Анна Невер - Обжигающий след
Со вздохом Войнова направилась в гостиную. Там, сидя за кособоким столиком, написала записку Ганне, в которой предложила встретиться на базаре завтра пополудни и поговорить о Зое. На конюшне она нашла Цупа и попросила его отвезти весточку в гимназию. Возница был не прочь, поскольку вскоре как раз собирался в город по делам Жича.
Тиса завернула за конюшню к поленнице. Хотя что решат эти последние тренировки? Жнух-то уже вот он, на носу. Пусть говорят, что перед смертью не надышишься, но настроение таково, что хотелось побыть одной. Повернув полено так, чтобы круглым срезом оно глядело на нее, нарисовала угольком точку в центре годовых колец. Отмерив шагами расстояние в четыре сажени, развернулась. Замах над головой. Бросок. Пол-оборота. Раз! Нож вонзился ровно в сердцевину полена. Очень неплохо. На Жнухе, чтобы срезать корзину, нужно пять таких точных ударов. И совсем не важно, чем ты их сделаешь: ножом, саблей, стрелометом, да хоть копьем, лишь бы попасть в пять мишеней, каждую размером с подсолнуховое семечко.
Войнова вытащила нож из полена и нанесла еще дюжину ударов. Почти все приходились на угольный пятачок, но метательница все равно осталась недовольна. В этом году победить должна она — ради Зои. Если не выйдет, придется угнать служебную коляску у собственного отца и продать чиванским перекупщикам. Невольно улыбнулась шальной мысли.
— Добрый день, Тиса Лазаровна, — голос шкалуша заставил вздрогнуть.
Юноша оглядел полено с мишенью с одобрением.
— Не знал, что вы так хорошо владеете ножами, иначе поостерегся бы шутить в ваш адрес.
Тиса вяло улыбнулась.
— «Хорошо» — недостаточно для того, чтобы победить. Ты не видел, как стреляет Климыч.
Она прицелилась и метнула нож. И промахнулась. Присутствие шкалуша выбивало из колеи.
— Я уверен, что этот бросок — исключение, нежели правило, — сказал Трихон, выдергивая нож из мишени. — Вы мастерски это делаете. Это очевидно. Все, что вам надо, — это научиться сосредотачиваться.
Он вручил нож девушке.
— Закройте глаза.
Тиса моргнула.
— Не бойтесь, — улыбнулся парень. — Закройте, прошу вас.
— Я не боюсь, — фыркнула, опуская ресницы. — Это какой-то шкалушский обряд?
— Да, заставлю вас съесть старого сайгака, — пошутил горец и добавил серьезно: — Постарайтесь умерить свое дыхание.
Она послушно выдохнула, усмиряя воздух в легких.
Легко сказать, когда каждой частичкой кожи чувствуешь близость парня. Но через некоторое время все же смогла успокоиться.
— Хорошо. Услышьте стук своего сердца. Почувствуйте его… — Тиса поймала ритм своего сердцебиения. — Теперь представьте себя в самом безопасном месте.
Воображение колыхнулось, и она неожиданно ощутила себя прижатой к мужской груди. Шершавая щека, теплые крепкие руки… Нет! Плохая идея, плохая. Попыталась безуспешно представить что-то другое, но сердце уже участило стук, понеслось скачками, словно дикая лань. Дыхание сбилось. Войнова открыла глаза и раздраженно всплеснула руками.
— Не выйдет! В другой раз. И вообще мне не до этих игр!
В порыве быстрее закончить разговор и сбежать девушка заправила нож в ботинок.
— Есть другое упражнение на сосредоточение.
— Какое? — буркнула она.
— Нужно в оживленном месте, где ходит больше всего народа, встать на пути у толпы и попытаться за минуту перечислить, например, имена всех своих однокашников по гимназии. Чиванцу же достаточно просто перечислить имена родственников.
Недоверчиво усмехнулась:
— Ты серьезно?
— Вполне, — сказал Трихон, не сводя с нее глаз.
И почему серый цвет все считают блеклым?
«Нет, надо уходить», — девушка сделала шаг назад.
— Может, вы расскажете мне, что значит «срезать корзину»? Какие правила в вашей игре? — шкалуш явно не желал ее отпускать.
— Это не игра, а конкурс, — повернулась Тиса. — Там все просто: нужно попасть в пять движущихся мишеней размером с муху. Если попадешь, выигрыш твой.
Трихон кивнул и собирался задать вопрос, но неожиданно затрубил войсковой рог.
— Что это значит? — нахмурил брови парень.
— Объявление, — протянула Тиса удивленно. — Пойдем послушаем.
На внутреннем дворе собралась толпа работников и солдат. Стоя на крыльце, Кубач зачитывал объявление с листка.
