Юлия Шолох - Звериный подарок
— Какое… эротичное представление, — вдруг сказал Дынко, в его голосе звучало неподдельное уважение.
Ничего себе! Я отпрянула от зверя, как ошпаренная. Что это значит? Дынко опять хихикал, а волк поднялся, рыкнул коротко и одним прыжком оказался у одежды. Я поняла и отвернулась.
Пока он перекидывался и одевался, я старалась думать о чем-нибудь нейтральном, чтобы щеки успокоились и перестали пылать.
— Не страшно? — спросил вскоре Радим.
— Нет, очень… красиво. Это… больно?
— Совсем чуть-чуть, — голос очень уверенный, но мне почему-то кажется, что он врет.
Я легла спать почти сразу, оставив волков сидящими у костра чуть в стороне. Они улыбались и тихо о чем-то говорили, строго по очереди.
Если бы видела, как изменились их лица после того, как я заснула, тогда бы по-настоящему узнала, что такое страх.
Не знаю, в каком виде спали волки. Меня никто не обнимал, утром я проснулась и первым делом об этом подумала. Как жаль!
Весь следующий день мы шли очень быстро и почти не отдыхали. Я очень устала и заснула мгновенно.
А потом приснился кошмар. По крайней мере, я думала, что приснился. Сначала.
Тишину раскололи крики, свист, лязг и грохот. Подскочив, я села на месте. Развернувшаяся передо мной картина долго потом повторялась в долгих душных от ужаса снах. Справа, между деревьями носились светлые и темные тени. Темных было меньше, и их теснили к поляне. В руках белых существ, высоких, полуодетых и очень быстрых сверкали длинные парные кинжалы. Я смотрела, не в силах пошевельнутся, как иногда эти кинжалы задевали волков… моих волков, оставляя темные полосы на звериных телах. То, что делали волки с нападающими, меня не волновало. Они держались рядом, постепенно по одному выводя из строя белых. Белые, видимо, поняли, что сила не на их стороне, потому что резко перегруппировались, переглянулись, как будто что-то решив, и встали полукругом, плотно друг к другу.
Потом мое внимание сосредоточилось на одном из светлых, отпрыгнувшем за спины остальных и повернувшемся… ко мне. В его руке был только один кинжал, блеснувший чернотой, когда он слегка повернул лезвие, будто к чему-то примеряясь. Дальше все происходило очень медленно. Светлый сделал всего один прыжок и оказался прямо надо мной. Инстинкты сработали раньше, чем я успела подумать. Руки просто выставили вперед плащ, немного натянув, благодаря чему кинжал запутался в меховой подкладке, затем я быстро бросила плащ в узкое лицо с яркой красной полосой на лбу и еще попыталась пнуть нападающего, но промазала.
Врагу понадобилось всего мгновение, чтобы отбросить плащ, освободив кинжал, но надо мной уже стоял волк, тяжелой лапой он прижимал меня к земле и рычал так, что кровь из пасти брызгала маленькими фонтанчиками. Светлый пригнулся, готовясь к нападению.
Зверь очень уверенно и настойчиво надавил сверху лапой, не давая встать. На его голове отчетливо выделялись две полосы.
Там у леса двое волков придерживали троих светлых.
Вдруг один из белых бросился на волков, стараясь напасть сверху и, видимо, сбить с ног — просто свалился, даже кинжалы не выставлял. А двое других рванули к нам. Один из зверей выскочил из-под тела светлого и успел ухватить одного из убегавших за ногу. В этот же момент светлый с красной полосой кинулся на Радима, все так же прижимающего меня к земле. Позади уже очень близко летел светлый, улизнувший от волков.
Только тогда я поняла, что не сплю. Радим ринулся к белому, и они встретились в прыжке. И все было бы хорошо, волк перехватил руку с кинжалом, заставив врага разжать пальцы и выпустить оружие, а потом сразу вцепился ему в горло.
А сзади прыгнул второй. Противник Радима сделал перед смертью что-то странное — развернулся боком, как будто спиной видел своего человека, замахивающегося кинжалом. И когда занесенный кинжал уже был над Радимом, когда во мне взрывался оглушительный крик, в самый последний миг между ними вклинился черной молнией другой зверь, принявший лезвие во всю его глубину. Третий волк неслышно возник сзади, оттащив за шею последнего светлого назад. Тот не выпустил кинжал, вытащил его из волка и вслед за тем из тела хлынула кровь. Много темной, густой крови.
Волк тяжело упал на месте и застыл.
Звуки неторопливо расплылись вокруг, как капля молока в воде. Все потом. Крики и рвущийся звук за спиной. Кровавые лужи и мертвые тела вокруг. Первые лучи встающего солнца, рубиновые от последствий бойни на поляне.
Я стояла на коленях перед зверем, не знаю, кем, неважно кем. Внутренние органы должны быть как у обычного животного, как у человека, они у всех одинаковые. Надеюсь, это так. Я водила над раной руками, прикидывая, как удачнее их приложить. Так, чтобы все захватить.
— Ты можешь что-нибудь сделать? — Какой больной голос за плечом. Не уставший, а полумертвый. Страшный. Безнадежный.
— Да, но я не знаю, сколько на него дадут вздохов. На животного — один, человеку — три. Ему… ему, надеюсь, два. Или он умрет.
— Попробуй кровь остановить, это главное. С остальным регенерация справится. Останови кровь, слышишь?
Времени больше не было, я глубоко вздохнула и закрыла глаза.
Крови вышло много, и даже искать не пришлось, откуда. Вот она, артерия, перерезанная почти полностью. И вена наполовину. Обе надо восстанавливать, и времени ни на что больше нет. Если искать другие повреждения, не успею ничего сделать. Останови кровь, он сказал, это главное. Я поверила голосу и не стала больше ни на что отвлекаться. Сдавила вену призрачными ладонями и застыла, отпуская силу. Тело зверя должно быстро регенерировать, это действительно помогло. К тому времени, как голова закружилась без кислорода, вена держалась достаточно крепко.
Потом я судорожно дышала, не отнимая от раны рук, и кто-то гладил меня по спине. Самое сложное — артерия. Только бы два дыхания! Только бы два!
Вдохнув, снова ныряю внутрь, и у меня получается. Два, все-таки не просто животные! Даже рассмеялась бы, не будь так ценен воздух. Я сдавливаю артерию, уже зная, что с ним все будет хорошо. По крайней мере, в этот раз.
Меня оттаскивают, как тогда от Мотылька, когда голова начинает опускаться от мельтешащих вокруг белых пятен.
— Дыши, — шепчет голос. Вокруг сгущается тепло, мягко окутывает, успокаивая, и даже запах крови отступает куда-то назад.
— Нужно попробовать еще раз. — Как только позволяет голос, я возвращаюсь к волку и вдыхаю.
Ничего. Третьего раза не дано. Полуживотные. Полулюди. По крайней мере, в такой ипостаси.
Зверь уже выглядит не так безнадежно. Разрез мокрый, но не кровоточит, грудина почти не дергается и поднимается все ровнее.
