Вера Чиркова - Заложница. Книга 3
— Чтобы найти её в любом мире… — дракон тяжело вздохнул, со скрипом провёл когтём по подлокотнику, и тут же зарастил царапину, — мы разговаривали с феями через домовых, и попасть в тот мир, куда Айола сумела утащить свой дворец, никак не могли. Такой запрет феи наложили на домовых, когда создали, служить только людям. Они же создавали их после того, как гоблинов переселили сюда. Но тут домовые не смогли выжить… вернее, жили, пока феи не попались в ловушку.
— И в чем ты ошибся? — Не желал забывать про главное Харн.
— Мне нужно было потихоньку сделать ей один из тех знаков… которые прекрасно понимают тени… но я очень боялся, что его заметят гольдские шпионы и решил просто сыграть в обольстителя, — убито признался Зрадр.
— И как сыграл?
— Она воткнула в меня иглу с парализующим зельем. Пришлось менять план и царапнуть ее в ответ. Потом я смешал кровь и застыл… изображая статую… хотя на нас не действует ни одно подобное зелье.
— А что сделала Таэльмина? — стараясь не скрипеть зубами, осведомился Харн.
— Сбежала. В тот миг я считал, будто ей некуда бежать… и не волновался. Думал, немного посидит в гостиной, успокоится и все поймёт. Но у неё с собой была шкатулка с Туком и оказалось что он имеет на такой случай особые указания. В общем, она исчезла.
— А потом? От чего ее лечил эльф?
— Она споткнулась, вбегая в подпространственный мешок, — виновато выдохнул дракон, — и ушиблась. А фея лечить не стала, у неё тогда было очень мало сил.
— И вы все меня обманули.
— Мин не хотела, чтобы ты огорчился, — твёрдо объявил Ганти, — Сама она в тот момент уже все поняла. Оставались некоторые детали… но в главном для неё сомнений не было. Думаю… и выбор она сделала тогда же, Мин не было в сверкающей долине почти два часа.
Вот как… значит Таэль уже знала в тот момент, когда он так решительно уходил от неё по лестнице, что им предстоит расставанье… и ждала… может хотела проститься, а может, намекнуть? А он, болван деревянный, упрямо топал вниз… хотя душа упорно рвалась к ней.
— Харн… ну зачем ты так, — не выдержал лекарь, — тебе же дали браслет? Значит, сможешь сходить… только наладишь тут все понадёжнее.
— И схожу, — с угрозой пообещал неизвестно кому герцог, решительно поднимаясь с кресла, — а сейчас идём на ужин. И Ительс, возьми с собой фейла.
— Я сам могу подсказывать, — осторожно предложил дракон, — мы чувствуем ложь ничуть не хуже фейлов.
Глава 14
В малую столовую Хатгерн шёл впереди всех, зорко оглядывая залы и галереи и отмечая произошедшие без него перемены. Каковых было очень немного, и это говорило в пользу Регорса.
Как герцог уже успел убедиться во время церемонии подтверждения присяги и разговора с друзьями, именно генерал, осознав истинную суть интриги ее светлости, мгновенно взял власть в свои крепкие руки и настрого запретил всякие перестановки и перемены во дворце. И окончательно рассорился с Юнгильдой, не позволив ей перебраться в покои мужа, в которые она отказывалась входить уже лет пятнадцать.
Регорса Хатгерн тоже пригласил на ужин, вместе с Бринлосом и Вардином Тольено. Старого друга герцог освободил из тюрьмы первым и тотчас назначил главным советником. А пока Харн разбирался с остальными узниками, граф успел съездить домой, успокоить родственников и вернуться, переодетым и свежим. Впрочем, условия в камерах для знатных узников были очень сносными, и кормили их блюдами, принесёнными из герцогской кухни.
Регорс и в этом проявил присущую ему предусмотрительность, отлично понимая, как мало истинных обвинений можно предъявить людям, которых так люто ненавидела ее светлость. И это была самая горькая боль и самое большое разочарование генерала за всю его жизнь. Истина обрушилась на него внезапно, в тот момент, когда он принёс женщине, которую тайно и истово обожал почти двадцать лет, считая святой страдалицей, известие о пропаже ее старшего сына.
Разумеется, Телвор знал, как сильно Юнгильда обижена на Хатгерна и догадывался, кого она желает видеть во главе герцогства, но продолжал надеяться на её благоразумие. Искренне веруя, что достаточно им сесть всем вместе в кабинете и обсудить претензии герцогини. А после останется лишь выдворить из дворца Ральену вместе с распутной и подлой девчонкой и послать Лархоя наместником в один из богатых южных городов. И тогда Юнгильда сможет занять во дворце подобающее ей место, а он сможет тайком любоваться точёными чертами ее холеного, хотя и слегка увядшего лица.
Но ее светлость страшно разозлилась, узнав о бегстве сына с лаэйрой и об убийстве Бретты. Орала на Регорса так, словно была самой скандальной торговкой городского рынка, а он — мелким воришкой, укравшим у неё пучок редиски. В запале Юнгильда проговорилась насчёт своих истинных планов, в единый миг свергнув несчастного генерала с вершины хрустальной башни его иллюзорного замка в глубокий ров, наполненный нечистотами.
А немного поостыв и спохватившись, несказанно изумилась, обнаружив перед собой предусмотрительного, бдительного и непоколебимо уверенного в правоте своих действий командующего армией вместо наивного и готового ради неё на все солдафона. Она пыталась рыдать и взывать к его былым чувствам, но генерал уже совершенно прозрел и лезть в пучину розового тумана более не желал. Да и не смог бы, острая боль осознания своего предательства отравляла каждый миг его существования.
И она только многократно усилилась, после того как вернулся с пустыми руками отряд гвардейцев, посланный Меркелосом вдогонку за беглецами. С того дня по казармам пошли гулять рассказы о последних словах герцога загнанного в непроходимое ущелье вместе с молодой женой. Однако отправленный на их поиск отряд лучших следопытов не обнаружил ни малейших следов не только герцогской четы, но и советника Меркелоса, оказавшегося тайным шпионом Юверсано.
Длинный и широкий стол в столовой уже был накрыт, и в стоявших с торца креслах, которые по правилам предназначались правящему герцогу и его супруге, сидели ее светлость Юнгильда дэй Крисдано и Лархой, разодетые как на торжественный приём.
— По-моему, ваша матушка не поверила в вашу подлинность, — скорбно произнёс Зрадр и огорчённо вздохнул.
А в следующий момент кресла герцогини и ее младшего сына приподнялись и легко перелетели чуть дальше, оставляя во главе стола свободное место, куда догадливые слуги тотчас поставили два новых кресла.
Хатгерн твёрдым шагом прошёл к своему месту, уселся, и устало предложил спутникам:
— Устраивайтесь, друзья мои, где вам удобнее.