— Довести до сведения. Из чиванской каторги Дахмар, убив пару надсмотрщиков, бежали четверо заключенных. — Прокашлялся. — Есть сведения, что беглые намереваются пересечь границу, предположительно в наших местах. Преступники вооружены ножами, саблями и стрелометом. — Мужчина поднял взгляд от листка и оглядел толпу. — Посему, мил други, не шастайте по лесам и полям, дабы не нарваться на душегубов.
Тисе показалось, что помощник капитана задержал свой взгляд на ней дольше положенного, прежде чем снова уткнуть нос в бумагу.
— Просим всех воздержаться от прогулок в лес, особо в местах, близлежащих к чиванской границе. Хоть наши станицы и будут блюсти дозор, но осторожность здесь показана каждому.
После объявления Кубач откланялся, и толпа, обсуждая новость, стала расходиться.
Тиса заметила, что Трихон на нее смотрит так, словно чего-то ждет.
— Вы не считаете это веской причиной не ходить в лес? — спросил шкалуш, словно отец, подталкивающий ребенка к размышлению.
— Эти беглые?
— Да. У Дахмара, как я слышал, дурная репутация. Люди там содержатся не из сердобольных. А вам в последнее время, как мы знаем, не везет.
Он ждал ответа.
— Я не могу, — после короткого раздумья покачала головой Войнова. — Не могу оставить часть в этом году без силуча. Зимой в морозы станицам без него тяжко придется. А прошлогодний запас почти истощился.
— Тиса Лазаровна! — окликнул ее старшина Кубач, приближаясь к нйм. — Забыл сказать. Вас в кабинете батюшка ждет.
Поднимаясь на третий этаж, она догадывалась, о чем пойдет речь. Приоткрыв дверь, заглянула в кабинет.
— …да, и доставь это письмо Лаврентию Петровичу лично в руки, — Лазар Митрич, стоя у окна, продолжал наставлять посыльного.
— Слушаюсь, господин капитан! — вытянулся солдат.
Заметив дочь, отец отпустил посыльного и велел войти.
— Тебе следует прекратить свои походы, — без всяких вступлений произнес он, усаживаясь за письменный стол.
Ну вот. Снова этот ужасный приказной тон.
— Но папа… Как же силуч?
— Ты слышала о чиванских беглых?
— Да, но ведь болото далеко от границы.
— Тиса, ты не понимаешь! В лес сейчас ходить опасно. Понятно?
Она молчала. Складки на раздраженном отцовском лице грозили слиться в одну. Девушка уже приготовилась к гневному крику, как неожиданно услышала просьбу.
— Дочь, ты должна меня понять, — устало произнес капитан. — Силуч важен гарнизону, но не настолько. Прошу тебя, не ходи в лес. По крайней мере, не сейчас.
Он водрузил очки на нос и стал ворошить письма на столе. Однако Тиса чувствовала, что ее ответа ждут.
— Хорошо, папа, — согласилась она после раздумья.
— Отлично. Это все. Иди, — завершил он разговор, не поднимая взгляда.
Когда девушка закрыла за собой дверь, Лазар отбросил от себя бумаги и, смежив веки, откинулся на спинку кресла.
Шкалуш ожидал капитанскую дочь, сидя на ступеньке крыльца. При появлении девушки поднялся.
— Увы, походы в лес мне заказаны, — ответила она на немой вопрос.
Новобранец расслабил плечи.
— Возможно, это самое разумное решение при нынешних обстоятельствах.
Тиса была согласна, тем не менее грусть охватила ее. Откуда взялись эти беглые на ее голову? Отнять у нее лес, хоть и ненадолго, все равно что отнять воздух. Да и силуча будет мало, что ж хорошего? К тому же это означало, что она освободилась от компании шкалуша. Она сама этого хотела, только не ожидала, что это произойдет так скоро. Но, как говорится, Единый знает, что делает.
— Благодарю за помощь, Трихон. Можешь возвращаться в строй, — Тиса провела ладонью по шершавому деревянному столбу крыльца. — Впрочем, делай что хочешь. До конца недели тебя точно не хватятся. Желаю удачи на служебном поприще.
Слова прозвучали неожиданно сухо, без эмоций. Это и к лучшему.
— Вы будто прощаетесь, — парень сощурил глаза.
— Нет, конечно, — соврала Войнова. — Просто я не вправе больше занимать твое время. Спасибо за все еще раз. А сейчас прости, меня ждут дела.
Она оставила шкалуша стоять у крыльца и вошла в корпус.
«Ну вот и все».
Погруженная в себя, девушка переступила порог в переднюю и не сразу услышала странные завывания, доносящиеся из столовой. Толкнув в недоумении дверь, обнаружила плачущую кухарку — та прятала лицо в ладонях и сопела носом.
— Камилла! — охнула Тиса. — Что случилось?
При виде молодой хозяйки женщина вытерла передником глаза и вымученно улыбнулась.
