Дженнифер Робертсон - Создатель меча
Я кивнул, подавляя зевок. Это отняло у меня весь остаток сил.
Халвар сказал что-то Дел, глядя на меня. Дел выслушала Главу и из вежливости перевела мне его слова — я уловил может одно слово из двадцати: песня.
Я кивнул.
— Пусть поют. Я слушаю.
Дел бросила на меня неодобрительный взгляд и быстро ответила. Глава усмехнулся, повернулся к жителям деревни, укутанным в теплые меха, и объявил что-то. И снова я увидел как люди побежали за музыкальными инструментами.
Я сидел — вежливая улыбка застыла на лице — и пытался изобразить полную заинтересованность песней. Мое собственное пение хотя и помогло покончить с Чоса Деи, не повлияло на мою нелюбовь к музыке. Музыку я по-прежнему считал шумом, хотя готов был признать, что в этом шуме была определенная система. Я думаю, любителям пение жителей Ясаа-Ден показалось бы приятным.
Дел-то не скрывала удовольствия. Она сидела, завернувшись в белые шкуры, глаза ее пристально смотрели в пространство, она совсем забылась в музыке. Может в грезах она вернулась в детство, где ее родня так же собиралась чтобы спеть. И я вдруг задумался, а пела ли Дел кому-нибудь кроме меча?
Когда песня закончилась, Халвар снова повернулся к нам и что-то сказал. На этот раз даже Дел растерялась.
— Что? — спросил я приподнимаясь.
— Сейчас придет святой, чтобы бросить кости Оракула.
— Старик любит азартные игры?
Дел отмахнулась.
— Нет… Он будет бросать кости так, как делали в древности, чтобы узнать будущее. Это теперь люди бросают их на деньги.
Я хотел выдать еще один комментарий, но появился святой. Он остановился перед нами, поклонился и сел на шкуру, аккуратно разложенную Халваром. Он был ОЧЕНЬ старым, чаще всего такими и бывают святые, чья жизнь наполнена чрезмерным количеством ритуалов. Я вспомнил шукара Салсет
— он тоже был чем-то вроде святого или колдуна — и задумался, похожи ли обычаи Севера на обычаи Юга.
Старик — седой, голубоглазый, дрожащий — видимо чего-то ждал. Какой-то юноша принес низкий треножник и осторожно поставил его перед стариком. На трех ножках лежала тарелка из полированного золота. Ободок, слегка выгибавшийся вверх, покрывали Северные руны.
Я прищурился.
— Ты кажется говорила, что в Ясаа-Ден не найдется и пары медных монет?
— Именно монет, — согласилась Дел. — Это подставка Оракула и блюдо. Они есть в каждой деревне… конечно если их не украли или не выменяли, — Дел пожала плечами. — Старые традиции приносятся в жертву, если от их гибели зависит выживание людей.
Из складок меховой одежды старик вытащил кожаный мешочек и осторожно развязал шнурок. Содержимое мешочка он высыпал на ладонь: пригоршню отполированных камней. Полупрозрачные, жемчужно-белые камешки раскатились по ладони, отливая зеленым, красным и голубым. Один камень был черным, но в глубине его светилось столько цветов, что я не смог в них разобраться.
Я нахмурился.
— Но ведь это не настоящие кости. Это камни. Кости Оракула должны быть из настоящих костей.
— Это кости земли, — сказала Дел. — Им придали форму и отполировали.
Я хмыкнул.
— Может быть, но с такими костями я еще дела не имел.
— Конечно, — согласилась Дел. — В отличие от тех, с которыми ты имел дело эти действуют.
Я открыл рот, чтобы запротестовать — вот еще, новости — но промолчал. Хотя я и не верил в предсказания, я точно знал, что Дел бросит мне в лицо, вздумай я сказать что-то грубое о старике и его камнях. Она напомнит о Чоса Деи, которого и сама считала сказкой, пока он чуть не убил ее.
И я решил не давать ей шанса высказаться.
Старик бросил камни на золотое блюдо. Как и следовало ожидать, они зазвенели и покатились, образовывая случайные узоры. Хотя человек, использовавший камни для предсказания, ни за что бы не назвал получившиеся узоры случайными. Это даже я знал.
Старик бросал камни семь раз, прежде чем заговорил. Произнес он только одно слово.
После которого пришла очередь Дел нахмуриться.
— Джихади, — повторил старик.
Дел взглянула на Халвара, словно меня рядом не было.
— Я не понимаю.
Халвар, озадаченный не меньше чем Дел, покачал головой.
— Джихади, — снова сказал старик и собрал камни в руку.
Все жители деревни растерянно смотрели на святого. Они-то конечно ожидали мудрых слов или обещаний грядущего процветания, а вместо этого святой Ясаа-Ден произнес слово, которое ни один из них не знал.
— Джихади, — спокойно сказал я, — это Южное слово.
— Южное? — Дел нахмурилась сильнее. — Почему? При чем здесь Южное слово?
— Точнее это Пустынный, а не Южный… Видимо это связано с моим присутствием, я ведь Южанин, — я мягко улыбнулся. — Хотя зная, что означает это слово, я сомневаюсь, что оно относится ко мне лично, — я усмехнулся, потом пожал плечами. — Он должно быть имеет в виду что-то другое или кого-то другого. Он стар, в конце концов, а это просто симпатичные камешки.
— Почему? — подозрительно спросила Дел. — Что такое джихади?
— Мессия, — ответил я.
Косы ударили по плечам, когда она резко повернулась к святому. Дел задала вопрос вежливо, но я уловил нотки сомнения. Дел просила разъяснений.
Старик охотно еще раз кинул камни, и снова они застыли, образовав узоры, которые ничего мне не говорили.
Старик изучил их и кивнул.
— Джихади, — повторил он, а потом добавил что-то на Высокогорном, закончив другим Пустынным словом.
— Искандар? — тут же переспросил я. — А какое отношение ко всему этому имеет Искандар?
Дел посмотрела на меня.
— Я даже не знаю, что это такое.
— Старая история, — раздраженно бросил я. — Искандар это место, названное в честь человека, который предположительно был Мессией. Я не знаю, сколько правды в этой сказке… сама представляешь, в какую небылицу может превратиться самая заурядная история, — я перехватил ее взгляд и понял, что она тоже подумала о Чоса Деи. — В любом случае, Искандар — место, где этот самый мессия встретил смерть.
Дел внимательно смотрела на меня.
— Он был убит? Казнен?
Я ухмыльнулся.
— Это было бы слишком романтично. Его ударила по голове собственная лошадь и через десять дней он умер. Поэтому и сомневаются в его подлинности — настоящий мессия не мог умереть из-за такой ерунды, — я пожал плечами. — Вообще-то я об этом мало знаю, я всегда пропускал мимо ушей подобные сказки, но я слышал, что на смертном ложе он обещал вернуться. Все это случилось сотни лет назад. Искандар теперь в руинах, и я не верю в джихади, о котором говорил этот старик.
Дел хмурилась так, что брови сошлись у переносицы.
— Он говорит, что мы отправимся туда.
— В Искандар? — я даже не потрудился скрыть улыбку. — Значит у старика песчаная болезнь.
