Александра Лисина - Первый удар
— Святые отцы с тобой работали?
— Нет.
— Почему?
— Я к ним не обращался.
— Ни разу?! — неприятно удивился святоша. — Юноша, а ты знаешь, что с такой дейри ты мог бы стать учеником Святого Престола?!
— Да, Ваше Преосвященство, — загнув очередной краешек салфетки, хмыкнула я.
— Во что ты веришь, юноша, прячущий лицо? — вдруг прищурился бритоголовый поп. — Ты исповедуешь веру в Аллара? Или, быть может, тебе ближе какое-то иное учение? Ответь.
Так. Нехорошо. Очень нехорошо, если они поймут, что я — редкая безбожница и даже в церковь за свою жизнь ни разу не сходила. Но еще хуже будет, если кто-то заподозрит, что меня такое положение дел вполне устраивает. Или, чего доброго, заподозрит в связи со Жрецом. Внимание Инквизиции мне совсем не нужно. Еще неизвестно, что они думают насчет Ишты. Вдруг — ересь? Вдруг мое существование противно официальной религии? Что-то я пока не заинтересовалась этим вопросом. А, видимо, зря.
Думай. Думай, Гайдэ. Ищи, как сказать правду, и отвести все возможные сомнения.
— Я верю в то, что этот мир был создан с любовью, — наконец, тихо ответила я, находясь под перекрестом настороженных взглядов. — Верю, что земля, по которой мы ходим, живая. Верю, что она чувствует боль точно так же, как и мы. И верю в то, что каждая рождающаяся в ее недрах Тварь должна быть уничтожена. Земля для меня как мать, Ваше Преосвященство. Она бережет нас. Заботится. Снабжает нас всем, что необходимо для жизни. Она родит для нас поля. Я отношусь к этому миру с почтением и благодарностью за то, что он меня так неожиданно принял. Я не видел того, кто его создавал, и что за сила дает ему жизнь. Но уверен, что существование Невирона противно самой ее сути.
Орденец странно хмыкнул.
— Любопытное у тебя видение мира. Но, как мне кажется, мы говорим с тобой об одном и том же. Только разными словами.
— Да, Ваше Преосвященство. Это — сложный философский вопрос, — я незаметно перевела дух. — И это — не диспут одного короткого вечера.
— Что за слово ты использовал? — вдруг заинтересовался мастер Драмт, повернув ко мне голову. — Что это за термин — «философский»? Никогда такого не слышал.
А он и правда молод — увидела я. Мы, наверное, почти ровесники. Хотя он маг… Его Величество, вон, тоже смотрится не старше сорока… и почему-то намеренно отстраняется от разговора, искоса наблюдая за собравшимися и лишь изредка пригубляя терпкое красное вино.
— Слово «философия» состоит из двух корней, мастер Драмт, — медленно пояснила я, лениво терзая несчастную салфетку. — «Филос» в переводе означает «любить», «софос» — «мудрый». Философами обычно называют тех, кто стремится к знаниям. Иногда их еще называют мудрецами. Но у меня на родине есть такое устоявшееся мнение, что истинная мудрость доступна только богу, тогда как человек может лишь пытаться приблизиться к истинному пониманию вещей.
От моей заумности святоша одобрительно крякнул, а маг заметно встрепенулся.
— «Филос»? «Софос»? Что это за язык?
— Греческий.
— Не знаю такого.
— Понимаю, что нет, — тонко улыбнулась я. — Но в мире существует много такого, о чем мы не имеем никого представления. В том числе, и языков. Есть еще латынь, и много других… мертвые языки мертвых народов, чья мудрость дошла до нас лишь в виде таких вот устаревших понятий и ставшими общепризнанными терминов. Вы ведь используете тот же принцип, мастер — в своих заклятиях, которые чаще всего формулируете на одном из древнейших языков Во-Аллара. Не так ли?
Маг, попав в известную тему, важно кивнул.
— Верно. Мы используем язык эаров, потому что он совершенен. И наиболее точно отражает суть вещей. К примеру, слово «огонь» в переводе с Эйнараэ звучит как «лиийора-а», но на самом деле имеет еще порядка десяти значений, которые меняются в зависимости от контекста.
— Да, я немного знаком с принципом многополярности Троэна.
Ну, не знакома, конечно, но слышала пару фраз от Дея. Зато в Китае с его иероглифами этот принцип точно бы приняли на ура. Однако любопытства в глазах мастера Драмта стало гораздо больше
— Я смотрю, у тебя весьма разносторонние интересы, Фантом.
Я усмехнулась шире.
— Ничего особенного, господин маг. Как говорится, жить захочешь — и не так раскорячишься. К тому же, как мне недавно сказали, лишних знаний не бывает, вот я и хватаю помаленьку. То тут, то там…
Орденец и Фаэс дружно хмыкнули, и даже по губам Родана скользнула мимолетная улыбка.
— Кто ставил вам произношение, господин маг? — с любопытством спросила я, получив сразу с двух сторон весьма одобрительные взгляды.
Мастер Драмт улыбнулся.
— Мой учитель — мастер Иголас Двир. Возможно, ты о нем даже слышал.
— Нет. К сожалению, не имел чести.
— Он много лет преподает в Магистерии и считается одним из лучших толкователей Эйнараэ. А почему ты спрашиваешь?
— Потому что… — я аккуратно свернула салфетку так, как уже давно пыталась, и бережно расправила краешки. — Скажите, вы сильно огорчитесь, если узнаете, что он научил вас неправильно?
За столом все замерли.
Фаэс, ничего не понимая, метнул в мою сторону растерянный взгляд, Родан буквально окаменел, святоша недоуменно нахмурился, а король перестал, наконец, делать вид, что его здесь нет, и прекратил изображать полнейшее равнодушие. Еще бы. Он ведь тоже маг. И тоже, наверное, когда-то учился у пресловутого мастера Двира. Иначе отчего бы у него так интересно сузились глаза, а в зрачках впервые полыхнуло мрачное пламя неподдельного раздражения?
Кажется, сегодня мне все-таки удастся пробить его холодное равнодушие.
Не со злости.
Просто из принципа. Из вредности. И, конечно же, из любопытства
— Как ты сказал? — наконец, поразительно спокойно переспросил маг.
— Слово «огонь» на языке эаров звучит как «ли-и-э-э-о-у-р-а-а-а», мастер Драмт, — задумчиво пропела я. — С ударением на последний слог, а не на первый. А «лиийора» означает всего лишь «пылающий». Думаю, вы знаете разницу между существительным и прилагательным? К слову, ваш учитель когда-нибудь общался с истинными носителями языка? И знает ли о том, что делает такие грубые грамматические ошибки?
В оглушительной тишине маг медленно поднялся из-за стола и очень тихо сказал:
— С носителями Эйнараэ, Фантом, люди не общаются уже несколько веков. Они вытеснили нас из Эйирэ полностью и прекратили всякие контакты. А тех, кто рискует нарушить их уединение, ждет быстрая и очень некрасивая смерть.
— Правда? — искренне удивилась я, вспоминая последние слова Ли-Кхкеола. — А я слышал, что лет пятьдесят была у вас одна неудачная попытка. Последняя. Когда эары еще принимали у себя смертных. И даже, кажется, магов. Возможно, ваш учитель просто не застал этого важного события?
