С. М. Бладинг - Падение Небесного города
Я не хотел признавать это, говорить вслух или слышать.
Ее седые брови поднялись и опустились, она отвернулась.
— Эффективно. Ты мужчина. И ты беспомощен, ведь она обернула против тебя природный инстинкт.
Чертова читательница мыслей.
Она отмахнулась.
— Забудь это. Преодолей, или будешь до старости желать, чтобы какая-то дрянь впивалась ногтями в твою грудь и делала тебя счастливчиком.
Она ужасно точно взывала к тому, что я не хотел вспоминать.
— Я все слышу, — она с вздохом села. — Тебе нужно понять, как преодолеть это. Так она завладела тобой, так ее люди тебя выслеживают. Она привязала тебя к себе.
Как может ее поводок протягиваться так далеко?
Она посмотрела на меня.
— Тебе лучше знать, ведь ты вызвался быть на поводке.
Я подошел в три шага к столу и сел на другой стул, стараясь не трогать ее вещи. Возле моего локтя оказалась ссохшаяся голова. Ужас.
— Как мне вернуть это?
Она вздохнула и скрестила сухие руки.
— Ты отдал власть. Она попросила, и ты отдал. Тебе нужно это забрать.
Я сглотнул и быстро вдохнул. Смогу ли я сказать слух.
Она не спасала меня, не говорила вместо меня.
— Я… — челюсти сжимались. — Я сказал ей, что я — ее.
Она кивнула.
— А ты?
— Нет.
— Уверен?
Я ударил кулаком по столу.
— Да!
— А если бы она вошла в эту комнату сейчас?
Я покачал головой.
— Но она не войдет.
Глаза Килак вспыхнули, она посмотрела за мою спину. Я повернулся…
И отскочил от стула, схватился за стол, обходя его.
— Никс.
Она вошла в комнату и провела ладонью в черной перчатке по столу. Ее рубиновые губы скривились.
— Ах, Ино Килак. Еще жива.
Килак не ответила. Взгляд ее был пустым, ее окружал золотой свет.
Никс вздохнула и подошла ко мне, длинная нога выглядывала из разреза на черной юбке.
— Праймус, зачем ты прячешься от меня?
Я выставил руки перед собой.
— Ты не настоящая.
— Вполне настоящая, — ее каблуки стучали по полу, пока она приближалась. — Хочешь, докажу?
— Это иллюзия. Килак заставляет меня поверить, что ты здесь.
Она была так близко.
— Ты пытаешься бороться со мной?
Да!
Она рассмеялась.
— Потому я здесь? — дыхание ее касалось моей щеки.
Я пошатнулся, споткнувшись о сухую летучую мышь.
— Тебя здесь нет. Ино Нами не дала бы тебе пройти в ее город.
— Вот ты где. Варик угадал, — она подняла голову и следила за мной, бедра покачивались, кожа не отражала искусственный свет в комнате. — Ведьма связалась не зря. Ты пытаешься забрать то, что отдал?
Я уставился на нее. Старушка была в трансе. Серьезно? Плохо дело, нельзя так. Я посмотрел на Никс.
— Моя королева…
— Да, — яростно сказала она, оказываясь передо мной и поднимая ладонь к моему лицу.
Сердце колотилось. Я должен бороться!
— Твоя королева, — ладонь в перчатке скользнула по моему подбородку.
Она не победит. Я должен выбросить ее из головы!
— Всегда твоя королева.
Тело пульсировало. Я стиснул зубы и отпрянул от нее.
— Нет.
На лице ее появилось удивление.
— Нет?
Я отошел еще дальше.
— Я не твоя игрушка.
— Ты поклялся. Поклялся.
Я пятился, между нами оказался стул.
— Я поклялся, чтобы ты отстала от меня.
Она шла за мной.
— Не говори так. Ты знаешь, что хочешь меня.
— О, конечно, — улыбнулся я. — Ты обманула это тело, но не мой дух.
В темных глазах вспыхнуло удивление.
Я покачал головой и продолжил пятиться, ставя преграды между нами.
— Я не хочу тебя в своей жизни.
Холодная улыбка растянула ее губы.
— Наша связь не связана с твоим телом, глупый мальчишка. Твое сердце — мое.
Я покачал головой, ладонью потирая грудь.
— Нет. Я не впущу тебя в сердце. Оно не принадлежит тебе.
Она подхватила маленький стульчик и швырнула через всю комнату.
— Думаешь, все будет так просто?
Я скривился, стульчик разбился.
Она исказилась от гнева, красота стала холодным камнем.
— И ты думаешь, что, сказав, что не хочешь меня, решил проблему?
— Я отдал тебе силу невольно! — продолжал пятиться я. — Я забираю ее! Я хочу освободиться от тебя!
— Я не… — она бросила в меня чем-то со стола, — позволю тебе!
Я закрыл лицо рукой, птичья клетка разбилась о ладонь. Я уставился на нее. Она была настоящей? Как? Это невозможно. Я знал, что этого не может быть. Это иллюзия. Но казалась она реальной.
— Я подобрала тебя, — она бросила в меня что-то еще. — Я выходила тебя.
Что-то влажное падало на меня.
— Я заботилась о тебе! Одевала. Кормила, — она протянула руку. — Любила.
Я взревел, подобрал что-то вблизи и кинул в нее.
— Ты подожгла меня! Пыталась убить! Убила моего отца! Плевать, что ты меня выходила!
Лицо ее стало ледяным. Я подобрал что-то еще и бросил в нее. Склянка разбилась о ее лоб, порезав, и осыпалась на пол.
— Накачивала чем-то, избивала, морила голодом.
Она смотрела и ждала.
Я трясся от злости, дым шел от меня волнами.
— Манипуляторша, лгунья! Я никогда не был твоим! — я бросил камень, но промазал на пару сантиметров. — Я хочу, чтобы ты ушла!
Она удивленно моргнула и отступила на шаг.
— Нет.
Я шагнул вперед, сжав кулаки.
— Да. Помнишь, что сказала Дина, когда ты привела меня в комнату? Она сказала быть осторожной. И что?
Она моргнула. Я сделал еще шаг вперед.
— Тебе стоило быть осторожной.
— Хватит! — рявкнула старушка. И Никс исчезла, словно ее и не было.
Одежда моя дымилась, пахло чем-то горелым. Я не мог управлять гневом. В комнате стояла тишина. Я закрыл глаза, впуская тишину в голову, чтобы успокоиться.
В комнате царил беспорядок. Осколки, порезавшие Никс, все еще были на полу. Клетка разбилась у стены.
Я посмотрел на Килак, пытаясь разжать кулаки и успокоиться.
— Как вы это сделали?
Она пожала плечами, оставшись на стуле, работая над большой миской.
— Это мой дар.
Я пытался осознать произошедшее.
— Это было по-настоящему.
— О, да, — сказала Килак. — Это было по-настоящему, и, скажу тебе, Никс очень расстроена. Она…
Я не услышал дальше, потому что голова взорвалась от боли. Я сжался на полу, держась за голову, пытаясь прогнать боль.
«Ты мой, Праймус. Ты всегда будешь мой».
Пальцы впились в голову, спина болела, ноги задели стол.
Пусть это прекратится!
Килак говорила дальше. Я ничего не слышал, но несколько слов пробилось сквозь боль.
— Поводок, — да. Это я услышал.
