Михаил Ротарь - Три закона Дамиано
– «Adjure te, spiritus nequissime, per Deum omnipotentem»
Глаза на холсте ярко вспыхнули.
Иван продолжал что-то говорить на латыни. Отец Павел тихо переводил и комментировал:
– Вначале надо узнать имя Демона. Бывает, что удается и договориться по хорошему. Демон при этом может болтать на непонятном языке, своим голосом или голосом жертвы, или наоборот, рассказывать увлекательные истории из своей жизни. Главное – не дать ему перехватить инициативу и не обращать внимания на его слова.
– А почему надо говорить обязательно по-латыни?
– Дьявол понимает и говорит на любом языке. Но процедуру можно проводить только на латыни, греческом или древнееврейском. Это языки Священного Писания. Иначе заклинания не подействуют. Сатанисты вызывают Дьявола на Енохианском языке. Православный же священник может изгонять демона на старославянском.
Вдруг поднялся сильный ветер. Ночное небо внезапно покрылось тучами, и стало совсем темно. А синоптики уверяли, что дождя не будет еще неделю!
Сверкнула молния, разразилась гроза, и Матвей заговорил неестественным голосом:
– Меня зовут Амдусциас. Я – главный музыкант ада.
Голос его был хриплый, низкий и настолько громкий, что в комнате задрожали все стекла.
Губы Матвея при этом не двигались. Звук исходил откуда-то изнутри его тела.
Отец Павел тихо продолжал переводить, постоянно крестясь.
– Зачем ты занял место, тебе не принадлежащее?– продолжил Иван.
– Все тела хороши. Мне нужно тело.
– Ты бы мог выбрать тело свиньи или осла.
– Ослы имеют отношение к музыке, если их шкуру натягивают на барабаны. А у свиней плохой слух.
– Почему тогда ты выбрал именно Матвея? Он не музыкант!
– Потому что именно он нарисовал мой портрет.
– Он рисовал и святых угодников, и ангелов!
– Ангелы имеют свои тела. Нам же их надо забирать силой, умом и старанием. Не надо ему было этого делать!
– Он сделал ошибку. Он же человек! Покинь его! Выбери себе пьяницу или сатаниста, гомосексуалиста или какого-нибудь продавца левой «водки»! Дай ему возможность рисовать! Он не только иконы рисует! Твои соплеменники не тронули же Врубеля и Гете!
– Ты прав. Они нам сделали хорошую рекламу. Но что я буду иметь взамен?
– А чего ты хочешь?
– Я хочу Лилит. Мне одиноко без женщины. Мне надо продолжение моего рода.
– Но она – жена самого Сатаны! Он испепелит тебя!
– Другой Лилит. Она существует. Она ждет встречи со мной, хотя до сих пор об это не знает. Пусть в течение трех дней этот художник нарисует ее. Он знает, как она выглядит.
Тут Матвей ответил своим голосом:
– Я не знаю!
– Найдите. Он художник, я музыкант. Мы поймем друг друга. Не тратьте времени на сотрясание крестом или поливание меня святой водой. Не поможет. Я ее пью, как газировку.
При этом сосуд, который поставил отец Павел для этой процедуры, вдруг начал на глазах пустеть. Скоро он оказался абсолютно сух, и оттуда вылетели три мухи.
– Я жду три дня. Прощайте.
Раздался треск и какой-то хлопок. Мы кинулись к Матвею. Свет везде погас, пес во дворе завыл от страха. Ему стали вторить все соседские полканы.
На полу лежал обессиленный Иван. Из его носа текла кровь. Матвей тоже лежал на кровати без чувств.
Все свечи в комнате тоже погасли. В комнате стоял сильный запах серы.
На картине ухмылялся дьявол. Выражение его глаз было торжествующим. И в то же самое время он был печальным и задумчивым.
Мы подняли Ивана и положили на кровать. Он понемногу приходил в себя.
– Хорошо провел отчитку, Иоанн, – похвалил отец Павел. – Где ты научился?
– Было дело. Но мы его не победили еще. Он только дал нам три дня отсрочки.
К Матвею тоже стал возвращаться нормальный румянец.
Я вставил пробки в электрощиток и сказал:
– Да будет свет!
Отец Павел неодобрительно покачал головой:
– Не богохульствуй, Виктор!
– Простите, отец Павел.
Матвей уже почти полностью оклемался.
– Ты сможешь нарисовать невесту этого Демона за три дня? – спросил я его.
– Я могу нарисовать картину за одну ночь. Но я даже не представляю, как она выглядит. Я никогда не рисовал ведьм. Мне нужна натура.
Отец Павел предложил:
– Я знаю настоятельницу женского монастыря в сорока верстах отсюда. Она сможет подобрать красивую натурщицу из своих монахинь. Мы отмолим этот грех за нее, а с настоятельницой вопрос я как-нибудь улажу. Они тоже знают про Матвея и его иконы, и помогут. Только пусть все думают, что с нее пишут деву Марию.
Я подумал и возразил:
– Невеста демона не может быть девственной и кроткой. Наоборот, она должна быть порочной, очень развратной и красивой. Похоть должна просто переть из нее.
– И где же мы найдем ее за такой срок?
– Очень просто. Через Интернет. Но от нее не отделаешься молитвой и литургией. Только за наличку, желательно доллары. У меня еще осталось кое-что. Есть у меня даже подходящая натура, но она далековато отсюда.
Мурка в кожаной тужурке
Я взял планшет и набрал в поисковой системе несколько ключевых слов.
Увидев на экране результаты, отец Павел стал плеваться:
– Фу, срамота какая!
Он отошел к столу и залпом выпил еще стакан водки.
– Иван, иди сюда!
На экране была целая куча объявлений, с фотографиями и телефонами. Там были красивые и очень красивые женщины. Некоторые в нижнем белье, некоторые без оного. Одни слегка прикрывали свою наготу, другие ее выпячивали напоказ. Были и ангельские личики, но нас интересовали не такие. Мы перебрали с десяток кандидатур, но Иван все был недоволен:
– Не то, не то. Опять не то!
Мы перешли в раздел садомазохизма, так называемых «госпожей». В кожаных одеждах, с плетями и намордниками, жрицы садомазо-любви предлагали свои услуги. Ивана не сильно интересовал спектр тех удовольствий, которые они оказывали. Он бегло просматривал все изображения безо всяких эмоций, иногда комментируя себе под нос: «борборитка, сеифянка, гностичка».
Наконец, Иван выбрал подходящую кандидатуру.
– Эта!
Данная «госпожа» выложила на страничке целых пять своих фотографий. Иван просмотрел их все до единой, попросил увеличить и уверенно сказал:
– Да. Это она!
Она была очень привлекательной, вожделение подобралось и ко мне. Матвей подошел к нам, глянул на экран и тоже одобрительно кивнул головой.
Я не знал, было это мнение самого Матвея или того, кто в нем сидел.
Высокая брюнетка с кудрявыми волосами и безупречной фигурой бесстыже звала к себе. На ней был кожаный ошейник с шипами. Широкий пояс, тоже из кожи, обхватывал тонкую талию, а жилетка с круглыми прорезями для грудей только подчеркивала их красоту и крепость. Она была обута в длинные сапоги, но ни трусиков, ни другой защиты от наготы не было. Эта дама держала в правой руке плеть. Она высокомерно, с загадочной улыбкой, смотрела с фотографий и призывала к себе.
