Морган Хауэлл - Собственность короля
— Они мне не поверят. Ба Сими солгал им, — покачала головой Дар. Она употребила то имя, которым орки называли мерданта Коля.
— Зачем?
— Он хочет сделать мне больно, — объяснила Дар. — Человеку можно сделать больно, не прикасаясь к нему. Теперь я отверженная.
— Что значить «отверженная»?
— Для меня нет места среди людей.
Ковок-ма не ответил. Через некоторое время от его молчания Дар стало не по себе. Она подумала: «Он, наверное, как человек, который спасает бродячего пса, повинуясь порыву души, а потом не знает, куда его деть. Что я для него? — в отчаянии гадала Дар. — Я по-прежнему вашавоки!»
Наконец Ковок-ма издал звук, который показался Дар вздохом.
— Где ты спать?
— Устроюсь где-нибудь.
— Можешь спать в мой шалаш.
— Но мой запах…
— Я привыкать к нему.
23
До конца дневного перехода Дар покидала свое место позади орков только тогда, когда жажда толкала ее к бочонку с водой. И всякий раз она чувствовала себя отстраненной от тех, кто подходил попить. Постепенно они научились лучше издеваться над Дар. Сама она отказалась от попыток взять воду черпаком. Заговорить с кем-либо было невозможно. Воздух просто пропах презрением. Никто не угрожал Дар, но она чувствовала угрозу.
Когда Дар возвращалась в хвост колонны, ее там всякий раз поджидал Ковок-ма. Зачем — этого Дар понять не могла, потому что орк стал немногословен и мысли его явно текли в ином направлении. Поначалу тихое настроение Ковока было зеркальным отражением настроения Дар. Но все, что случилось за день, выбило Дар из равновесия, и ей хотелось с кем-то обо всем этом поговорить. К вечеру из-за молчания Ковока Дар стало не по себе.
«Я ничего не знаю про него, — думала она, — а ведь он, быть может, мой единственный спутник».
— Где твой дом? — спросила Дар, вернувшись после очередного неприятного похода к бочонку с водой.
Ковок-ма устремил взгляд на горы.
— Палаты моей матери стоять там.
— В горах Уркхайт?
— Так их называть вашавоки. Мы называть их Блат Уркмути.
Дар перевела:
— Плащ матерей?
— Хай. Там укрываться матери, когда мы бежать от вашавоки.
Дар с трудом представляла себе, что орки от кого-то бегут.
— Зачем уркзиммути нужно было бежать?
— Ты когда-нибудь видеть, как муравьи побеждать тех, кто их больше? — спросил Ковок-ма. — Есть сила в числе.
— Хочешь сказать, что вашавоки захватили ваши земли?
— Хай. Очень давно.
— Мне жаль, — сказала Дар.
— Почему? Ты же не захватывать нашу землю.
— Мне стыдно, что это сделали мои сородичи. Мер нав нервлер («Мне грустно»).
— Хай. Ма снаф, — кивнул орк. («Мне тоже».)
— А палаты твоего отца тоже стоят в Блат Уркмути? — спросила Дар, желая увести разговор от людских проступков.
— Отцы не иметь палат, — ответил Ковок-ма. — Они поселяться в палаты мутваши.
— Мутваши? Кто это такое?
— Когда мут и мин жить вместе и иметь дети, как это называется?
— Они женаты?
— Наверное, так, — сказал Ковок-ма. — Мут выбирать себе женатого.
— Ты, похоже, хотел сказать: «выбирает себе мужа».
Ковок-ма смутился.
— Эти слова я еще не выучить.
— Когда мужчина и женщина — мин теп мут — женятся, — объяснила Дар, — мут называется женой, а мин — мужем. — Она удивилась. — Ты хочешь сказать, что мут сама выбирает себе мужа?
— Хай, но сначала она должна спросить его мутури.
После долгого разговора о порой непонятных для нее вещах у Дар сложилась картина семейной жизни орков. Женщины-орки не только сами избирали себе мужей, они были выше их по положению. Все женщины, обитавшие в палатах, состояли в родстве — дочери, внучки и правнучки правящих матерей клана. Муж жил в палатах жены, и все его дети принадлежали ее клану. Его дочери должны были провести всю жизнь в этих палатах, и с возрастом их положение возвышалось.
Женщины-орки не только владели палатами клана и правили там; прилегающие к палатам земли и вся еда, которую эти земли давали, также принадлежали им. Они управляли мужчинами, которые служили добытчиками, защитниками и ремесленниками. Дар пыталась представить жизнь, где мужчины считали бы ее мудрой и покорялись бы ей, но это казалось слишком невероятным. И все же Ковок-ма говорил обо всем этом как о естественном порядке вещей, существующем со времен сотворения мира.
Хотя картина такой жизни не укладывалась в голове у Дар, ей стало понятно, почему Ковок-ма спас ее.
«Наверное, он чувствовал себя обязанным сделать это».
Дар подозревала, что не многие орки поступили бы так же. Их поведение показывало: вовсе не все они верят, что женщины-люди заслуживают такого же почтения, как их собственные женщины.
«Вряд ли и Ковок-ма до конца в это верит, — с грустью подумала она и вспомнила, как орки убивали крестьянок в деревне перед амбаром. — Его не огорчило это убийство. Почему же ко мне он относится иначе?»
После того как ее разговор с Ковоком закончился, Дар продолжала размышлять над этим. Она рассудила, что отношение к ней Ковока как-то связано с их первой встречей, потому что орк заговорил с ней, когда они увиделись в следующий раз.
«До этого случая он никогда не говорил с женщиной, — думала Дар. — Мемни так мне сказала».
Дар попыталась вспомнить подробности их первой встречи.
«Я плакала. Он заставил меня выкупаться. Я разозлилась на него».
Ей вспомнилось, что, когда она гневно посмотрела на Ковока, он улыбнулся и сказал, что Хорек — хорошее имя для нее.
«Тогда я не понимала, о чем он говорит. Наверное, он сам с собой разговаривал».
Дар догадалась, что, выказав раздражение и недовольство, она повела себя не так, как обычно ведут люди.
«Все женщины здесь запуганы, — думала Дар. — Мут должна вести себя иначе. Бесстрашие — вот в чем разгадка».
Но Дар была далеко не бесстрашна. Орки до сих пор пугали ее. Не раз некоторые из них были готовы ее убить. Даже Ковок-ма порой наводил на нее страх. И все же она предположила, что ее безопасность зависит от дерзости и чем смелее она себя будет вести, тем надежнее будет ее безопасность.
Шилдрон остановился на ночлег рано. Хотя с Дар по-прежнему никто не разговаривал, она понимала, что от работы ее никто не освободит. Она не сомневалась, что мердант Коль за ней пристально наблюдает, надеясь подловить ее на каком-нибудь промахе и наказать. Поэтому первым делом, как только колонна остановилась на отдых, Дар отправилась на поиски Грома, чтобы почистить и накормить его. Но ни коня, ни его хозяина нигде не было видно.
