Мэри Герберт - Темная лошадь
— Я не знал, что Вилфлайинг уделяет так много внимания нашим проблемам. Я польщен. Надеюсь, у вас есть решение? — спросил Сэврик с едва скрываемым сарказмом.
— О, не у меня, лорд, — промурлыкал посланник, — у лорда Медба. Он думает, что земли к югу от Маракора могут быть предоставлены тебе и твоим наследникам для второго, а может быть, даже третьего владения. Он будет рад поддержать твое обращение к Совету об образовании нового владения.
— Это очень великодушно с его стороны, но я сомневаюсь, что племена Турин оценят мои притязания на их святые земли.
Посланник отмахнулся от этого возражения.
— Вам не следует опасаться черни. Они подчинятся, когда увидят мечи объединившихся кланов Вилфлайинг и Хулинин.
— Объединившихся?! — воскликнул Сэврик, блеснув глазами.
— Разумеется. Кроме всего прочего, владения нашего клана тоже граничат с землями Турика. Они окажутся в ловушке между нами. Моему лорду Медбу так нравится этот план, что он готов поддержать вас в вашем требовании относительно южных холмов.
— В обмен на что?
Посланник красноречиво пожал плечами.
— Небольшую дань, может быть, раз в год, чтобы помочь прокормить наш растущий верод. Мы также расширяем границы наших зимних владений.
— Понятно. — Сэврик приподнял бровь и задумчиво спросил: — Почему Медб беспокоится о благополучии других кланов? Если он хочет воспользоваться землями Турика, он мог бы взять их сам.
— Не секрет, что стремления лорда Медба превышают возможности просто вождя клана. Ему нужны сильные, верные союзники, и он готов хорошо заплатить им. Его щедрость может быть безграничной.
— Благодаря милостям и землям, раздавать которые он не имеет права, — с обманчивой мягкостью ответил Сэврик.
Манеры посланника мгновенно изменились: вместо желания понравиться появилось выражение самодовольного превосходства, высокомерия человека, уверенного в своем будущем положении.
— Эти земли скоро будут принадлежать ему. Руки лорда Медба становятся все сильнее, и если вы не принимаете предлагаемой им дружбы…
— Мы закончим наши дни в дымящихся руинах, как Корин, — окончил вместо него Сэврик.
Глаза посланника сузились:
— Возможно.
— Есть у меня время, чтобы обдумать это великодушное предложение?
Габрия улыбнулась про себя и пожалела, что ее отец не использовал такой же прием. Быть может, если бы Датлар обуздал свой характер и не выкинул посла вон, у них было бы время, чтобы избежать мести Медба.
Посланник смутился. Он не ожидал какого-либо встречного шага со стороны упрямого Хулинина. Он даже позволил себе тщеславную надежду на получение богатых пастбищ на юге, которым следовало бы находиться под властью Медба. Возможно, резня в Корин Трелд подействовала на кланы сильнее, чем представлял себе Вилфлайинг.
Посланник скрыл свое удивление и холодно улыбнулся:
— Конечно. Вы можете лично сообщить свое решение лорду Медбу на встрече кланов.
Он надеялся, что это смутит вождя, поскольку сказать нет в лицо Медбу будет труднее.
Сэврик лишь откинулся назад и кивнул:
— Прекрасно. Я так и сделаю. У вас есть еще что-нибудь?
— Да, лорд. Мой господин сказал, чтобы я передал вам это в знак его уважения.
Посланник достал из-за пояса маленький мешок и вытряхнул из него что-то на свою ладонь. Габрия вытянула шею, чтобы увидеть, что это такое, когда посланник протянул предмет Сэврику. Вождь взял его и поднес к свету, и Габрия открыла от изумления рот, когда зал пронзила сверкающими лучами яркая вспышка. Это был драгоценный камень, зовущийся упавшей звездой, редкий и очень дорогой, любимый колдунами.
— Камень голубой без изъяна, добыт из рудников лорда Медба в горах. Он хочет подарить его вам на память, — вкрадчиво произнес посланник.
Брови Сэврика сошлись вместе.
— Действительно. Это на самом деле напоминание. — Он снова уселся на свое место и кивнул в сторону двери: — Скажи своему господину, что я подумаю над его предложением.
Посланник принял резкий ответ Сэврика с плохо скрытым раздражением. Он поклонился и вышел. Вождь с минуту продолжал сидеть, вертя в руке камень и глядя в пол.
Габрии было интересно, о чем думал Сэврик. Она знала вождя достаточно хорошо, чтобы понять, что он не принял всерьез предложение Медба. Но она не понимала, почему он взял камень. Подарки Медба всегда имели двойной смысл.
Девушка собиралась вернуться к своей работе, когда леди Тунголи позвала Сэврика в их личные покои. Вождь спрятал драгоценный камень под лежащий на тронном возвышении плащ и направился переговорить с женой, задернув за собой портьеру. Зал опустел. Габрия знала, что ей не следует совать нос в дела вождя, но любопытство пересилило. Она выждала минуту, прислушиваясь к голосам и шагам, затем скользнула к тронному возвышению и откинула золотую ткань. Камень был вделан в брошь для плаща из тонко переплетенного золота. Он сверкал на темном мехе трона как давшая ему имя звезда. Это был необычный подарок для такого вождя, как Сэврик. Предложение земель было гораздо лучшей взяткой для лорда Хулинина. Почему же Медб послал камень? Он не предлагал таких подарков ее отцу, и Габрия не могла поверить, что Медб послал упавшую звезду Сэврику в знак своих щедрот.
Габрия взяла камень. Она ощутила странное покалывание в пальцах. Удивившись, она положила брошь, и покалывание прекратилось.
— Что бы это могло быть? — подумала она.
Она осторожно прикоснулась к камню и опять ощутила слабую пульсацию какой-то силы, как будто след отдаленной вибрации. Непонятно почему, это вдруг напомнило ей об излечивающем камне Пирса. Она никогда не дотрагивалась до красного камня, но интуитивно почувствовала, что оба камня должны давать одинаковое ощущение силы.
Очень осторожно она опять взяла камень и поднесла его к свету, падающему от дверей холла. Камень запульсировал в ее руке. Она вглядывалась в мерцающую глубину сверкающего камня и думала, является ли причиной этого мерцания ощущаемая ею странная пульсация. Камень был прислан Медбом, поэтому могло оказаться, что на камень наложены чары.
Мысль о колдовстве Медба испугала ее. Она уже собиралась положить камень на место, когда вдруг в центре камня начало проступать изображение. Она испуганно смотрела, как изображение задрожало, а затем приняло вид глаза.
Но это был не обыкновенный человеческий глаз, а пронзительно напряженный темный шар, который со злобным вниманием пристально смотрел из глубины. Габрия задрожала. Зрачок глаза расширился. Глядя в его глубину, она почувствовала, как падает в бездонную пропасть.
