Юлия Шолох - Звериный подарок
— Иди сюда. — Теплые руки притягивают меня назад, Радим снова меня обнимает.
Где-то справа один из светлых резко вздрагивает и вдруг тонко стонет. А через мгновение над ним сидит Ждан и вдруг, делая полный размах рукой, резко проводит где-то внизу кинжалом, отчего светлый дергается и замирает.
«Значит, это был Дынко», — равнодушно думаю, проваливаясь в черноту. Там только одна картина: Ждан, смешливый, разумный Ждан, с доброй, уверенной улыбкой, безо всяких раздумий убивающий раненого.
Волки
Белоглазые напали, когда уже светало. Радим почуял их раньше, но едва успел предупредить остальных, как дивы, не теряя времени на попытку использовать арбалеты, сразу бросились врукопашную.
Шансов у белоглазых не было, даже трое обычных зверей одолеют десяток дивов без потерь, не говоря об альфах. На что они рассчитывали? Когда Радим увидел взгляд поводыря, направленный в сторону Дарены, только тогда понял, на что. Единственная их слабость…
И все же обошлось. Но только это не стало их заслугой, а было чистым везением. Чистое везение, что у Дарены получилось остановить первый удар, что, ранив Дынко, не задели ничего слишком важного, и что Дарене вообще удалось его вылечить. Слишком много везения, на которое в таких делах никогда нельзя рассчитывать. Плохо, очень плохо.
Пока Радим стирал с Дарены кровь, насколько это было возможно, а после закутывал в плащ, Ждан зашивал рану Дынко. Потом быстро собрали вещи.
Напоследок проверили тела белоглазых, нашли и добили еще двоих раненых. Лучше, чем оставить их на съедение зурпам, которые скоро прибудут на запах крови. После недолгого колебания сняли с предплечий всех тел браслеты памяти, где магически записывалась информация о владельце: имя, возраст, место рождения, воинское звание, уровень магии и навыки. По неписаному кодексу чести эти браслеты считались чем-то священным, что должно вернуться родным погибших, и снять их — все равно что перекрыть путь к перерождению. Обычно волки браслеты не трогали, но сейчас… Сейчас дивы перешли какую-то невидимую границу того самого священного и потеряли право на уважение своих традиций.
Хорошо, что Мотылек сама пошла за Радимом, несшим Дарену, иначе ее пришлось бы просто оставить, следить еще и за лошадью не было ни сил, ни времени.
Потом стали попадаться петли, и Радим почти решился уйти вперед, оставив Ждана прикрывать отход, потому что никакого подходящего коридора не встречалось, а сзади мог приближаться еще один десяток белоглазых. Радим ждал до последнего, потому что точно знал, чем закончится дело, встреться Ждан на руках с Дынко с группой поводыря. И не зря, им все-таки попался достаточно широкий коридор, где можно было переждать сутки. Войдя в мерцание перехода, они немного отдышались и отправились искать воду.
У воды волки долго отмывали все, что можно было отмыть. Даже малейший запах крови способен привлечь нежелательных гостей, а гости это последнее, что им сейчас требовалось. Дынко просто опустили в воду, отчего тот очнулся и перекинулся назад в человека, которого тащить было значительно легче. С Дареной сложнее, но опять повезло — на ней оказалось удивительно мало крови, Радим отмыл ее, даже одежду сильно не намочив.
Недалеко от воды нашлось подходящее для лагеря место, где они и устроились. Теперь оставалось только ждать, пока окрепнет Дынко и Дарена придет в себя. С первым сложностей не предвиделось, но вот Дарена… Ее обморок перешел в сон, причем, судя по всхлипываниям, сон не очень приятный. Радим все время сидел рядом, чтобы не пропустить момент, когда она очнется, и пытался понять, как совсем юная девчонка, которая, скорее всего, даже не видела, как свиней режут, отреагирует на нападение и чем ей можно помочь.
Глава 14
Мой новый мир
Я просыпаюсь с криком. Что лучше — видеть кошмар во сне или наяву? Какой изматывающий выбор. Ужас окутывает меня холодной, темной пеленой, не пропускающей света, лишает тепла, которого и так почти нет, словно вокруг сугроб намело. Я поднимаюсь так резко, будто от этого зависит моя жизнь.
— Радим! — слышу отчаянный крик. Свой собственный.
Если бы он сразу не оказался рядом, позвать еще раз я бы не смогла. Меня начинает трясти так сильно, что Радим еле успевает обнять меня и с трудом удерживает, не давая вырваться.
— Тише… тише… Это просто реакция на шок. Твой разум не привык… к таким зрелищам и сейчас протестует. Хочет сообщить, что произошедшее ему не нравится и что больше ни в чем подобном он участвовать не желает. Просто шок. Ты никогда раньше не видела, как убивают людей… или почти людей. Никогда не видела, как неожиданно приходит смерть. Даже если знала, что такое бывает, видеть своими глазами, участвовать — испытание не каждому по силам. Это все пройдет. Сознание смирится с новым знанием, сживется с ним и примет как неизбежное. Тише… Не бойся ничего, больше никто не подберется так близко. Никто не… Я даже шанса такого не дам. Уже все хорошо, уже все прошло. Слушай меня. Все сейчас пройдет…
Не знаю, сколько он со мной говорил. Постепенно вокруг появились другие предметы, соткались из темноты и обрели форму. Деревья, низкие пушистые кусты, трава. Кривой, поросший мхом камень. Где-то сбоку фыркала лошадь. Мотылек? Очень похоже.
Потом рядом с нами показались ноги в высоких сапогах. Ждан. Почему же я кричу опять и от кого пытаюсь спрятаться?
— Ждан, не подходи пока, — быстро говорит Радим, и ноги исчезают, а волк продолжает — В таких случаях нет никаких правил чести. Никаких. Ждан никого не убивал, этот… раненый все равно бы не выжил. Он просто прекратил его мучения быстро, понимаешь? Ждан… Не раз спасал мне жизнь. Он друг.
Я что, испугалась Ждана? Человека, которому совсем недавно была благодарна за молчание? Которому доверяла? Или… зверя? Испугалась в нем зверя, жестокого незнакомого животного. Не знала, каким он бывает, когда близко опасность. Убийцей? Или так должно быть? Одно движение руки — и теперь передо мной вопрос, не решив который двигаться дальше нет сил. Кто же он для меня теперь? Герой, сумевший отбить нападение и спасти наши жизни, или убийца беззащитных? А ведь он не один там был…
— Вы… все? Все такие?
— Мы все такие, какими нужно быть, чтобы выжить, — строго говорит Радим. Не отпирается. Это хорошо.
Потом я вспоминаю лицо белоглазого, прямо над ножом, торчащим из моего плаща, лицо безо всяких эмоций, ровное, как будто неживое.
Нет, никто из них не станет для меня убийцей. Я слишком хорошо знаю, какими они бывают, если не нападать посреди ночи с кинжалами в руках. Все время думала о волках хуже, чем они того заслуживали. Сейчас я доверю им свою жизнь. Все, что они делают, правильно и честно, никак иначе. Все, что делают, верно и справедливо. Все хорошо.
