Туве Янссон - Муми-папа и море
Обзор книги Туве Янссон - Муми-папа и море
Янссон Туве
Муми-папа и море
Туве Янссон
Муми-папа и море
Глава 1. СЕМЬЯ В ХРУСТАЛЬНОМ ШАРЕ
Однажды вечером в конце августа Муми-папа гулял в своем саду, чувствуя себя потерянным. Он не знал, куда себя деть: ему казалось, что все необходимое уже сделано или делается кем-то другим.
Муми-папа бесцельно бродил по саду, его хвост печально волочился за ним по земле. Здесь, в долине, зной был обжигающим; все было безмолвным, неподвижным и ни чуточки не пыльным. Стоял месяц великих лесных пожаров, месяц, когда требовалась великая осторожность.
Он предупредил семью. Снова и снова он объяснял им, как опасен август. Он описывал пылающую долину, рев пламени, раскаленные добела стволы и огонь, ползущий вдоль земли подо мхом. Ослепительные столбы пламени, взлетающие к ночному небу. Огненные волны, катящиеся по склонам долины к берегу...
- Шипя, они бросаются в море, - с мрачным удовлетворением завершал Муми-папа. - Все вокруг выгорело, все почернело. Величайшая ответственность лежит на любом, даже самом маленьком существе, в чьи лапы попали спички.
Все прерывали свои занятия и говорили: "Да, конечно. Да, да". И возвращались к своим делам, больше не обращая на него внимания.
Они всегда что-нибудь делали. Спокойно, не отвлекаясь, с величайшей сосредоточенностью они занимались сотнями мелких дел, из которых состоял их мир. Это был мир очень личный, замкнутый, к которому ничего нельзя было прибавить. Будто карта местности, где все открыто и заселено, где больше не осталось белых пятен. И они говорили друг другу: "Он всегда твердит о лесных пожарах и августе".
Муми-папа взобрался по ступенькам на веранду. Его лапы, как всегда, прилипали к покрытому лаком полу и издавали легкие чмокающие звуки. Хвост тоже прилипал, словно кто-то тянул за него.
Муми-папа сел и закрыл глаза. "Пол нужно отлакировать заново, - думал он. - Конечно, это из-за жары он такой липкий. Но хороший лак не должен плавиться только потому, что жарко. Может, я использовал не тот лак. Я построил веранду ужасно давно, так что самое время перекрасить пол. Но сначала нужно отскрести его наждачной бумагой - противная работа, за которую не дождешься благодарности. Правда, новый белый пол, покрашенный толстой кистью и покрытый блестящим лаком, смотрится так нарядно! Семья должна будет пользоваться задней дверью и не путаться под ногами, пока я работаю. А потом я впущу их и скажу: "Ну вот! Посмотрите на вашу новую веранду!" ...Слишком жарко. Хорошо бы сейчас идти под парусом. Уплывать в открытое море, все дальше и дальше..."
Муми-папа почувствовал сонливость в лапах. Он встряхнулся и зажег трубку. Спичка продолжала гореть в пепельнице, и он смотрел на нее завороженно. Когда спичка почти погасла, он оторвал несколько клочков газеты и положил их в огонь. Это был симпатичный маленький огонек, едва заметный в солнечном свете, но горел хорошо. Муми-папа внимательно наблюдал за ним.
- Опять гаснет, - заметила Малышка Мю. - Положи еще бумаги! - Она сидела в тени на перилах веранды.
- А, это ты! - сказал Муми-папа и встряхнул пепельницу, чтобы потушить огонь. - Я только наблюдал за процессом горения. Это очень важно.
Малышка Мю засмеялась, продолжая глядеть на него. Тогда Муми-папа натянул шляпу на глаза и нашел спасение в сне.
x x x
- Папа, - сказал Муми-тролль. - Проснись! Мы только что потушили лесной пожар!
Обе Мумипапины лапы прочно приклеились к полу. Он очень неохотно отодрал их. Все было несправедливо.
- О чем ты говоришь? - спросил он.
- Настоящий маленький лесной пожар, - объяснил Муми-тролль. Сразу за табачной грядкой. Мох загорелся, мама говорит, это, наверное, искра из трубы...
Муми-папа подскочил на месте и в одно мгновение превратился в человека действия. Его шляпа упала и покатилась по лестнице.
- Мы потушили его! - закричал Муми-тролль. - Мы тут же его потушили. Не надо волноваться!
Муми-папа замер. Он очень рассердился.
- Вы потушили пожар без меня? - спросил он. - Почему никто меня не позвал? Вы позволили мне спокойно спать и не сказали ни слова!
- Но дорогой, - вмешалась Муми-мама, высовываясь из кухонного окна, - мы не думали, что это необходимо. Огонь был очень маленький, он только немножко дымился. Я как раз проходила мимо с ведром, так что все, что потребовалось - это побрызгать водой по пути...
