Галина Ли - Своя дорога
Болезненная слабость волшебника под напором любовного желания исчезла без следа.
Мы с отшельником понимающе переглянулись и по молчаливому согласию остались во дворе, а вот Морра по обыкновению всех маленьких детей, ту же побежала следом за Агаи.
Я, представив вытянувшиеся от огорчения лица влюбленных, перехватил девочку за талию, усадил к себе на колени и спросил, - Вырезать тебе еще одну куклу?
Морра радостно кивнула. Она не расставалась с подарком отшельника ни на минуту и мысль о том, что появится вторая игрушка, явно пришлась королеве пророчества по душе. Про Таниту благополучно забыли.
Короткие, торчащие во все стороны вихры малышки щекотали мне подбородок, когда она, тихо чирикая и посвистывая, с деловым видом тыкала пальцем в выбранную Унном для нас коряжку, и без всякой обработки здорово напоминавшую человечка.
Я не великий столяр и нож привык использовать для других целей, так что кукла в итоге получилась страшненькой, но Морра осталась довольна. Она перебралась на траву, и занялась возведением для своих игрушек дома из палочек, используя меня в качестве главного помощника. Я послушно выполнял нехитрые просьбы, удивляясь, что могу получать от этого занятия удовольствие.
Унн, глядя на мои старания, добродушно хмыкнул, - Вот уж не думал, что ты с детьми станешь возиться.
А кто думал? Меньше всего я сам.
Отвечать было лень. После возвращения накатила какая то нега. То ли это был отголосок скинутых забот, то ли общее настроение подействовало, но я только пожал плечами.
- Что тебе в них? - немного помолчав, спросил отшельник.
Второй раз пожимать плечами значило обидеть старого знакомого, пришлось признаться, - Не знаю. Так получилось.
- Ты смотри, осторожнее.
Неожиданная забота Унна, не склонного к подобным сантиментам, заставила меня посмотреть ему в глаза. Странная тоска обесцветила радужку отшельника, поменяв ярко-голубой цвет на обычный серый.
Не договаривал и темнил мой старинный приятель, пришлось спросить самому, - Ты что-то чувствуешь?
Он только вздохнул, страдальчески выгнул брови, утер рукавом рот и неохотно пояснил, - Неприятности за тобой по пятам идут. Из-за твоих спутников. Которых ты уже считаешь друзьями.
Так вот что его волновало - неприятности. Да они со мной с первого выдоха, а точнее с самого зачатия. Может, наоборот впервые в жизни, какая-то цель появилась, и люди, за которых я по настоящему волнуюсь!
Эта мысль привела меня в изумление. Она рушила незримую стену, возведенную в раннем детстве, опровергала позицию - Я вам не нравлюсь, а вы мне и вовсе до одного места, будем жить рядом по принципу 'ты мне, - я тебе'.
Пытаясь осознать, не погорячился ли, я повторил крамольную мысль вслух, проверяя, насколько она режет слух.
- Вот видишь, - усмехнулся Унн и подытожил, - Веди себя осмотрительно и старайся следовать нехитрому совету: самая важная персона для мира - это ты сам.
Хорош советчик, на себя бы посмотрел, принимает у себя совершенно незнакомых людей, да и нелюдей тоже.
- И еще, - Унн замялся, словно ему не нравилось то, что он собирался мне сказать, почесал растопыренной пятерней затылок, вздохнул, как больной медведь и выдавил - Ты уж постарайся больше ко мне с женщинами не приходить!
Вот так. В принципе, я ждал этой фразы. Еще одно правило, вернее не правило, а пожелание, ведь хозяин заветной избушки прекрасно понимает - если прижмет, я явлюсь к нему даже с двумя десятками женщин. Больше, пожалуй, в его доме не уместится.
- Хорошо, Унн, я постараюсь.
А что еще можно сказать?
Лес становился все гуще, постепенно превращаясь в непроходимую чащу, исчерченную во все стороны тропами.
Как же он мне надоел за восемь дней, а самое главное, восемь ночей пути! Комфортных и хорошо защищенных домов, как у отшельника нам больше не встречалось. Приют давали такие же одиночки как Унн, в основном не очень сильные колдуны. Агаи в благодарность укреплял их хижины новыми защитными заклинаниями.
Спалось всем кроме Морры во время таких остановок плохо, а я так и вовсе, на крайний случай, не ложился.
Слишком зыбкой и ненадежной, по моему мнению, были наши убежища. А может, мне это казалось, ведь жили в них как-то люди до нашего прихода.
Только с рассветом я заваливался часа на два, пользуясь моментом, пока народ встает и собирается в дорогу. В итоге от постоянного недосыпа и усталости мои глаза стали красны, как у вампира после сытного обеда, а голова наполнилась зыбким туманом. Тело настойчиво требовало отдыха, но проклятый лес все длился и длился!
По счастью все когда-нибудь кончается. Сегодня ближе к обеду мы, наконец, доберемся до предгорий, а к вечеру успеем подняться туда, где нас ждет полноценный отдых. Но это к вечеру, а пока приходилось оставаться настороже. Этот лес, он очень недобрый в любое время суток, даже днем.
Мне все время казалось, что за нами следят чужие глаза. Один раз даже уловил неяркие красные огоньки в густых зарослях папоротника, но они тут же погасли, едва почувствовав внимание.
Да, совсем гнилой лес, нехороший. Стволы обросли мхом и похожим на седые волосы лишайником, из грибов - только твердые сероватые наросты на соснах, застывшие грязной пеной. Птиц не слышно, мелкого зверья не видно. И бурелома много! И кроны слишком густые, плотно смыкаются над головами, превращая ясный погожий день в неприятный сумрак.
Мой маленький отряд давно притих: всех тяготил затхлый воздух и настороженная тишина. Даже лошади жались друг дружке, испугано кося на седоков и норовя сорваться в галоп.
Я бы сам с удовольствием дал им волю, да только нельзя. Давящий страх настолько велик, что животные могут совсем потерять разум и покалечится, а то и вовсе - унести всадника в неизвестном направлении. Не хватало потом рыскать по опасным дебрям в поиске потерявшегося.
Склон постепенно задирался вверх, уводя все выше и выше. Где-то далеко впереди синел кусочек неба, даруя надежду, что скоро мы все-таки покинем эту негостеприимную чащу.
Наконец показался просвет: лошади вынесли нас на большую поляну. И хотя за ней снова маячила стена из деревьев, она уже не казалась слишком плотной и темной. Да и лес поменялся: прибавилось берез, дубов и /что особо радовало/, самого замечательного и необходимого дерева в Пустоши - осин.
У меня словно гора с плеч свалилась.
Это надо же, как я, оказывается, подспудно боялся, что не минуем безбедно этот отрезок пути!
Но если я перевел дух незаметно, то Агаи своих чувств скрывать не стал.
- Ух, - выдохнул сирин, достал платок и промокнул вспотевший лоб, - Ну и местечко… Знаешь, Дюс, я думал, мы там навсегда останемся!
