь мои слова. Не раньше, чем мы доберемся до укреплений. Не ранее, чем я отгоню Насекомых обратно за Стену.
Одиннадцать тысяч ног и две тысячи копыт раскалывали тонкий лед. Крошили его на искрившиеся песчинки. Погружались в зеленую от сырой травы воду и разбрызгивали замерзшую грязь — мы двигались вперед.
2.00.
После полудня мы добрались до более холмистой местности, и на вершинах небольших возвышенностей начали встречаться каменистые участки. Вскоре Молния выдвинулся в голову колонны, а дивизия Гончего пристроилась за нами, поскольку ущелье было слишком узким для того, чтобы стрелки могли продвигаться по флангам.
Несколько раз мы замечали одиноких Насекомых, несшихся по дороге, а также пару раз видели группы тварей в редколесье. Никто из них не спасся: наши солдаты окружили и изрубили всех. Земля позади нас была свободна от пожирателей людей.
Я наблюдал за тем, как с течением дня моя тень становилась все длиннее. Мы продолжали марш на север.
3.00.
— Уже темнеет, — сказал Молния, подойдя ко мне. — Будем разбивать лагерь прямо здесь.
— Я бы хотела добраться до конца ущелья, — тут же инстинктивно возразила Свэллоу. — Янт говорит, что оно выходит прямо к Лоуспассу. Оттуда мы уже сможем увидеть крепость. Это поддержит наших людей морально.
— «Янт говорит, Янт говорит…» — Молния зло хлестнул поводьями. — Может быть, риданнцам и доставляет удовольствие шарахаться из стороны в сторону в темноте, но мне — нет.
— До наступления ночи осталось всего два часа, Молния говорит дело, — повернулся я к Свэллоу.
— Мы сможем добраться до долины за полчаса?
— Да, но у нас останется совсем мало времени!
— Нужно, по крайней мере, попробовать. В любом случае — как мы сможем разбить лагерь в этом крохотном овраге? Как мы будем здесь маневрировать?
— Ты права, — согласился Молния, обдумав ее слова. Окружить ущелье стеной из щитов, дабы предотвратить проникновение Насекомых, будет несложно, однако в таком случае мы не сможем использовать наше численное преимущество, чтобы разгромить их. Молния знал, что лучникам необходимо пространство для маневра, и мы предвидели, какая может произойти бойня, если нас атакуют Насекомые, а мы не будем иметь возможности передвигаться.
— Нам стоить попробовать выйти из ущелья. Свэллоу абсолютно права.
После этого никакие мои слова не убедили бы его в том, что его возлюбленная может хоть в чем-то ошибаться.
3.30.
Мы вышли из ущелья с последним вздохом потрясающего заката, и перед нами открылся весь Лоуспасе. Увидев Крепостную скалу, люди издали торжествующий клич. И внезапно они замолкли.
— Что это? — Свэллоу задрожала.
— Я не знаю, — пробормотал я. — Раньше этого здесь не было.
