Морган Хауэлл - Собственность короля
24
Дар привела Тви в женский шатер и стала мыть ее. Девочка вела себя покорно — то ли была слишком слаба и ошарашена всем происходящим и потому не сопротивлялась, то ли не испытывала отвращения к купанию. Безволие Тви встревожило Дар, но она решила, что девочка так ведет себя из-за всех ужасов, которые с ней случились за день. Чтобы не пробуждать в ней воспоминаний, Дар не стала спрашивать Тви о том, как ее забрали из родного дома. Вместо этого она постаралась подготовить ее к тому, что должно произойти.
— Тви, — сказала Дар, — сегодня мы с тобой будем подавать еду оркам. Ты слышала о них?
— Да, — кивнула Тви. — Моя тетушка говорит, что они едят людей.
— Похоже, что меня съели?
Тви покачала головой.
— Орки не такие, какими кажутся, — сказала Дар. — Когда я была маленькая, у нас была собака — наполовину волк. Люди боялись этого пса, а он спал рядом со мной каждую ночь, и, когда он был поблизости, мне ничто не грозило. Орки вроде этого пса. С виду страшные, но они не обидят тебя, и рядом с ними ты будешь в безопасности.
Похоже, слова Дар Тви не убедили.
— Орки убивают людей.
— Солдаты тоже, — возразила Дар. — Солдаты увели тебя из дома и клеймили тебя — это сделали они, а не орки. Орки защищают меня. И для тебя сделают то же самое. Ты мне веришь?
По взгляду Тви было видно, что она сомневается в этом, но все же она кивнула.
— Я скажу им, что тебя зовут Тави. Так на их языке звучит слово «птица». Меня они зовут Даргу. Это означает «хорек».
Губы Тви тронула слабая улыбка.
— Хорек?
— Хорьки умные. И они могут быть очень свирепыми.
— Вот почему тебя не любит та женщина?
— Да. Она думает, что я слишком умная.
Дар дала Тви чистое рабочее платье. Оно оказалось великовато, подол почти касался ступней. Затем Дар сама вымылась и переоделась и научила Тви тем словам, которые следовало произносить, подавая еду оркам. Девочка старательно повторяла нужную фразу, когда в шатер заглянула Тарен.
— Каша готова.
Дар и Тви понесли котел с кашей к стоянке орков. Как только они миновали круг, огороженный сучьями, Дар остановилась.
— Орки называют этот круг «Объятия Мут ла», и внутри его ты в безопасности, — сказала она. — Мать Всего Сущего оберегает это место. Солдаты сюда не войдут.
Они поставили котел перед сидящими на земле орками. После того как Дар произнесла: «Саф накур Мутц ла» («Пища — дар Мут ла»), а орки ей ответили, она обратилась к ним на их языке:
— Эту маленькую мать зовут Тави. Жестокие вашавоки причинили ей боль. Я говорю: уркзиммути чтят Мут ла. Я говорю: уркзиммути чтят матерей. Тави не боится уркзиммути.
Дар положила руку на плечо Тви — это был знак, что она должна поприветствовать орков.
— Тава, — пролепетала Тви.
Некоторые орки ответили на приветствие, и Дар заметила, какие именно. После того как Дар и Тви подали кашу всем оркам, Дар подвела Тви к шалашу Ковока.
— Сядь здесь, — сказала она. — И поешь немного каши.
— Мы разве не будем есть вместе с людьми?
— Ты не будешь. Ты останешься здесь.
— Зачем? — в страхе спросила Тви. Несмотря на все, что ей рассказала Дар, она явно была сильно напугана.
— Здесь спит мой друг. И я здесь тоже буду спать.
— Я не хочу здесь спать, — проговорила Тви и приподнялась, намереваясь встать.
Дар схватила Тви за руку.
— Тогда тебя возьмут себе солдаты. Они будут делать с тобой дурное и совсем не дадут спать.
Тви снова села на землю, но вид у нее был совершенно несчастный.
Она доедала кашу, когда подошел Ковок-ма.
— Хорек поймать птичку, — сказал он.
Выражение его лица не вязалось с веселыми словами, и Дар поняла, что он не рад.
Она призвала на помощь весь свой запас оркских слов.
— Ты спас маленькую мать. Вашавоки делали ей большую боль. Она спать здесь. Ты сказать, что она — твой женщина.
— Две вашавоки в моем шалаше? — спросил Ковок-ма.
— Нет, две матери.
Ковок-ма пристально посмотрел на Дар, и его губы растянулись в улыбке. Улыбка получилась печальная. Он присел на корточки перед Тви.
— Тава, Тави, — сказал он. — Меня звать Ковок-ма.
Тави со страхом воззрилась на громадного орка.
— Тава, Ковок-ма, — выдохнула она.
— У меня есть снадобье от твоей боли, — сказал он и указал на клеймо на лбу Тви. Затем он раздвинул тростник, загораживавший вход в шалаш, и взял из лежащей там торбочки сухой листок. Листок был большой, с пушистыми ворсинками. Дар поняла, что это лист растения найимгат. — Пожевать, — сказал Ковок-ма, — но не глотать. Это помогать тебе заснуть.
Он оторвал кусочек листа и протянул Тви.
Она взяла листок в рот и поморщилась.
— Горько, я знаю, — сочувственно проговорила Дар. — Мне довелось попробовать.
Тви стала послушно жевать найимгат, и вскоре ее стало клонить в сон. Она качнулась назад, но Ковок-ма подхватил ее. Он взял Тви на руки и осмотрел ожог в форме короны у нее на лбу. Он помрачнел.
— Я чувствовать много страха, много боли.
— Мужчины жестоки, — сказала Дар.
— Хай. — Ковок-ма внес Тви в свой шалаш. — Я излечивать ее жар волшебными снадобьями, — сказал он и снова сунул руку в торбочку.
— Мне надо вымыть котел, — сказала Дар. — Я вернусь.
Она взяла котел и палку-коромысло и поспешно ушла.
Сразу за кругом из сучьев стоял мердант Коль. Пройти мимо него было невозможно, и Дар не стала пытаться.
— Где девчонка? — сердито спросил Коль, когда Дар вышла из круга.
— Она у орков.
— Приведи ее.
— Тви под их защитой. Если она тебе нужна, пойди и сам приведи ее.
Коль выхватил из ножен меч.
— Ты сделаешь, как я сказал. Дар не тронулась с места.
— Хочешь обменять свою жизнь на мою? Я пойду на это. А когда мы встретимся на Темной тропе, ты мне расскажешь, каково это — когда тебя разрывают в клочья.
Меч дрогнул в руке Коля. Он убрал его в ножны.
— Не думай, что это так и закончится, — процедил он сквозь зубы, развернулся и зашагал прочь.
Дар не задрожала от страха, когда Коль ушел. Она отнесла котел к костру и стала соскребать со стенок остатки каши. Подошла Тарен.
— Где девушка?
— Тви в безопасности.
— Стало быть, она у орков.
— Да, они защитят ее. Они, наверное, всех нас могут защитить.
Тарен покачала головой.
— Я уж лучше тут останусь.
— Это тебе решать.
Наступило неловкое молчание. Дар жевала кашу, Тарен смотрела на нее.
— Я тебя все никак понять не могу, — призналась она в конце концов. — Я была уверена, что ты никогда… что ни за что не станешь…
