Алена Даркина - Растущая луна: зверь во мне
*локоть — мера длины примерно равная 50 см.
по карнизу, стараясь не шуметь: привлекать внимание лучше на земле. Когда сарай оказался под ним, держась за подоконник, встал на колени на карниз, а затем и вовсе повис на кончиках пальцев. Прыгать в пустоту было нелегко, но он расцепил пальцы. Удача была на его стороне сегодня: крыша не хрустнула, но он замер, прижавшись к стене, чтобы убедиться: его мягкий прыжок не заметили разбойники. Быстро намотал плащ на руку, чтобы не мешал, добежал до края и спрыгнул на землю.
Его перемещение все же заметили. Фигуры в темноте заметно приблизились и стояли шагах в пяти от него. "Странные разбойники, — недоумевал Корсак. — Пришли за деньгами? Откуда могли знать, что я принесу деньги? Даже Еж не знал". Помедлив, он положил ладонь на рукоять меча.
— Судари, что за поздний визит? — осведомился он негромко. Очень не хотелось пугать Дарихан. Сколько он знал женщин, они постоянно поступали вопреки тому, что им говорят. Еще выскочит из дома, а ему придется защищать ее. — Что вам угодно?
Разбойники медленно приближались, заходя слева, чтобы отрезать ему путь. Корсак тоже шагнул влево, чтобы не попасть в ловушку.
— Стойте, — раздался негромкий приказ. Один чуть вышел вперед. — Не ввязывайтесь, сударь, — обратился он к Елиаду. — Со всеми не справитесь. Если записи Шишлы у вас, отдайте и уходите. Мы никого не тронем.
— Ух ты! Записи Шишлы… Вы чрезвычайно осведомлены… — Елиад сделал еще шаг назад и влево. Он тянул время, а сам лихорадочно соображал: "Еж? Нет, он бы не успел. Даже если бы захотел, не успел бы найти нужных людей. И зачем ему делать это тайно? Тогда кто? Кто-то из эйманов предал?"
— Хватит болтать, — оборвали его. — Они у тебя?
— Конечно, — ослепительно улыбнувшись ("Жаль они в темноте не разглядят…"), согласился он. — Разве есть еще какой-то повод посетить этот дом?
Он услышал шорох за спиной и быстро нырнул вправо — дубина просвистела мимо, Елиад одним движением проткнул нападавшему живот и отступил к стене, заметив позади еще пятерых. "Десяток, чтобы ограбить одного меня?" — поразился он.
Его оттеснили к стене и теперь медленно окружали. Елиад быстро оценил ситуацию: взять его в кольцо мешали дерево и стол. Этим и надо воспользоваться. За мгновение до того как двое бросили на него, он прыгнул на скамью, оттуда на стол, мимоходом перерезал горло обалдевшему мужику, считавшему, что уже победил наглого купца, другому сверху заехал сапогом по морде: не до рыцарства. Понадеялся, что удар был достаточно сильным, чтобы вырубить его хоть ненадолго, и спрыгнул с другой стороны стола. Дальше от входа, но дальше и от нападавших. Ему бы сейчас через забор — одна трость не высота: подпрыгнет и дотянется до верха. Может, и перескочит до того как в спину ударят. Но надо преодолеть пять тростей свободного пространства, а разбойники, к сожалению, тоже умеют бегать. "Что ж им в детстве ноги не переломали? Ведь сколько людей жило бы лучше!"
Он рванулся к забору, но, по какому-то наитию, притормозил и пригнулся: нож пролетел над головой. Но драгоценные мгновения потеряны, теперь надо встречаться с врагами лицом к лицу. Хорошо, что так же быстро бегают лишь двое. Один удар встретил мечом, другой — рукой в плаще.
"С правым надо кончать немедленно. Плащ добротный, да рука-то не железная". Быстрый оборот вокруг рукояти, и разбойник, охнув, выронил меч. Стремительный выпад — горло пробито. Если и не добил, он уже не боец. Тут же парирует еще один удар слева: сначала плащом, а дальше еле успевает подставить меч, чтобы отвести удар от сердца. Но лезвие скользнуло по предплечью. Рана пустяковая, но о заборе можно забыть. Теперь только вокруг дома, к выходу. И надеяться, что они не разгадают его планы раньше, не перекроют путь. За спиной сенник с лежащей почти горизонтально лестницей.
"Эх, лежала бы лестница повыше, залез бы на крышу, выкуривали бы вы меня долго! Но что есть, то есть". Чуть дальше заметил копну, приготовленную для беспокойно топчущегося скота в хлеву у забора.
"Вперед", — командует себе. Запрыгивает на лестницу, снова бьет ногой в грудь, но на этот раз не так удачно: ногу кольнуло. Замечает вилы, хватает левой рукой, всаживает в грудь одному бандиту, мечом делая выпад в сторону второго. Он отскакивает, а больше ничего и не надо: Корсак прыгает на сено и, мягко перекатившись, оказывается в трости от нападающих. Быстро оценивает обстановку: телега, круглый каменный колодец… "Успею!" Не вовремя подводит нога. Чуть-чуть не хватает скорости, поэтому на телеге приходится опять схватиться. Хорошо, что с одним. "А драться-то вы не умеете!" — злорадно подумал Корсак, распарывая живот очередному разбойнику.
Теперь прыжок на колодец, а оттуда на террасу: благо она низенькая.
Но тут отпущенное ему количество удачи закончилось. Раненая нога неловко подвернулась на деревянном полу, он задержался, и его настиг еще один прыткий. Елиад повернулся к нему, чтобы встретить удар, но они пронзили друг друга одновременно: Корсак мечом сердце противника, а разбойник Елиада над ключицей. Эйман выдернул меч, застывший в мертвых пальцах, и кровь хлынула фонтаном.
Он понял, что уже никуда не уйдет отсюда. И было совсем не страшно: верно, фея смерти витала где-то рядом. Но немного жаль, что все напрасно и эйманы не прочтут записи Шишлы. Хорошо, если хоть Дарихан не обидят.
Так быстро как мог, он заполз в угол террасы. Глупо конечно: перила тут резные, сделаны для красоты. Захотят убить — заколют со спины. Но так было легче сидеть. Он следил за темными фигурами, приближающимися к нему.
"А ведь тут не все. Неужели не поверили, и кто-то пошел в дом?" — Корсак через боль улыбнулся и опять пожалел, что они не увидят этой улыбки. Они бы испугались.
— Ну, что ж вы так медленно? — он не выдержал и подогнал их, выставив перед собой меч.
Но вместо того, чтобы добить раненого, разбойники как по команде обернулись к воротам, до которых Корсак не дошел каких-то десять шагов.
— Какого шереша? — знакомый голос звенел от ярости.
Дафан так и не пригласил на ночь служанку. Позвонил в колокольчик, заказал еще вина и отпустил ее, несмотря на то, что сильно разочаровал девушку. Наверняка она теперь тоже будет распространять сплетни о том, что он предпочитает мужчин. Пусть ее. Даст бог он сюда не приедет и не придется никого убивать за подобные предположения. Помешало же утешить девушку природное чувство брезгливости и неясная тревога. По этой же причине он никак не мог уснуть, хотя пытался. Он, не раздеваясь, лег на постель и лежал в темноте, представляя, чем закончится их путешествие, и мечтая, чтобы оно закончилось поскорее. И чтобы расходов дополнительных не было, а хоть часть затрат окупилась за счет товаров, которые он велел купить.
