Генри Уиспер - Дитя Аэллии
— Да, Кайла, а что означают эти его слова: «А дальше посмотрим, кто останется в живых…». Он же в наглую заявляет, что подставит нас в любой момент! Дастан тоже хорош. Еще неизвестно чья смерть ему выгодней: твоя или Гордона.
Кайла молчала. Она прекрасно сознавала риск, угрожающей ей и сестрам, но ради спасения Криса была готова на все. Нала изредка поглядывала на нее, встречая ответный тревожный взгляд — они вдвоем понимали друг друга без слов.
Под вечер кареты въехали в небольшой городок, поразивший Кайлу своим самобытным духом и красотой угасшего величия. С трех сторон порт окружали гигантские изваяния богинь, вырезанные прямо в камне нависавших скал, и встречали моряков издали. Архитектура зданий явно опережала свое время. Но больше всего Кайлу пленили местные жители. В их лицах чувствовалась мощь древней культуры, сохранившаяся в контраст развитой инфраструктуре города.
Прибывших проводили в дом, имевший все претензии на дворец, кроме размера.
— Царица молится в храме, — объявил слуга. — Она скоро подойдет. Прошу располагайтесь.
Поклонившись Кайле, он ушел. Гости обосновались на позолоченных кушетках.
— Царица? — повторила Илая. — Разве аданийцы не входят в наше подданство?
— Входят, разумеется, — подтвердил Дастан, — однако они вспоминают об этом только в случаях, когда требуется помощь со стороны правительства. Этот народец невероятно горд и хитер.
Он прямо смотрел на Кайлу, явно надеясь, что ее заденут эти слова. Его цель была достигнута.
— Вас это не должно тревожить, — отозвалась та. — Вы уже давно не являетесь частью правительства, и неизвестно станете ли когда-нибудь.
Дастан побагровел от злости. Он не решился продолжать стычку в присутствии Гордона, который не без улыбки наблюдал за ними. Кайла встала.
— Я, пожалуй, прогуляюсь.
— Я составлю тебе компанию, если не возражаешь, — сказал Гордон. — Здесь чудесный сад.
Кайла ответила согласием, в основном из-за реакции Дастана: его на прогулку не пригласили.
Сад и впрямь был чудесен. Гуляя вдоль цветочных клумб, Кайлу не покидало ощущение, что она уже была здесь. Даже запах казался знакомым.
— Надира когда-нибудь привозила меня сюда?
— Нет, — ответил Гордон. — Она не возвращалась в родной город с момента своего замужества.
— Почему?
— Не знаю. Думаю, она просто не из тех людей, которые придают значение прошлому.
Кайла глянула на него, что-то её смущало. Гордон заметил это.
— Неплохой подход к жизни, как считаешь? Ты не унаследовала его?
— Нет, — отрезала Кайла. — И не надейся, что я прощу тебя.
— Смерть твоих родителей — результат политических неурядиц. Вина, как следствие, ложится на неумелое руководство страны, коими и были твои родители.
— Как ты лихо завернул. А стрелять в гражданских на площади? По-твоему это умелое руководство?
— Да. Впрочем, ты и сама понимаешь преимущества того решения.
Кайла остановилась. Она смотрела в лицо Гордона, пытаясь найти ту жестокость, которую видела в его словах. Тщетно.
— Ты напрочь лишен совести, — промолвила она.
— Неправда. За всю жизнь я не убил ни одного человека, хотя частенько хотелось.
— Но ты отдавал приказы — так какая разница?
— Большая. Спроси любого политика.
В глубине сада находился маленький пруд, а рядом стояли качели. У Кайлы вырвался вздох: она вспомнила сад, в котором провела детство. Значит, Надира скопировала его для дочери. Или для себя? Почему же она сама никогда не приезжала в родной город?
Гордон сорвал цветок с серебристым отливом, преподнес его к губам, затем отдал Кайле.
— Лунный. Будь осторожна, о его лепестки можно порезаться.
От цветка исходил тонкий неизъяснимый аромат. Кайла невольно улыбнулась.
— В этом саду запрещено срывать растения, — с нарочитым укором прозвучал женский голос.
Гордон изменился в лице — во взгляде его засквозило холодное презрение.
— Я надеялся, что ради своей внучки Вы сделаете исключение, — ответил он, поворачиваясь к Альме, царице аданийцев.
Кайла выглянула из-за его плеча. Альма была несмотря на почтенный возраст крепкой женщиной с отличной осанкой. Она всем своим видом выказывала благосклонность, словно не замечая неприязни, исходившей от Гордона.
— Разумеется, — сказала Альма, — Вы абсолютно правы, мой друг.
После этих слов она перевела взор на Кайлу. Изучив ее с ног до головы, царица утвердительно кивнула.
— Наша порода. Хотя мать была красивее.
— Что поделать, — сухо ответила внучка. — Зато, говорят, характер тот же.
Альма улыбнулась, сощурившись.
— Вижу. Моя внучка — дитя Аэллии. Ты удивлена? — добавила она, по-своему истолковав реакцию Кайлы. — Мы предпочитаем уединение, однако вовсе не изолированы от остального мира и его новостей. Ладно, зайдем в дом. Если хочешь, я прикажу поставить в твою комнату букеты лунных цветов. Твоя мать тоже их очень любила.
На следующее утро корабль с опытной командой был готов к отплытию на Малый остров. Было решено, что в делегацию помимо охраны войдут Гордон и четверо сестер, а Дастан останется в Аэллии поддерживать от лица повстанцев временное перемирие с правительством.
— Что будет, если никто не вернется? — поинтересовался Дастан.
Гордон помолчал, затем ответил:
— Будет беда.
Провожая в путь, Альма подарила Кайле книгу заклинаний, магических ритуалов и рецептов зелий. Всё, чем веками занимались женщины их рода. Последние несколько страниц были чисты, очевидно, предназначались для дополнения.
— Я уже провела обряд для умилостивления Стигии, — сказала Альма, — так что проблем с морем у вас не должно быть.
Поблагодарив царицу, Гордон и сестры взошли на борт. Глядя на удаляющуюся землю, Кайла чувствовала, как тает ее уверенность. Она даже не представляла, что ожидает их в этом путешествии.
— Что теперь будет? — прошептала она.
Гордон, стоявший рядом, с улыбкой наклонился к ней и произнес:
— В любом случае будет интересно.
###
Примечания автора
*Стигия — богиня водных стихий и самая грозная из сестер Аэллии. Ее часто связывают с темными силами.
* Стигийские волки — существа, порожденные водами Сумрачного междуречья. Согласно легендам, были прислужниками богини Стигии.
* Игра называется джамби, что в буквальном переводе означает «драгоценность, благородный металл». Самый популярный мужской вид спорта в Аэллии, сопровождающий почти каждый праздник.
