В. Бирюк - Догонялки
— А давай мы её побреем. Вот тут.
Мысль показалась интересной. И незамедлительно была реализована моим трезвым гриднем под тщательным технологическим контролем пьяного потомка «Повелителя вселенной». Больше всего тот сокрушался, что здесь нет бражки, которая применялась в случае попадьи, и для смачивания волос приходиться использовать капустный рассол. Что вызывало у него некоторые сомнения в достоверности достижения ожидаемого результата.
Наконец, Ивашко завершил своё парикмахерство, освежив обритые поверхности всё тем же капустным рассолом. Ничего другого под рукой не оказалось, ибо, как нетрудно догадаться — французские одеколоны в крестьянских подвалах на «Святой Руси» не валяются. Даже наш, исконно-посконный «Шипр» — днём с огнём не найти. А уж ночью…
Гридень сумел поставить торка вертикально и, оставив похрапывающую даму в подземелье, они отправились на огонёк. Точнее — на крик. Потому что то, что называется пением в таком состоянии, иначе как истошным криком назвать нельзя. Мужики в избе дружно били ладонями по столу, изображая барабаны. Где в «Чёрном вороне» барабаны? Ну, это не вопрос песни — это вопрос певца.
Жилята очень обрадовался новым гостям. Что и отметили. «За знакомство». Потом он распознал в них «старых гостей». Ну, тогда — «С приехалом». Что снова привело его в крайнее воодушевление, закончившееся очередным падением под стол. Перешедшим в храп. «Застолье», вместе с только что присоединившимся «подпольем» из погреба, натуралистически трансформировалось в «подстолье» — гости последовали наглядному примеру.
Увы, ограниченные ёмкости гостевых мочевых пузырей, не подверженных в последнее время, из-за моего занудства, достаточно интенсивным и непрерывным тренировкам, относительно скоро прервали их сладкие сны. Тут-то у Николая, в очередной раз ощутившего правильность народной мудрости: «Душа находиться под мочевым пузырём. Отлил — и сразу на душе легче», на душе — полегчало, а в голове — посветлело.
Как известно, кровяное давление при мочеиспускании — снижается. Кровь отливает от головы и там появляется место для мыслей. В освободившееся место в голове моего «главного приказчика» пришла мысля, которая и превратила бессмысленное пьяное безобразие в гениальный план, достойный самого многомудрого Ваньки-боярича.
Спустившись в погреб и приведя хозяйку в состояние относительного бодрствования путём исполнения серии относительно лёгких пощёчин, Николай, мучаясь от невыносимого, в такое-то утро, интеллектуального напряжения, предложил ей дилемму:
— Мы тебя отвязываем. Или ты идёшь к мужу и жалуешься. Или — нет. Если идёшь — твой мужик спьяну кидается на нас с ножом или топором и… и Ивашко сможет, наконец, выпить. Или — ты не жалуешься. Тогда вечером твой супруг удивляется обновке на твоём интересном месте и выбивает мозги и зубы из твоей черепушки. Так что, или — вдова, или — покойница. Но есть выход.
Женщина, сидевшая со связанными руками в собранным на пояснице платье, проведшая целую ночь на твёрдой холодной земле, отнюдь не была настроена решать такие логические дилеммы с тремя исходами. Она предпочла просто выразить свои эмоции и оценки ближайшего и посмертного будущего всех участников коллоквиума. Что участников не вдохновило. Так что, ей снова заткнули рот и несколько попинали. Только попинали. Поскольку двое из участников были в этот момент способны исключительно на «поговорить», а Ивашко как-то застеснялся.
Наконец, до дамы дошло, что собеседники ожидают от неё риторического вопроса насчёт третьего исхода в этом «бросании монетки». Вопрос был произнесён, ответ — радостно сформулирован Николаем:
— Мы уходим. Немедленно. Вместе с твоим мужем. Тогда и драться некому. Ты сейчас быстренько собираешь его вещички, инструмент, чего надо в дорогу. Убеждаешь его, что он вчера подписал с нами ряд — он-то сам вряд ли чего помнит и тебе поверит. Вот береста — нацарапай его подпись, как он сам делает, ты же знаешь. А когда он к Пасхе вернётся — у тебя уже всё заново вырастет да закудрявится. Опять же — муж серебра кучу привезёт. Оно, конечно, одной хозяйство тянуть — нелегко. Но хлеб — убран, сено — накошено, дрова — запасены. Ты — баба работящая, с мозгами. Не пропадёшь. Ежели только твой Жилята эти твои мозги, вместе с зубами, по стенкам не расплескает.
Дама подёргалась, но перед логикой троичного дерева возможных исходов её личные эмоциональные выбросы значения не имели, ибо выглядели не аргументированно. Через час бедного Жиляту, неспособного даже глаза разлепить, положили в телегу под убедительный рефрен его супруги:
— Ты ж сам вчера… да вот же и ряд подписанный…
Телега с тремя тяжело выдыхающими всякую гадость телами была выведена трезвым и злым Ивашкой за околицу села, и резвенько потрюхала на юг. Комментарии Ивашки по этому моменту их путешествия я вполне понимаю — самому приходилось возить пьяные компании. Самое страшное — когда начинают дёргать за плечи, за рукава, за руль. Или лезут целоваться. На скорости свыше 100 км/час на ночной дороге…
Но княжий гридень просто обязан понимать в транспортировке упившегося человеческого материала. Он прикупил ещё бражки по дороге и скармливал «телам» необходимые для неподвижности дозы, старательно убирая вожжи из зоны досягаемости и вкидывая слегка шевелящихся попутчиков обратно в телегу после исполнения каждой их «нужды».
Ребята изначально не собирались заходить в Елно. Поэтому оставили свою лодочку на верхнем конце этого болота — «Голубой мох», в маленькой деревушке просто поближе к торговой дороге. Ивашко ухитрился в одиночку перегрузиться с подводы в лодчонку, благо — вещичек было немного, вкинуть туда же непрерывно вопящее «Чёрного ворона» трио, и выпихнуться шестами через болото. А дальше речки сами понесли их ко мне.
Теперь мужики смущённо радовались удачному исполнению господского задания несколько нетрадиционными методами. Но Николай не «почил на лаврах», а старательно проявил озабоченность актуальными проблемами вотчино-строения:
— Ну вот, печника мы притащили. А остальное? Самое малое — глина нужна.
— Николай, я ведь тоже без дела не сидел. Есть у нас глинище. Уже и работы идут. Велесовы детишки подвалили.
Теперь пришло время хвастаться и мне.
Собственно говоря… хвастать мне… Ну, падаю я быстро. И — в сторону откатываюсь. А так-то…
Едва Николай ушёл в свой поход, как дождь закончился. У меня, честно говоря, на душе уже давно кошки скребли: десять дней не видя Мараны, я могу предположить даже и глобальную катастрофу. Уровня полярной озоновой дыры или таяния гималайских ледников. Без моего-то присмотра… А главное — без зомбячьего даосизма… Сам же богиню к регулярности приучил, а тут… Я уже про наркотики и ломку при отсутствии дозы говорил. А если она Кудряшка там взялась употреблять в качестве заменителя… Со смертельным исходом… Это-то плевать, но у неё же — фантазия богатая. Как у меня. И никаких тормозов. Тоже — «как»…
