Алан Фостер - Пожиратели света и тьмы
Он огляделся в поисках подходящего укрытия, затем кивнул в сторону скальных выступов.
— Полагаю, там мы будем в безопасности.
— Согласен, — улыбнулся Этиоль. — Ответы желательно получать из надежного укрытия, обезопасив себя от всяких неожиданностей. В тебе, Симна ибн Синд, оказывается, немало здравого смысла.
— А в тебе немало всякого другого. — Северянин подтолкнул товарища к камням. — Но ты все равно мне нравишься. Воистину вкусы бывают самые несуразные.
— Даже если я не веду тебя к сокровищу? — усмехнулся Эхомба.
— Сейчас не до шуток, — стараясь не отстать от длинноногого друга, вымолвил Симна.
Под ногами у них мешались мчавшиеся к своим норам ошалевшие от страха большие грызуны — все как на подбор в добротных шубках из желтоватого меха. С дерева вспорхнула ярко раскрашенная птица, облачко зеленых и бирюзовых перышек полетело с ветвей.
К несчастью, у подножия скалы не оказалось пещеры. Пришлось влезть повыше и устроиться среди двух густо помеченных лишайниками камней. Щель была для путников тесновата и полностью не укрывала, но даже это было лучше, чем торчать на ровной земле.
— Смотри! — На этот раз северянин отреагировал первым, указывая на восток. — Приближается!.. Что именно, не могу сказать, однако оно уже неподалеку.
— Точно, — согласился Этиоль, прикрывая глаза от слепящего солнца. — И это не животное.
Рев стремительно нарастал. Путникам уже приходилось кричать, чтобы услышать друг друга.
— То есть как не животное? — спросил Симна. — Что же тогда?
— Ветер.
Северянин напряженно прислушался и покачал головой.
— Нет, не ветер. Я не знаю, что это, но оно живое. Слышишь, сколько ярости в голосе?
— А кто тебе сказал, что ветер бездушен и что он не может испытывать ярость или гнев? — спокойно возразил Эхомба. — А этот ветер не только шумит грозно, он и выглядит злым.
Теперь вой и рев смешались в один неподражаемый, ввергающий в безумие звук, принадлежавший существу, которое наконец появилось в поле зрения, что открывало узкое пространство между камнями. Неясный, нечеткий сгусток, он в то же время обладал тем, что можно было назвать формой: сейчас округлый, в следующее мгновение угловатый… Причем существо вопило не от злости; теперь в дикие вопли отчетливо вплетались рыкающие, напоминающие хохот звуки.
Ветер за кем-то гнался.
— По-моему, он кого-то преследует. — Симна машинально протянул руку за спину и взялся за рукоять меча — хотя разве способна сталь сражаться с силами природы?
— Вижу, — откликнулся Эхомба. — Похоже, кота.
— Вот и мне так показалось, — кивнул северянин. — Только что-то до сих пор я таких огромных кошек не встречал.
— Я тоже. Однако зверь именно убегает от ветра, а не случайно оказался у него на пути. Погляди-ка, кот взял вправо — и ветер туда же. Словно дорогу перекрывает.
Два чудища пронеслись мимо. В лица путников ударила тугая воздушная волна, затем комочки сухой земли и вырванные с корнем травинки.
— Это охота? — ошарашенно спросил Симна. — Где это видано, чтобы воздушная масса охотилась на гигантских котов? Или на кого-то еще, между прочим…
Симна ожидал услышать в ответ что-либо вроде: «Помнится, в свое время…» или: «Был в нашей деревне мудрец по имени…», однако Эхомба выразился просто:
— Нигде не видано.
Симна саркастически глянул на Этиоля.
— То есть ты не знаешь, что бы это могло быть? Выходит, не на все вопросы у тебя заготовлен ответ?
Пастух перевел взгляд на товарища. Теперь глаза приходилось прикрывать от несущейся пыли — ветер был ближе и потому гораздо сильнее.
— Я неоднократно пытался объяснить тебе, Симна, что я самый невежественный из людей, и то, что мне известно, уместится на донышке паучьего наперстка.
— Никогда не слышал, чтобы пауки пользовались наперстками, — заметил Симна.
— Только некоторые, — сказал Этиоль без тени улыбки. — У пауков очень острые крючки на ногах, поэтому единственное средство избежать ран, которые они могут нанести себе во время пробежки по паутине, это надевать на ноги особые чехольчики. В Наумкибе их называют наперстками… Зверь совсем выбился из сил — по морде видно. Если ничего не сделать, сейчас ветер его нагонит.
— Да, бедняга сбавил ход… Что ты имеешь в виду — «если ничего не сделать»? — Симна подозрительно посмотрел на товарища.
Его худшие опасения подтвердились, когда Этиоль вышел из укрытия.
— Погоди-ка, брат! Ты куда?
Стоя на камне, пастух с сожалением посмотрел на хмурое лицо северянина.
— Я по натуре человек миролюбивый, но это кого угодно выведет из себя. Они дерутся, а силы неравны. Надо помочь коту.
С этими словами он начал спускаться со скалы. Симна, не сумев удержать товарища, остался на месте.
— Послушай, брат, стоит ли вмешиваться? Так всегда бывает: сильный бьет слабого. Хвала судьбе, что мы не участвуем в этой схватке. Ты что, решил потягаться с бурей?
— Если буря обладает разумом, то да, — ответил Эхомба. — А эта как раз не похожа на своих свихнувшихся сестер, гуляющих по морям. Вот с теми нам, жителям побережья, трудненько приходится.
Помогая себе копьем, Этиоль поспешил в сторону разворачивающейся схватки. Симна кубарем скатился со скалы и спрятался за камнем. При этом поднес руку к уху, чтобы лучше слышать.
— Ну хорошо! Если ты решил покончить жизнь самоубийством, то я вмешиваться не собираюсь! — крикнул он Эхомбе. — Только прежде расскажи, где спрятаны сокровища!..
То ли пастух не слышал, то ли решил не отвечать. Он повернулся и, подняв копье над головой, отсалютовал им спрятавшемуся Симне, затем с необыкновенной скоростью побежал в сторону битвы.
Если дикий кот и заметил Эхомбу, то никак не подал виду. Да и что может человек противопоставить силе стихии? Однако Эхомбе даже буйство природы было нипочем. Он припустил еще резвее.
Безусловно, более странного и огромного хищника из породы кошачьих ему встречать не доводилось. Кот был черен как смола, желтые глаза — каждый с кулак — полыхали диким огнем. По-видимому, чудище приходилось близким родственником льву, по крайней мере вокруг шеи у него тоже было что-то подобное гривастому воротнику. Однако этот кот был куда больше и мощнее самого большого льва. Но крупное мускулистое тело заканчивалось удивительно вытянутыми лапами, доставшимися явно от другого родственника. Происхождение этой странной комбинации скорости и силы представляло загадку для любопытного Эхомбы.
Исполинское животное вдруг начало отступать, потом, спотыкаясь, заковыляло в сторону пастуха. Этиоль ни секунды не сомневался — не у человека несчастный зверь пытался найти защиту, а у груды камней возле скалы, где прятался Симна.
