Ведущая на свет (СИ) - Волховец Вера

— Джо… — я не успеваю даже возмутиться этой бесцеремонной речью, которая на самом деле близка к истине куда больше, чем я хотела бы. Джон просто останавливает меня коротким движением подбородка.

— Как так вышло, что ты осталась без ключей в Лондоне? — его вопросы всегда касаются мелочей и всегда приходятся на самые тонкие места моей легенды.

— Я… Сумка была у Дэймона, я устала и собирала душу медленно, на его вкус, и он предложил помощь. А потом…

Тут, если честно, мне отказывает воображение. Я до сих пор не в курсе, почему Дэймон свалил. Я искренне считала, что это была одна из его идиотских шуточек.

— Потом я почуял пару знакомых отродий, — хмуро подает свой голос Дэймон, — и уводил их от твоей пернатой, Миллер, потому что они из крупной банды, и редко охотятся без поддержки более крупных демонов. Предупреждать Агату мне было некогда.

— Ты должен был оставить ей ключ, — глаза Джо опасно вспыхивают, но это уже не тот уровень ярости, что был еще десять минут назад. Он уже успокоился.

— Они шли на запах чистилищной жратвы, — Дэймон криво улыбается, — ты понимаешь смысл слова «уводил», Миллер? Думаешь, два отродья по какой-то иной причине выбрали бы в качестве цели меня, а не твою почти святую подружку? Только одно может отвлечь голодного демона от души — запах амброзии. Это среди демонов Лондона идет за совершенно-бесценный деликатес. Я понятия не имел, что пернатая еще и ключи в сумку положила. Впрочем, нужно помнить, что все святоши не отличаются особой сообразительностью, а я все пытаюсь верить в лучшее…

— Если только окажется, что ты врешь, — свистяще выдыхает Джо, — если окажется, что ты бросил напарницу по каким-то своим причинам… Если ты хотел сбежать…

— То, наверное, я не стал бы как последний кретин выслеживать твою подружку по всему Лондону, Миллер, да еще и так подставляться с её отравлением, — в голосе Дэймона слышится рык. Довольно агрессивный, если задуматься… И сам он, когда я кошусь в его сторону, уже выглядит… Опасно.

Глаза — вертикальные, узкие, глаза хищника, увидевшего в Джоне свою добычу. Сквозь тонкую светлую кожу на лице проступают фактурные чешуйки боевой формы, пальцы на правой руке — уже непропорционально вытянутые, и когти на них уже впиваются в рукав униформы.

Будто демон Дэймона так и рвется наружу…

Почему меня что-то смущает?

Джо ничего не смущает, Джо шагает вперед, оттесняя меня в сторону, подальше от демона и складывая вместе ладони, как и всегда, когда нужно прибегнуть к экзорцизму.

— Рози, закрой смену и иди спать, — спокойно замечает мой друг, — мы еще поговорим об этом. Но не сегодня.

— А Дэймон… — Я обеспокоенно смотрю на напарника. Это немного странно — то, что с ним происходит. Он не производил впечатления того, кто ходит так близко к срыву. Еще четверть часа назад, с носом, пострадавшим от встречи с кулаком Генри, он был действительно спокоен. У него настолько сильны перепады настроения?

— А ему полагается плановое посещение Полей, — тихо замечает мой друг, — не волнуйся за него, он часто там бывает. После выхода в смертный мир — практически всегда.

Поля… От одного только воспоминания об их безжалостном солнце меня начинает одолевать неприятная слабость. А демону там будет хуже, чем мне. Тяжелее.

— Джо… — может, я еще найду слова, чтобы Дэймону не выписывали эту «процедуру»?

Именно в эту секунду плавным пружинящим движением Дэймон переходит в демоническую форму и будто собирается для броска.

— Уходи, Рози, — Джо практически рычит, и в его ладонях уже материализуются клинки души, — сейчас же.

— Проваливай, пе-е-ернатая, — с издевкой рычит Дэймон, — мы еще увидимся, не переживай. И повеселимся, обязательно. Со мной точно веселее, чем с этим пра-а-аведником.

Если бы после этого он все-таки не прыгнул вперед — я бы решила, что Джо окончательно потерял терпение и перешел к усмирению демона без лишних реверансов.

