Оливер Боуден - Возрождение
– Хорошо, – подытожил Марио более добродушным тоном. – Ты еще поблагодаришь меня за это. Твоя новая боевая подготовка начнется с утра. И помни, подготовка – это все!
Неделю спустя, вооруженный и подготовленный Эцио выехал в Сан-Джиминьяно. Марио посоветовал ему связаться с одним из отрядов наемников, которые он разместил в пределах видимости города, чтобы следить за въезжающими и выезжающими оттуда. Эцио обнаружил один из их лагерей в первую же ночь за стенами Монтериджони.
Сержант отряда – крепкий, покрытый шрамами мужчина лет двадцати пяти, по имени Гамбальто, – дал ему кусок хлеба с сыром и кружку крепкого верначчи, [Сорт вина – пр.пер.] и, пока Эцио ел и пил, рассказал последние новости.
– Думаю, для Антонио Маффеи было позором навсегда покинуть Вольтерру. У него в голове тараканы, раз он решил, что герцог разорил его родной город, несмотря на то, что тот всего лишь взял его под крыло Флоренции. А теперь Маффеи и вовсе спятил. Он залез на башню кафедрального собора, окружил себя лучниками Пацци и каждый день сыпет оттуда поровну цитатами из Библии и стрелами. Одному Богу известно, что он задумал – перевести горожан на свою сторону своими проповедями или переубивать всех. Обычные люди в Сан-Джиминьяно ненавидят его, но пока он продолжает сеять хаос, город против него бессилен.
– Тогда его нужно убрать.
– Да, это, несомненно, ослабит власть Пацци в городе.
– Как хорошо они защищены?
– На вышках и у ворот множество людей. Но на рассвете – смена караула. И тогда, кто-нибудь вроде тебя, может перебраться через стену и, невидимым, войти в город.
Эцио задумался, желая понять, насколько это отвлечет его от основного задания по выслеживанию Якопо Пацци. Но, пораздумав, решил, что должен рассматривать картину целиком – этот Маффеи был сторонником Пацци. И долг Эцио, как ассасина, – убить этого безумца.На рассвете следующего дня лишь очень внимательные жители Сан-Джиминьяно заметили бы, как стройная, сероглазая фигура в капюшоне, словно призрак, проскользнула по улице, ведущей к кафедральной площади.
Рыночные торговцы уже расставляли свои палатки. Ночная смена подходила к концу, и скучающая, унылая стража дремала, опершись на алебарды. С западной стороны колокольни все еще была глубокая тень, и никто не заметил, как закутанная в черное фигура с легкостью и изяществом паука взобралась по стене.
Худой священник с запавшими глазами и растрепанными волосами уже был на месте. Четверо скучающих арбалетчиков из Пацци так же заняли свои позиции, по одному на каждом углу башни. Но Антонио Маффеи, будто не веря в то, что арбалетчики способны его защитить, крепко сжимал в левой руке Библию, а в правой – кинжал. Когда Эцио взобрался наверх, священник уже начал проповедь, и теперь Эцио ловил каждое слово Маффеи:
– Жители Сан-Джиминьяно, услышьте мои слова! Вы должны покаяться! ПОКАЯТЬСЯ! И попросить прощения. Молитесь вместе со мной, дети мои, и вместе мы сможем противостоять тьме, что пала на нашу возлюбленную Тоскану! Внимай, Небо, я буду говорить; услышь, Земля, слова уст моих. Прольется как дождь учение мое, речь моя упадет как роса, как капля дождя на зелень, как ливень на траву, ибо Имя Господа прославляю! Он твердыня! Совершенны дела его, а пути его праведны! Он истинен и справедлив. Но они развратились перед ним, – они не его дети, а род порочный, строптивый и развращенный! Жители Сан-Джиминьяно, сие ли воздаете вы Господу? Народ глупый и неразумный! Он ли не Отец, породивший вас? Очиститесь же светом Его прощения!
Эцио легко спрыгнул с парапета башни и занял позицию возле люка, открывающегося на лестницу, что вела вниз. Лучники попытались направить арбалеты в его сторону, но расстояние было маленьким, и Эцио воспользовался элементом неожиданности. Он пригнулся, схватил одного из них за ноги и опрокинул его через парапет, обрекая на смерть на булыжной мостовой двумястами футами ниже. Прежде чем остальные опомнились, Эцио набросился на второго, ранив того в руку. Казалось, лучник удивился, что рана оказалась столь маленькой, но потом посерел и упал, жизнь мгновенно покинула его тело. Эцио получше закрепил ядовитый клинок на запястье, сейчас было не время для честной смертельной схватки. Он кинулся на третьего, который, отбросив лук, попытался пробежать к лестнице. Когда он был уже рядом, Эцио толкнул его в зад, и тот скатился по деревянным ступенькам головой вниз, захрустели кости. Последний поднял руки и что-то забормотал. Эцио посмотрел свысока и заметил, что мужчина обмочился. Он отступил в сторону и с издевательским поклоном позволил перепуганному лучнику спуститься по ступеням мимо искореженного тела его товарища.
В тот же миг он ощутил сильный удар тяжелой стальной рукоятью кинжала в заднюю часть шеи. Маффеи оправился от шокирующей атаки Эцио и напал на него сзади. Эцио пошатнулся.
– Я поставлю тебя на колени, грешник! – закричал священник с пеной у рта. – Моли о пощаде!
«Почему люди всегда тратят время на болтовню?» – подумал Эцио, который, пока священник говорил, успел выпрямиться и развернуться к врагу.
Двое мужчин кружили на ограниченном пространстве башни. Маффеи резал и хлестал воздух своим тяжелым кинжалом. Он оказался неумелым бойцом, но отчаяние и фанатизм сделали его чрезвычайно опасным, и Эцио приходилось танцевать в стороне от беспорядочно размахиваемого лезвия, не в состоянии нанести удар. Но, в конце концов, Эцио удалось перехватить запястье священника и дернуть на себя, притянув того вплотную.
– Демон, я отправлю тебя в ад, – прорычал Маффеи.
– Прояви хоть какое-нибудь уважение к смерти, мой друг, – отозвался Эцио.
– Я покажу тебе уважение!
– Сдавайся! Я дам тебе время помолиться.
Маффеи плюнул в лицо Эцио, и тот выпустил его. Потом Антонио с воплем вонзил кинжал в левое предплечье Эцио, и увидел, как лезвие скользнуло в сторону, отбитое металлической пластиной.
– Какие демоны защищают тебя? – резко спросил он.
– Ты слишком много болтаешь, – ответил Эцио, приставив свой собственный кинжал к шее священника и напрягая мышцы. Яд через лезвие попал в яремную вену Маффеи. Священник застыл, открыв рот, но оттуда не вырвалось ничего, кроме отвратительного запаха. Тогда он оттолкнулся от Эцио, попятился к парапету, остановился и… упал в объятия смерти.
Эцио обыскал труп Маффеи. Из его мантии он извлек письмо, открыл и бегло прочитал текст.
Господин,
Я пишу это письмо со страхом в сердце. Пророк прибыл. Я чувствую это. Птицы ведут себя необычно. Я вижу с башни, как они кружат. Я не приду на встречу, как ты просил, я не хочу губить себя и боюсь, что Демон отыщет меня. Прости, но я должен прислушиваться к внутреннему голосу. Может быть, Отец Понимания направит тебя. И меня.
