Юлия Галанина - Первый и непобедимый
По всей полянке были раскиданы камни из Ряхиной коллекции тяжестей.
А сам невозмутимый Ряха истязал себя очень изуверским способом: избавлялся от волос на теле. Просто вырывал их пальцами, словно это была сорная трава на грядке.
— Великий Медбрат! — охнула я, когда увидела всё это. — Ты с ума сошёл?
— Вы горели? — даже не прореагировал на мой вопль спокойный, как скала, Ряха, продолжая выдирать волосы пучками.
— Мы, — подтвердила я. — Сначала таможня загорелась, мы поехали смотреть, а домой вернулись, — наша конюшня полыхает.
— Плохо, — поморщился Ряха.
Не знаю, от чего поморщился: от того, что больно дернул, или от того, что наша конюшня сгорела.
— А зачем ты волосы удаляешь? — спросила я.
— Ну, во-первых, так мышцы лучше видны, а во-вторых, маслом перед боем удобнее натираться, — объяснил Ряха, стряхивая остатки своей собственной растительности с пальцев.
Я ехидно подумала, что если кожу содрать, то мышцы еще лучше видны будут. И процедура эта, наверное, ничуть не больнее выдирания волос вручную.
— Ну, раз ты здесь, давай приседать, — оставил, наконец, Ряха свое душераздирающее занятие.
Пока я ухала вверх и вниз на Ряхиной шее, рассказала между делом о том, как красиво вылетел из окна таможни сейф и как смешно выпрыгивал оттуда же начальник Службы Надзора.
Ряха слушал молча, было вообще непонятно, слушает ли он меня или считает про себя приседания. Но, поскольку не останавливал, я рассказывала да рассказывала.
Сделав семь подходов, Ряха решил, что наприседался сегодня достаточно.
Пробурчал:
— Я вот не пойму, чего вы там у себя собак во дворе не держите? Были бы собаки, — целее конюшня была бы.
— Ой, Ряха, я и сама не знаю, — призналась я. — Экономим, наверное. Еле-еле кота вытягиваем.
— Рассказывай! — фыркнул Ряха. — Да у вашего Огрызка такие доходы, что у вас у каждого ночной горшок должен золотым быть!
— Бедные мы! — решительно опровергла я Ряхины слова.
— Ага, — кивнул Ряха. — Такие же бедные, как я хилый.
Ну да, хилым Ряху и заклятый враг бы не назвал, особенно сейчас.
— Может быть, и заведем после такого… — неуверенно пообещала я. — Нам бы этого поджигателя найти — вот это было бы дело!
— А ищете? — спросил Ряха, подняв бровь.
— Ищем, да пока без толку что-то.
— Не горюй, не одни вы ищете.
— Ты тоже? — прямо спросила я.
Ряха отвечать не пожелал. Да и без этого было ясно, что ищет, было бы даже странно, если бы не искал.
— А может ты с нашими объединишься? — попросила я. — Вместе быстрее найдете, а?
— Нет, мы из разных помоек, — отказался поэтичный Ряха.
— Ну, тебе видней, — разочарованно пожала плечами я.
— Завтра приходи, — попросил Ряха. — Времени мало осталось, теперь каждый день на счету.
— Хорошо, — прищурившись, я ещё раз оглядела его безволосый теперь торс. — Если получится.
Кое-где на груди выступали капельки крови из ранок, оставшихся после выдирания волос.
«Стервы они, эти бабы, — подумала я сочувственно. — Ну до чего мужика довели! Тоже хочет быть красивым, не хуже помощника мясника».
Глава шестнадцатая
В ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВЕ
В представительстве было пусто, только одурманенный снотворным Лёд спал в своей комнате. Причина была проста: пришёл корабль. С мыса его заметили наблюдатели, а поскольку у Профессора и там были люди на жалованье, оперативно отправили голубя в Огрызок.
Профессор, Град и Рассвет понеслись на берег, чтобы успеть разгрузить его и отправить обратно до темноты.
Значит, вечером можно будет почитать письма из дома, а потом — целый месяц вспоминать их, то целыми отрывками, то отдельными строчками, произнося про себя, словно пробуя на вкус присланные домашние сладости. Наверное, так и рождались заклинания на заре времен, когда с отдельными словами никак не могли расстаться.
И в лавочке Профессора опустевшие полки снова заполнятся, надо же зарабатывать на сгоревший овёс и сено.
Тем более, что клиентки, похоже, тоже прознали про прибытие корабля, — и в запертую дверь «Лавки Южных Товаров» бухала кулаком какая-то грудастая дамочка.
Услышав стук, я высунулась из окна второго этажа и, свесившись вниз, вежливо объяснила посетительнице, что «Лавка Южных Товаров» закрыта в связи с прибытием груза, и сегодня работать не будет.
Пышногрудая дама, одетая ярко, в том неуловимом, но характерном стиле, в каком здесь одевались владелицы лавочек, жёны купцов и прочих торговых людей, посмотрела на меня, словно я была её личный заклятый враг и, ни сказав ни слова, ушла.
Я подивилась всему этому, потому что среди постоянных посетительниц Профессора её не припомнила, а для случайно зашедшей к нам покупательницы она отреагировала как-то слишком близко к сердцу.
Потом я решила, что дама, наверное, тесто на булочки поставила, да ваниль у нее кончилась или корица — с чем она там больше любит печь. Вот она и понеслась к нам, а тут такой сюрприз.
В записке, оставленной Профессором, он просил накормить голубей.
Пришлось идти на голубятню, которая была устроена в одной из мелких башенок Огрызка.
Саму голубятню сделали из короба от старинного экипажа, похоже, ещё тех времен, когда внутрь их ставили кровати и столы, а тянули эти солидные средства передвижения не лошади, не мулы, а медлительные быки — спешить тогда было некуда.
Теперь же кроватей и столов внутри не было, а были жёрдочки, на которых ворковали, уррркали, мурлыкали и чуть ли не квакали всякие разные голуби.
Голуби были в ведении Рассвета, — он с ними почту отправлял, да и просто любил возиться, выпуская их по вечерам в бездонное небо покувыркаться всласть. Я не смотрела — моё небо было раз и навсегда отдано драконам, и теперь я вообще старалась поменьше задирать голову вверх.
Но кормить голубей Рассвету помогала. Мои познания здесь были минимальны: если попросят, то налить воды, насыпать зерна, а главное, проследить, чтобы люк, ведущий на площадку с голубятней, был плотно закрыт, и у Копчёного не возникло бы желания посмотреть, что там наверху уркает, мурлычет и квакает.
Когда я насыпала зерно по кормушкам, прилетел ещё один голубь с запиской на лапке.
Я сняла ее. Не удержалась, конечно, развернула. Мелким «голубиным» почерком там было написано: «Пятый Угол проверен».
«Ну и что?» — вот и всё пришедшее мне в голову.
* * *Наши вернулись радостные: и почта пришла обширная, и товаров прислали много.
Я получила пачку писем для себя и одно от сестры для Ряхи. Их переписка, похоже, крепчала. Вот забавно…