Джо эффективен и безжалостен… Даже более чем.

Пять секунд, два удара — и демон уже отброшен на спину, и оба клинка души буквально пришпиливают его к полу. Воздух наполняется солоноватым запахом крови. Еще семь секунд — и Дэймон на хриплом выдохе возвращается снова к человеческому облику.

Джон — напряженный как струна, опасный — как любой из его клинков, стоит над поверженным Дэймоном и вычитывает экзорцизм. Я никогда не видела его таким и не уверена, что хотела бы узнавать эту сторону моего друга.

Нет, я знаю — он серафим редкой силы и умения, но… Сейчас мне хочется закрыть глаза, а вовсе не смотреть на это… Слишком хочется вступиться. Вступиться за одного безмозглого недоумка, но какие у меня на это полномочия?

Джо прав, совершенно прав, с демонами, что так близки к срыву, любые церемонии будут лишние.

Вот только что мне делать с ощущением, что я только что побывала на спектакле? Спектакле одного актера, который зачем-то очень нарывался на неприятности…

Ну, и… Нарвался.

У меня только один вопрос.

Зачем?!

Хотя я выразилась бы непечатнее!

14. Ангел на охоте

Утро начинается с мигрени. Все-таки сказывается вчерашний нервный вечер, передают мне привет два невыветрившихся отравления, и весь тот рабочий перегруз, что я допустила — он тоже никуда не делся.

Первым делом после постели я тянусь к сводке, лежащей на тумбочке. Я с этим всем стану первым чистилищным неврастеником.

Все в порядке. За ночь Генри не сорвало, из «планируемых грехов» — еще одна подробная откровенная фантазия в адрес поручителя, то есть меня. Когда убираю бумагу в карман — щеки уже горят. Нет, есть все-таки в этом мире постоянство, и это постоянство — в том, что Генрих Хартман абсолютно неизлечимый пошляк. Или озабоченный? Короче, я не знаю, как это описать, но тестостерона у него явно переизбыток.

Какая все-таки жалость, что я не могу просто взять и сгонять к нему в Лондон, последний ключ мне надлежит беречь как зеницу ока и желательно — хранить у сердца.

Вот только куда, скажите на милость, мне девать этот трижды проклятый выходной, практически мне навязанный настойчивым Джо.

При мысли о Джо сразу тянутся хвостом вчерашний вечер, Дэймон, размазанный тремя скользящими движениями, и…

Желание вне плана выйти на смену и занять себя работой усиливается раз этак в пятьсот. Пусть мне выдадут цель, сумку со стеклянными шарами для сбора душ и придурковатого напарника, который, конечно же, за день меня достанет, я просто не хочу думать, что Дэймон сейчас на полях.

На полях! На «сушке» — как называется принудительная прогулка близких к срыву демонов на самом глубинном слое Чистилища.

Вот только…

Все, что я знаю о демонах, близких к срыву, — это то, что от них нужно держаться подальше, если не хочешь неделю-две-три проваляться в Лазарете, восстанавливая структуру души. И восстановление от демоньего яда — это неприятно. Моя мигрень тому вещественное доказательство.

Вот только из всего из этого только один вывод — демон, близкий к срыву, ведом только голодом. Он хочет только побыстрей впиться клыками в душу, ничего больше.

Был ли Дэйм голоден? Был. Я точно видела, что сухпаек в его сумке остался нетронутым.

Но при этом он увел от меня банду отродий, выследил меня в компании с Генри и организовал мне своеобразное спасение, случайно отравив и сцепившись с исчадием.

И после этого, глядя мне в глаза в комнате для отдыха, он был спокоен. Абсолютно спокоен…

Я припоминаю примерное расположение персонажей в коридоре. Припоминаю, как Джо отпихивал меня за свою спину, потому что…

Я была ближе к демону.

К голодному, звереющему демону.

Который за пять минут до этого даже походил на адекватного…

Ну, ладно, это Дэймон, его перепады настроения заколебали меня с самого утра, но все-таки.

Я была гораздо беззащитнее того же Джо…

Что ждало бы Дэймона, напади этот демон-камикадзе на меня и причини мне повторный вред? Его бы ждал карцер и Трибунал — в этом случае оспорить его управляемость было бы сложно. А с Джо?