Мэри Герберт - Темная лошадь
Тем временем Этлон повернулся к Габрии. Его рука была на перевязи, а лицо напряжено от боли, но свой меч он держал как перышко и острым глазом следил за попытками Габрии.
— Меня одно приводит в недоумение, — сказал он во время короткой передышки, — где ты научилась владеть мечом?
Габрия улыбнулась. С тех пор как Этлон признал ее настоящий пол, она чувствовала себя так, будто очнулась от изнурительной болезни. Он все еще не доверял ей, и Габрия предположила, что следы его гнева и обиды, может быть, никогда не пропадут — по крайней мере, пока она носит штаны и вооружена мечом, — но его подозрения исчезли. Она обнаружила, что ей легче играть роль мальчика, и можно обратить свои мысли на детали выживания.
— Моим братьям нравилось притворяться, будто я мальчик, — ответила она с некоторым юмором.
Этлон критически осмотрел ее с головы до ног:
— Если ты выглядела так же, как сейчас, твоим братьям не надо было сильно притворяться.
Неосознанно она потянулась рукой к коротким волосам под всегдашней фетровой шляпой.
— Если бы я была хорошенькой, я бы сейчас лежала в холодной могиле, вместо того чтобы согреваться легкой работой, — произнесла она нежным голоском.
— Легкая работа! Наглая девчонка, я покажу тебе работу!
Этлон поднял свой меч, и они скрестили клинки. Он упорно сражался с ней, показывая ей трюки с резким движением запястьем или с поворотом лезвия. Короткий меч, обычно используемый в конном бою, имеет плоское, широкое лезвие, которое лучше подходит для того, чтобы рубить сплеча и наносить резаные раны. Габрия с трудом осваивала более изощренные формы владения мечом, используемые в дуэли. Этлон блестяще владел мечом, и к концу утра Габрия начала понимать этот новый способ ведения боя.
— Помни, — говорил ей Этлон, — в поединке меч является твоей единственной защитой. Он должен быть не только твоим оружием, но и защитой.
Он продолжал тренировать ее. Но к полудню напряженная работа подкосила его. Его кожа приобрела серый оттенок, а на повязке выступила кровь. Он ушел в свой шатер до конца дня, обещав продолжить обучение Габрии на следующее утро.
Габрия была предоставлена сама себе. Она отправилась на поиски леди Тунголи. Жену вождя Габрия отыскала в одной из кладовых холла, где та присматривала за распределением оставшихся запасов продовольствия для перекочевки к месту встречи кланов.
Стопки сыров и полотняные мешки с сушеными фруктами грудами лежали у ног Тунголи, а остальные женщины пересыпали зерно из огромных глиняных кувшинов в мешки, чтобы их легче было переносить. Хулинины обеспечивали себя пищей в основном за счет своих стад, охоты и иногда собирательства. Многие вещи, однако, покупались при встречах с другими кланами и купцами с юга и востока. Деликатесы, такие, как фиги, фрукты, мед или сушеная рыба, так же необходимые вещи, вроде соли и зерна, обменивались на меха, коз, тканые ковры, сукно, войлок, седла и изредка лошадей. Для соперничающих членов клана процесс обмена товарами составлял половину удовольствия.
Когда Габрия вошла в кладовую, Тунголи одарила ее улыбкой и указала на груды продуктов.
— Если хочешь нам помочь, то ты как раз вовремя.
Габрия быстро включилась в работу, перенося наполненные зерном мешки к главному входу, где несколько сильных юношей разносили их по разным семьям. После этих месяцев тренировок с Этлоном Габрия с удовольствием обнаружила, что ей нетрудно таскать мешки. Последнее время она выполняла такие дела, в которых раньше ее братья должны были ей помогать.
Люди суетливо сновали в кладовую и обратно, крича, разговаривая, задавая вопросы, а запасы тем временем медленно убывали. Тунголи стояла посреди этого хаоса и, тихонько напевая, сортировала сумки и узлы. Женщины работали несколько часов, дружески болтая, пока комната почти не опустела. Габрия, довольная компанией, с удовольствием работала молча, слушая разговоры других.
Под конец при остатках припасов осталась только Тунголи. Остальные озабоченно перешли к другим делам. Оставалось освободить всего один кувшин, когда Тунголи позвали по какому-то делу, и она вышла, поручив Габрии наполнять последние мешки. К этому времени девушка вошла во вкус одиночества в прохладной, тихой комнате. Занавес на дверном проеме был откинут, чтобы свет полуденного солнца проникал внутрь, и она могла слышать голоса людей, проходящих туда и обратно через главный зал. Габрия работала не спеша, погруженная в свои мысли. Она не заметила, как все покинули холл, и в него вошли двое мужчин.
Габрия пересыпала последнее зерно в фетровую суму, когда услышала до ужаса знакомый голос. Она остолбенела. Кувшин, который она удерживала на бедре, выскользнул из ее рук и упал на пол. Полная сума приглушила его падение, и Габрии удалось схватить его за край прежде, чем он ударился о пол. Потрясенная, она поставила кувшин стоймя и прижалась к стене, стараясь перевести дыхание. Казалось, что ее легкие, как и сердце, остановились при звуках этого голоса — слегка шепелявящего голоса самого доверенного посланника Медба.
Последний раз она слышала этот ненавистный голос в шатре своего отца, когда он объявил ультиматум Медба. Теперь он был здесь, прося помощи лорда Сэврика. Она поняла, что вождь с посланником не знают о ее присутствии в кладовой. Габрия вознесла благодарность всем богам, что она не попалась на глаза прибывшему вилфлайингу, так как он несколько раз видел ее в Корин Трелд и мог узнать.
Габрия прокралась к двери и прижалась к стене в тени, откуда она могла видеть этих двоих. Сэврик сидел в своем кресле, разглядывая стоящего перед ним низенького мужчину в коричневом плаще. Вилфлайинг стоял спиной к Габрии, но она сразу узнала эту фигуру и мысленно представила себе его лицо. Лицо посланника было нелегко забыть: оно было бугристым, как изъеденная ветром скала, а его чисто выбритая кожа была так же неподвижна и бледна, как известняк. Посланник напоминал собою памятник.
Она гадала, какое предложение было у него к Сэврику. Реакцию вождя было трудно определить. Очевидно, что посланник не обращался к Сэврику с теми же обещаниями и угрозами, с которыми Медб обращался к ее отцу. Это было бы ошибкой в отношении такого большого клана. Может быть, вилфлайинг уже бывал здесь раньше.
— Хулинин — могучий клан, — сказал посланник. — И большой. Все знают, что ваши шатры покрывают всю долину, а стада выедают всю траву, прежде чем вы откочевываете из нее на лето. Скоро вашим молодым мужчинам некуда будет поставить свои шатры. Вам нужно больше земель, может быть, новые долины, чтобы начать их освоение для нового поселения, прежде чем Хулинин распадется на части.
