Галина Ли - Своя дорога
А может, это действовало мирное сопение Морры у самого уха.
Малышка вообще никак не реагировала на царящую за стенами суету и только иногда на особенно громких завываниях недовольно кривила губы, словно собиралась заплакать. Танита в такие моменты чуть слышно рычала, и только Агаи спал тихо. Видно все его силы уходили на восстановление пошатнувшегося здоровья.
А вот нечего шастать, где не надо, итак по его милости придется завтра трижды проклятое логово искать.
Эти смутные мысли, звуки и образы теснились в моей голове до самого рассвета, пока солнце не пробилось сквозь занавешенное небеленым куском холста окно. Оно то и разбудило меня окончательно.
Я проснулся, сел, разлепил неохотно открывающиеся веки и осмотрелся.
Ну не приют для путников, а сонное царство! На мою возню никто даже глаз не открыл. Пришлось самому разжигать очаг, ставить воду, разогревать вчерашний ужин.
Мелкая стружка, аккуратно собранная в круглый глиняный черепок разгорелась быстро, и я хотел вернуться в кровать, чтобы добрать еще минут пять сна, как наткнулся взглядом на результат вчерашних трудов хозяина.
Я не ошибся в его талантах, из Унна получился бы славный резчик. За каких-то три часа он вырезал очень красивую птицу, раскинувшую в стороны два крыла.
Почему- то первой мыслью было, что это подарок для птенца сирин.
Видно старого увальня тронул вид играющей с поленцами девочки, и он решил порадовать ребенка.
Я осторожно взял игрушку в руки и осмотрел ее со всех сторон.
Странно все-таки, что он сделал именно птицу. Я бы на месте мастера вырезал куклу. Если только не понял кто у меня в гостях.
И тут до меня запоздало дошло, что отшельник узнал меня сквозь личину! А ведь по идее не должен был.
Да, опрометчиво думалось, что хорошо знаю хозяина и, что у него нет способностей к колдовству. Зато теперь понятно, как Унну удается в благополучии прожить столько лет в Пустоши. Ведь одной дубинкой тут не спасешься.
Я распахнул дверь и новым взглядом осмотрел прилегающий к дому, густо заросший растительностью участок.
Раньше они казались обычными сорняками, но теперь, даже мой, неискушенный в травоведенье взгляд легко выхватывал полезные в волшебстве растения.
Надо спросить у сирин, что он думает по этому поводу.
Словно услышав мои мысли, волшебник завозился, скинул одеяло и проснулся, испугано подскочив на месте. Видно еще не пришел в себя после вчерашнего приключения.
Его нервное движение послужило сигналом для всех остальных, и дом наполнился утреней суетой.
Унн бодро вышагивал впереди, его дубинка лежала на широком плечище, сверкая в солнечных бликах серебром и полированным железом. Перед отшельником трусила рош-мах. Она убедила нас, что звериный нос в это утро, самая полезная вещь в мире.
В какой то степени кошка права, а с другой стороны у меня вызывал сильное беспокойство тот факт, что сирин остался в доме один.
Правда волшебник, похоже, в полной мере успел прочувствовать всю степень вины и ответственности за проступок, едва не отправивший его на тот свет.
Мне кажется, Агаи не выжил бы без помощи малышки. Она как источник воды в пустыни щедро дарила окружающих своей силой и не отходила от соплеменника целый час, оглаживая его голову маленькой ладошкой.
И почему только величество хочет избавиться от такой удивительной целительницы? Нет, не понимаю.
В том месте, где гиана бросилась на мужа рош-мах, оборотень остановилась, опустила голову к самой земле, слегка приоткрыла пасть, словно ей было недостаточно чуткого носа, и на полусогнутых лапах стала красться по невидимому для нас следу.
Постепенно она двигалась все уверенней и вскоре перешла на бег. Единственное, что ее сдерживало - это наша низкая скорость, поэтому иногда кошка останавливалась, оглядывалась и раздраженно молотила хвостом по ни в чем не повинным кустам.
Я мог бежать быстрее, но не оставлять же Унна в одиночестве, а этот здоровяк спешить ох как не любил. На его счастье гиана свила свое логово неподалеку, видно тварь рассчитывала на то, что ее рацион станет более разнообразным за счет несведущих гостей отшельника. Как оказалось - совершенно правильно.
Мягко уходящий вверх пологий, длинный холм обрывался на северном склоне неожиданными скалами из красного, крошащегося под ногами песчаника.
Тропа, сложенная из отдельных плит в стародавние времена, уводила к скрывающемуся в кустах подножию невысоких скал. При ближайшем рассмотрении оказалось, что песчаник весь изрыт норами разного калибра и вряд ли обычными зверями.
Слава богу, что сегодня на небе ни одной тучки, а то ведь здешние обитатели могли проявить несвойственную им дерзость, вызванную близостью аппетитных гостей и надежного укрытия.
Между тем рош-мах подобралась к широкой трещине и села около нее, поджидая отставших спутников. Она не сводила глаз с черноты прохода и напряженные мышцы, которые не скрывала короткая шелковистая шерсть, противоречили кажущемуся спокойствию позы. Оборотень была готова в любой момент кинуться на врага.
Не люблю я пещеры. И гроты тоже не люблю. Мне все время мнится, что в их густой темноте прячутся зубастые монстры.
Интересно, а гианы умеют окапываться, как кроты? Надеюсь нет, а то песчаник - это ведь не гранит, легко можно вырыть лаз метров на пять длиной, а я что-то не чувствую в себе отвагу норной собаки, да и гиана, пожалуй не енот.
Отшельник деловито развязал горловину заплечного мешка и извлек на свет божий два факела, обмотанных пропитанной в смоле ветошью.
Он молча передал один из них мне и защелкал кресалом.
Первой пошла Танита. Ее быстрая реакция и способность видеть в темноте позволяли надеяться, что она успеет отпрыгнуть в сторону в случае опасности.
За оборотнем держался я. Унна мы поставили замыкающим. Не смотря на свою сказочную силу, он все-таки оставался самым незащищенным.
К приятному удивлению не было в прохладной расщелине кромешной темноты: свет просачивался сквозь узкие щели свода, превращая тьму в сносный для человеческих глаз сумрак.
В огне мы больше не нуждались, но на крайний случай не стали спешить: пламя само по себе неплохое оружие против любых видом нежити, не любят они его очищающую силу.
Куда же она забилась? Эх, сейчас бы еще одну пару глаз на затылок, для кругового обзора…
Оборотень остановилась, припала к земле, изготовившись прыгнуть, и обернулась к нам. Ее глаза светились зелеными огнями, а уши чутко сторожили малейшие шорохи. Правда, пока единственными звуками, тревожившими логово мертвеца, были наши собственные шаги да неровный гул ветра, доносившийся с поверхности.
