Леонида Подвойская - Предтечи зверя. Максим
– И это жжение с каждым ударом сердца усиливается, правда? Говори, иначе сгоришь изнутри. Ведь скоро я просто ничего не смогу услышать кроме твоего рева. Ну?
– Пощади… Пощади… - завыл Прохор, действительно корчась от боли.
– С кем и где.
– На хазе.
– Адрес?
– Зеленая…а…а…а… девять.
– Кто?
– Знаю только Игната. Двое - с ним.
– Кто такой? Быстро! - для большей сговорчивости Максим пустил в мозг собеседника волну боли по всем нервам.
– Игнат, это Василий Игнатенко. Он из водолазов. Смотрящий по области.
– Где искать?
– Где живет, - не знаю у…у…у… - пощади, - начал уже завывать Прохор.
– Где искать? - повторил юноша.
– Он по спорту интересуется. Мне на ипподроме встречу назначал. Другим, как я знаю - на разных соревнованиях. Тотализатор держит.
– Где Москвич, кто владелец.
– Владелец не при делах. Я угнал, и я же вернул. Там же поставил.
– Почему Москвич?
– Чтобы села поспокойнее. Доверия больше.
– Адрес владельца?
– Московская 6, частный дом.
– И последнее - за что?
– Я не убивал!, - корчась и обливаясь потом завизжал Прохор. Спаси! Противоядие!
– Он? - кивнул Макс в сторону вжавшегося в кресло Богдана.
– Не при делах. Никто из наших. Такое условие было Игната… Это они. Я только… Я даже не знал поначалу… Только машина… И подвезти предложил…
– Врешь! Твоя рожа все время мелькала…
– Ну, ну уколол ее. И все. Ну, видел, как они… ее… А когда потом - я не при делах… - уже рыдая тоненьким, совсем несоответствующим габаритом туши голоском, оправдывался он. Потом да, отвез. Выкинул… Там, где она рассказывала, ее друзья ждали. Но уже мертвую! Это они, они, они! - забился в пыточном кресле Прохор.
– Вот как он Миколу то, - по своему понял происходящее Богдан. Как-то влил свою отраву и любовался, пока тот в петлю не влез. Лихо, ох лихо пацан работает! Но о чем они базарят, - думал он, теребя руками за спиной связавший их ремень. Связан он был очень неумело, что порождало некоторые надежды.
– Быстрее отвечай - морщась от захлебывающегося крика продолжал Максим, - кто и за что?
– Не знаю… Богом клянусь, не знаю. Такие дела - знать себе дороже. Но Игнат взболтнул - самому не угодила.
– Это кому? Ну? Последний ответ и избавление от боли. Ну?
– Червеню.
– Ну и молодец. А кто такой Червень?
– Не знаешь? Червеня, Червоного не знаешь? Ржавого не знаешь?
– Не знаю.
– Щенок… Господи, да противоядие же!!!
– Помучься, тебе полезно.- Макс пошел на кухню, налил стакан воды и принес уже просто кричащему Прохору.
– Вот. И сразу все пройдет - напоил он измученного шефа и пока тот глотал воду, освободил нервы от воображаемой боли.
Почувствовав неслыханное ранее облегчение, Прохор попробовал даже заулыбаться.
– Не соврал таки. Не дешевка. И на том спасибо - пропыхтел он, косясь на своего мучителя - спасителя.
– Давай теперь немного об этом, Ржавом, а? - предложил новую тему для беседы.
– Не придется - встрял в разговор Бодя. Он в отсутствие Макса успел развязаться, и теперь стоял, прислонив ствол нагана вплотную к затылку подростка.
– Я не Микола, кишки выпускать не буду. Выпущу сразу мозги - пообещал он. Только пошевелись.
– Вяжи его, гада, Богдан. А лучше - пальни. Стой! Н-е-е-т. Теперь из него я душу достану.
– Ты хочешь знать, кто такой Ржавый? - продолжил он после некоторой паузы, когда юноша во второй раз был накрепко спеленован. Ну, что же, можно и поведать. Что знаю, а там - не обессудь. Богдан, принеся из холодильника пивка. И сигареты там, на столе.
– Так вот, - Прохор закурил и жадно вылакал бутылку пива. Ржавый - смотрящий по республике. Живет в столице. Не нашего калибру. Мы для него - мелочь. Если не кашалот, то акула - точно. А эта девка, как я понял чем - то Ржавому на больной мозоль наступила. Или дорожку перебежала. Они шустрые в этом возрасте, девочки-то. В них такие сучки вызревают… Вот она - под морфием-то, только посвистывала. Как в Эммануэли. Да что там, Эмма и рядом не стояла, что твоя подружка с ними троими разом выделывала.
– Врешь тварь, - застонал Максим.
– Ну почему же. Рядом был, все видел. Правда,сам не сподобился…
– Цыц! - крикнул, пытаясь вырваться, пленник.
– А потом Игнат на нее шейку колготки - рраз, а те двое в разные стороны - ррраз! Сразу видно- сноровка…
– Все,- не выдержал больше Макс. Все! Ничего больше, тварь, не увидишь - и юноша мысленно факелом полоснул разошедшемуся быку по глазам. Тот мгновенно согнулся пополам и дико заорал.
– А у тебя, холуй, руки отсохнут, - он направил мысль на потянувшуюся к нагану руку и порвал в ней нервы. Затем во второй. Тотчас страшно заорал и Богдан.
– Теперь иди сюда - стараясь быть спокойным обратился Макс к Богдану. - Развязывай, если хочешь жить. Зубами развязывай, а то сам в петлю полезешь.
– Сейчас, Господи - лепетал холуй, вгрызаясь в веревку. Все сделаю, Господи… Вот так… вот так… Простите, не признал поначалу.
– Можно подумать, теперь признал… - растирая руки удивился юноша. Ну да ладно. Имей в виду - шефу твоему хана. Думай сам. Эй ты, тварь, ты слышишь меня? - в ответ сквозь завывания послышалось и грязное ругательство.
– Вот как? - взъярился юноша. Еще мало? Тогда так. - Он мысленно из всех сил зажал голосовые связки шефа. Тот взвизгнул и затих.
– Ты… Вы что, его грохнули? Как тех? Я к тому… Мне что делать?
– Что хочешь. Но если только начнешь хоть что- то обо мне говорить, у тебя оторвется и вывалится язык.
– Буду молчать, век воли… - начал божиться Бодя.
– Вот вам и щенок, пробормотал Богдан, когда страшный гость исчез в темноте. Толкнув дверь плечом, он выбрался на улицу и вскоре стал греметь ногами в дверь дома ближайшего из своих - Лося. После первых же сбивчивых слов лейтенант кинулся в дом шефа.
– Фу, да ты обделался, босс- брезгливо оттолкнул Лось шефа. - Ну да ладно… Порешаем с последней партией, ты расскажешь… ах да… тогда покажешь, где касса, и получишь уход, поводыря… пенсион, и Гаваи. Без базаров, шеф! - предлагал Лейтенант шефу новые условия совместной деятельности. Тот только завывал.
– Ладно, ты сегодня хлебанул. Спать. В люлю - он без былого почтения, но на всякий случай, аккуратно (вдруг вся эта немощь пройдет?) уложил Прохора в широченную постель, закрыл все входы - выходы, и схватив за шкирку Богдана, поволок его к себе домой.
– С шефом, то давно пора - зарвался. А вот с тобой… ты ведь теперь калека, а? Потолкуем? Твое общее руководство, мое исполнение, а? Или в отставку? У нас убогих вообще-то эээ уважают, - еще на ходу предлагал новые условия Лось.
