Михаил Ротарь - Три закона Дамиано
Проблема была решена. Их водитель, виновник происшествия, не знал, что ему делать. В схватке он не принимал участия, но боялся попасть под горячую. Бить его было не за что, ему еще достанется за аварию от своего перекалеченного босса. Мне стало его жалко.
– Не вибрируй. Тебя бить не будем. Не рыпайся. Теперь слушай сюда внимательно! Там лежит твой предводитель.
– Я вижу.
– Видеть мало. Надо его поднять. Потом погрузишь остальных. И в больничку всех. Ври там, что хочешь, только про эту встречу забудь. Подрались между собой по пьянке, и баста! Не выполнишь – до следующей субботы не доживешь. Если не веришь, могу любые аргументы предъявить. Где больничка ближайшая, знаешь?
– Знаю! – испуганно ответил он.
– Это не огнестрелка, ментам докладывать не будут. Бампер сами почините. Марш!
Мы проследили, как он всех погрузил в машину. Он обогнул нас и резво попер вперед.
Шофер уже отошел от удара, но теперь за руль сел сам отец Павел. Он стартанул не хуже своего инока. Мы сопровождали их до тех пор, пока он не свернул на знак «Медпомощь».
– Скажите, отец Павел, а так драться Вас в семинарии научили?
– Нет, Виктор. Я же не в рясе родился. Я крестился, веру и постриг принял уже в твоем возрасте. А до того Афган был, десантная рота. Второго августа каждый год принимаю стопку за упокой всех тех, кто из нашего взвода там остался. Всех поименно поминаю. Двери после вечерни закрываю и тихо молюсь. Один.
– До сих пор помните?
– Такое не забудешь. Столько крови и боли, что Апокалипсис легким праздником кажется.
Когда читаю откровения Иоанна, всегда вспоминаю: «Духи за зеленкой! Огонь!» Во сне иногда даже сам не разбираю, где духи бестелесные, а где телесные, «душманы».
– На пуштунском «душман» означает «враг». А «дух» – то же самое, только по-русски.
– Истинно так.
Дальше мы ехали почти всю дорогу молча. Отец Павел повернулся назад и сказал строго:
– Накладываю на вас эпитимью молчания. Ничего не было, в дороге заплутали из-за темноты. Да и настоятель монастыря слишком был разговорчивый, все отпускать не хотел. Так и скажете!
Впрочем, это относилось только к шоферу, который теперь был не у дел. Матвей сидел и по-прежнему никак не реагировал на все происходящее.
Уйди, противный!
За окнами не было ни облачка. Природа истосковалась без дождя.
Мы приехали. Матвей вышел из машины, прошел через ворота и собирался погладить своего четвероногого друга. Но пес сразу оскалился, не признав в нем хозяина. Котенок тоже взвигнул и скрылся в огороде.
Иван стоял возле картины и напряженно глядел на демона. Матвей поздоровался с Иваном и присел на кровать. Иван положил руку на его голову и вдруг резко отдернул ее, словно там проскочила электрическая искра.
– Пойди покури, – сказал мне Иван.– Нам надо поговорить.
Их разговор длился не менее получаса. Что там происходило, я не видел и не слышал. Но Иван вышел оттуда мрачнее тучи. В гостиной мы напряженно ожидали его появления.
– Дело такое, – промолвил он. – Это не эпилепсия и не психоз. В нем действительно живет демон. Единственное, что хорошо: этот демон не желает его смерти и не хочет нанести ему вреда. Ему нужно только тело. И он не особенно злобен. Я видывал и хуже.
– Это тебе сам бес сказал?
– Пока нет, это сказал мне Матвей. У них иногда внутренние беседы между собой происходят.
– Когда ты начнешь изгонять его?
– Через час. Лучше всего это делать за час до полуночи.
– Но как это можешь делать ты, некрещеный?
– Могу. Это заблуждение, что экзорцист должен быть крещеным. Бесов изгоняют и в Тибете. И мусульмане тоже изгоняют своего Шайтана.
– А ты уже изгонял бесов?
– Да, и не раз. Именно для этого меня и позвал Дамиано.
– Тебе нужны распятие, святая вода, иконы, Иоанн?– спросил отец Павел.
Я обратил внимание, что первый раз священник назвал его по имени. Его неприязнь к нам явно сильно уменьшилась.
– Нет, отец Павел. Только свечи и спички.
– А моя зажигалка не пойдет? – решил подхалимить я.
– Нет. Только спички. Заприте в конуру собаку. Бывает, бес выходит из одного тела, но занимает другое. Это может быть и животное. Бешеный человек – страшная сила. Но бешеного пса поймать тоже трудно. Он даже может порвать цепь. Вы можете находиться неподалеку, если мне потребуется помощь, но лучше в другой комнате.
– А ты не боишься, что бес переселится в твое тело, Иван?
– Боюсь. Но мое тело для него малопривлекательно, я некрещеный.
Отец Павел подтвердил:
– Истинно. Дьявол особенно старается искушать монахов, святых или епископов. И чем выше духовный статус смертного, тем привлекательнее для него его тело. Но если в меня попытается вселиться, то мы с ним еще капитально повоюем.
Иван взял двенадцать свечей. Василий и отец Павел молились. Шофер тоже молился, но делал это явно машинально и неискренне.
Я увидел, что это уже не шутка. Но это и не черная месса. Обо всем этом мне рассказывал Дамиано. В такой мессе могут участвовать даже священники, если они хотят переметнуться на сторону дьявола. Перевернутый или поломанный крест, разбитая икона, обнаженная женщина, кровь или ее имитация – это спектакли для впечатлительных тинейджеров. Маги могут использовать для пущего эффекта череп человека или его муляж. Самые продвинутые фокусники теперь используют ионизаторы воздуха или стробоскопы. Но вот белых свечей в сатанинской мессе может быть не более одной. А здесь двенадцать.
Иван прочертил мелом на полу две концентрические окружности вокруг портрета. Затем нарисовал внутри шестиугольную звезду Давида. На каждом из концов звезды он поставил по свечке, по одной в круге первом и по одной во втором. Я вспомнил про Вия и понял, что второй круг – это запасной редут. На тот случай, если демон прорвет первый бастион. Значит, Иван на самом деле в этом что-то смыслил.
Иван зажег спичку и повернул ее вертикально, чтобы она горела подольше.
Огонь медленно перемещался к его пальцам, и пламя опалило их. Но Иван не бросал спички. При этом он что-то шептал. Я не разобрал даже, на каком языке он говорил.
Иван повторил эту же процедуру со второй спичкой.
Третьей спичкой он зажег свечу и стал зажигать от нее остальные. Когда Иван запалил последнюю свечу, он громко произнес:
– «Adjure te, spiritus nequissime, per Deum omnipotentem»
Глаза на холсте ярко вспыхнули.
Иван продолжал что-то говорить на латыни. Отец Павел тихо переводил и комментировал:
– Вначале надо узнать имя Демона. Бывает, что удается и договориться по хорошему. Демон при этом может болтать на непонятном языке, своим голосом или голосом жертвы, или наоборот, рассказывать увлекательные истории из своей жизни. Главное – не дать ему перехватить инициативу и не обращать внимания на его слова.