- По пути! - воскликнул Муми-папа. - Только побрызгать! В самом деле, побрызгать! Что за слово! И позволить огню беспрепятственно гореть под покровом мха! Где это? Где это?
Муми-мама бросила все дела и повела его к табачной грядке. Муми-тролль остался стоять на веранде, глядя им вслед. Черное пятно действительно было очень маленьким.
- Не воображай, - произнес наконец Муми-папа очень медленно, - что такое пятно не опасно. Это далеко не так. Огонь может тлеть под мхом, понимаешь? Тлеть часами, возможно даже днями, а потом внезапно - пых! И он вырывается наружу где-то совсем в другом месте. Ты понимаешь, что я имею в виду?
- Да, дорогой, - ответила Муми-мама.
- Поэтому я останусь здесь, - продолжал Муми-папа, мрачно ковыряя мох. - Если потребуется, я проведу здесь всю ночь.
- Ты и вправду думаешь... - начала было Муми-мама. Но потом сказала только: - И очень хорошо сделаешь. Никогда не знаешь, что может случиться со мхом.
Муми-папа вырвал весь мох вокруг маленького черного пятна и провел остаток дня, наблюдая за ним. Он не покинул свой пост даже ради обеда. Он хотел, чтобы остальные считали его обиженным.
- Он останется там на всю ночь? - спросил Муми-тролль.
- Вполне возможно, - ответила Муми-мама.
- Если тебе приспичило, то тебе приспичило, - заметила Малышка Мю, очищая зубами картофелину. - Каждый должен злиться время от времени. Даже самая маленькая букашка имеет на это право. Но папа злится неправильно. Он держит все в себе, вместо того, чтобы выпускать наружу.
- Мое дорогое дитя, - сказала Муми-мама, - папа знает, что делает.
- Не думаю, - сказала Малышка Мю просто. - Ничего он не знает. А ты знаешь?
- Не совсем, - вынуждена была признать Муми-мама.
x x x
Муми-папа сунул нос в мох и почувствовал резкий запах дыма. Земля совсем остыла. Он вытряхнул свою трубку в дыру и подул на искры. Они тлели пару секунд, а потом погасли. Муми-папа наступил на роковое место и побрел по саду, чтобы взглянуть в свой хрустальный шар.
Темнота, как обычно, поднималась от земли и скапливалась под деревьями. Вокруг хрустального шара было чуть светлее. Он стоял, отражая весь сад, и выглядел очень красиво на своем коралловом пьедестале. Это был шар, принадлежащий только Муми-папе, его собственный магический шар из сияющего голубого стекла - центр сада, долины и всего мира.
Но Муми-папа не заглянул в него сразу, сначала он посмотрел на свои испачканные лапы, пытаясь собрать смутные, бессвязные и неспокойные мысли. Когда ему было очень грустно, он смотрел в хрустальный шар в поисках утешения. И в это долгое, теплое, прекрасное и грустное лето он делал это каждый вечер.
Хрустальный шар всегда был прохладен. Его синева была глубже и чище, чем синева самого моря, и отраженный в нем мир делался холодным, далеким и незнакомым. В центре этого стеклянного мира Муми-папа видел себя, собственный большой нос и отражение странного, будто пришедшего из сна, пейзажa вокруг. Голубая земля была глубоко внизу, и там, куда невозможно было добраться, Муми-папа начал искать свою семью. Они всегда приходили, нужно было только немного подождать. Они всегда отражались в хрустальном шаре.
Естественно - ведь у них было столько дел в этот сумеречный час. Они всегда были заняты. Рано или поздно Муми-мама заспешит от кухни к кладовке - принести колбасу и масло. Или к картофельной грядке. Или к дровяному сараю. Каждый раз у нее был такой вид, словно она шла совершенно незнакомым и удивительным путем. Куда - никто не мог сказать наверняка. Она могла направляться по каким-то секретным делам, которые считала интересными, или играть в свою собственную игру, или бродить просто ради того, чтобы бродить.
Вот она прошла, подпрыгивая, как деловитый белый мячик, в самой дальней глубине, среди голубейших из голубых теней. А вот и Муми-тролль, держащийся в стороне, сам по себе. А вот и Малышка Мю, пробирающаяся по склону, - само движение, ничего более, так трудно ее заметить. Лишь промельк чего-то решительного и независимого, настолько независимого, что у него не было необходимости показываться на глаза. В хрустальном шаре они казались маленькими и одинокими, а все их перемещения бесцельными.
Муми-папе это нравилось. Это была его вечерняя игра. Она порождала ощущение, что все они нуждаются в его защите, что они находятся на дне моря, о котором знает только он один.
Уже почти стемнело, когда вдруг в хрустальном шаре что-то произошло: там появился свет. Муми-мама впервые за все лето зажгла керосиновую лампу. И сразу ощущение безопасности сосредоточилось в одном месте - на веранде, где сидела Муми-мама, поджидая свое семейство, чтобы подать вечерний чай.
