Дмитрий Емец - Стеклянный страж
– Валькирии могут найти все, что угодно!.. – сказала Ирка.
– Ну кроме собственных ключей… – насмешливо добавил Багров.
Его шутке смеялись явно дольше, чем она того стоила. Так обычно бывает при встрече, когда все втайне смущены и толком не знают, о чем говорить дальше. В такие минуты можно отдать полцарства за такого, как папа-Буслаев, который кучей слов мгновенно забросает любую межчеловеческую трещину.
– Ну вот! – бодро сказала Ирка, старательно глядя в пространство между Дафной и Мефом. – Мы тут это… здорово в лесу… птички всякие вокруг… да…
Мефодий огляделся в поисках птичек, но из того, что хотя бы отдаленно напоминало птичку, увидел только Депресняка.
– Ясное дело: природа! – согласился он.
Валькирии-одиночке захотелось телепортировать на Чукотку, где проще было остыть.
Меф ей давно уже нравился меньше Багрова, но все же свободы в общении у них так и не появилось. Видя его, Ирка напрягалась. Напрягаясь, злилась на себя. Злясь на себя, пыталась это скрыть, и в результате выходило что-то такое натянутое, нелепое, тягостное.
Обычная история. Бывший лучший друг уже не может стать просто хорошим знакомым. Когда накал дружбы падает, всегда возникает смущение и общее острое неудобство. Даже «привет!» всегда говоришь с протезной улыбкой. Кого пустил однажды в душу, просто так уже не прогонишь. Там навсегда останется его пустой стул.
– Меня послали тебя охранять! – сказала Ирка Мефу.
Мефодий сел на траву и неторопливо разулся. В кроссовках чавкала вода. Не стоило скакать через ручей. Всякое удовольствие имеет свой отрицательный прайс. Тут уж никуда не денешься.
– От кого охранять? – поинтересовался Меф.
– От мрака, – пояснила Ирка.
– Стоп! А я что тогда делаю? – поинтересовалась Даф ревниво.
– Ты охраняешь эйдос Буслаева. А я должна охранять самого Мефа, – уточнила Ирка.
Дафна задумалась, осмысляя разницу.
– А что, эйдос и Меф уже где-то в разных местах?
– Да никто тебя не ущемляет! – терпеливо сказала Ирка. – Просто, если потребуется, я метну копье гораздо быстрее, чем ты достанешь свою флейту!
Дафна в этом усомнилась.
– Проверим?.. Раз… два… т… – Ее рука зачерпнула пустоту. – Ой, погоди! Я, кажется, рюкзак сбросила, когда комбинезон кошачий убирала!
Ирка улыбнулась. Копье исчезло из ее рук.
– Если хочешь – попробуем еще, – предложила она.
Дафна мотнула головой. Она умела честно проигрывать.
– Не надо. Я была не права… прости… А что стряслось?
– Прасковью коронуют в ноябре. Теперь у них только одно препятствие, – пояснила Ирка.
Обе одновременно посмотрели на Буслаева. «Препятствие», только что снявшее носки, сидело на траве и шевелило пальцами ног.
– Никого не смущает, если я пойду босиком? – поинтересовался Мефодий.
– Меня смущает! – сказал Багров с вызовом.
На Мефа он смотрел задиристо, как петух, который не прочь пощипать другому петуху перышки и хвост. Буслаева не надо было долго заводить. Он всегда был включен в розетку.
– Снова нарываешься? – спросил он деловито.
– Кто, я?.. Да никогда в жизни! Давай я высушу твои кроссовки! – предложил Багров.
Меф недоверчиво прищурился.
– Чего это на тебя нашло? Ну валяй, трудись! – согласился он.
Матвей будто ничего не сделал, но кроссовки вспыхнули и мгновенно расплавились. Стоявшая рядом Дафна закашлялась от едкой резиновой вони.
– Ой! Прости! Я не знал, что три тысячи градусов это перебор! Мне хотелось быстрее! – извинился Матвей.
Меф, вскочив, шагнул к нему, но тотчас охладился. В ручей обрушилась запыхавшаяся Улита и, разумеется, подняла тучу брызг.
– Уф! Вот вы где! Кто тут драться без меня хочет? Может, разделимся на команды? Команда мальчиков и команда девочек? Одна команда с синими бантиками, другая – в желтых спортивных трусах!
– Он сжег мои кроссовки! – сказал Меф.
– Мерзавец и негодяй! – мгновенно согласилась Улита. – Надо ему отомстить! Такие вещи не спускают! Давай дождемся зимы и подговорим его лизнуть языком железяку!
– Мне не смешно. Как я теперь в город вернусь?
– Не думай о печальном! Прогуляйся босиком по травке, повдыхай кислород! Совмести полезное с приятным и скажи то, что сказал йог, когда случайно наступил точкой «ци» на разбитое стекло! – посоветовала Улита.
– Полезное с приятным не совмещается. А вот бесполезное с неприятным за милую душу, – проворчал Меф.
Попутно выудив Антигона, который так заигрался в утопленника, что едва не утоп на самом деле, секретарша Арея вылезла из ручья. Джинсы у нее были мокрые выше колена. Она принялась отжимать их, не снимая. Получалось не особо.
– Засада! – пожаловалась она. – Кто разрешил выкопать тут этот ручей? По какому такому государственному праву он тут текет? Изгадили мои любимые штанишки – единственные достойные того, чтобы на меня налезать!
– Попроси Багрова просушить! – коварно посоветовал Меф.
– Нет уж! Обойдусь как-нибудь! Саперы на своих ошибках не учатся. Им чужих хватает, – отказалась Улита, насмешливо уставившись на его ноги. – Кстати, я за тобой пришла! Собирайся! Тебя Арей ждет!
Она даже не попыталась вспомнить, что мечник просил ее поговорить с Мефом наедине, осторожно выяснив, помнит он о службе мраку или нет. Она и так уже видела, что помнит. К чему делать на мягких лапках то, что можно сделать на боевом коне?
– К Арею? Он не пойдет! – мгновенно среагировала Дафна.
– Он пойдет! – заупрямился Меф.
– Потому что ты упрямый мул! – парировала Даф, кусая губы.
Она уже успела забыть, что Мефодий из ослиной болезни часто делает все наоборот. Надо было сказать: «Пойди, а еще лучше бегом!» – тогда бы он не пошел.
– Лучше останься! – посоветовала Ирка, соображая, не тот ли это случай, когда она должна звать старших валькирий.
– Почему?
– Если Арей перепутает тебя с боксерской грушей, ты сможешь отвечать ему только отдельными протестующими хрюками!
Слушать это Мефу было неприятно. Странная штука! Сам себя он мог пилить и ругать до бесконечности, но когда это делал кто-то еще, самолюбие вскипало, как мутная жижа в тазике.
– Докажи! – потребовал он.
Свой меч он материализовывать не стал, и в руке у него появился деревянный.
– Сколько ты не тренировался? Полгода? Больше? Ты ничего не умеешь! – уверенно заявила Ирка.
Меф недоверчиво ухмыльнулся. Он стоял с деревянным мечом в руке и большим пальцем гладил отполированное до блеска дерево.
Ирка не стала его опровергать. Копье ее скользнуло, как бильярдный кий, и легко, без замаха, клюнуло его тупой частью древка в солнечное сплетение. Буслаев согнулся, но через мгновение уже выпрямился.
