Вольф Белов - Император полночного берега
Захватив другой лапой Минессис, Тот отшвырнул женщину назад, себе за спину. Ударившись о стену, Минессис почувствовала не твердый камень, а что-то мягкое, будто живое, хотя и холодное. Из стены тут же высунулись несколько высохших рук, обтянутых желтой пергаментной кожей. Схватив женщину за плечи, руки, пояс, бедра, руки мертвецов потянули ее в стену. Минессис завизжала от ужаса, силясь вырваться из жутких обьятий.
Аррелий устремился ей на помощь. Он отсекал желтые руки, ломал их, пытаясь вырвать Минессис из стены, но все новые и новые конечности появлялись из ожившего камня, а вскоре уже и сам Аррелий был захвачен обитателями иного мира.
Ударом шипастого хвоста Тот отшвырнул к живой стене и Торония с Демилием, где оба так же немедленно были схвачены десятками мертвых рук.
– Меч! – крикнул Аммат, обливаясь потом от перенапряжения. – Хорруг, протяни мне свой меч!
Хорруг протянул дромиду конец своего клинка, стоя перед Тотом совершенно открытым и глядя в безжалостные глаза бога Смерти. Аммат высвободил руку из рукава и сорвал повязку. Хорруг невольно перевел взгляд на жреца. Даже глаза Тота, как ему показалось, слегка округлились от удивления. Правая рука дромида светилась ослепительным белым пламенем. Аммат приложил ладонь к клинку Хорруга, и сталь вспыхнула холодным белым светом.
– Лишь сердце связывает его с нашим миром! – воскликнул Аммат. – Лиши его этой связи!
Хорруг решительно шагнул вперед и взмахнул мечом. Тот яростно взревел и рванулся навстречу дерзкому смельчаку. Клинок вращался в руках Хорруга сверкающей молнией, отбивая удары когтистых лап, а самому ему пришлось проявить отменные ловкость и сноровку, чтобы не попасться в мощные челюсти свирепого божества.
Раскинув передние лапы, Тот коротко взревел, словно призывая кого-то. Стена за его спиной, где все еще отчаянно боролись за свою жизнь спутники Хорруга, вновь всколыхнулась и зашевелилась тысячами тел, словно муравейник.
Стремительным прыжком Хорруг бросился к Тоту и ударом меча рассек грудь чудовища. Белый свет угас на клинке и вспыхнул с новой силой на краях открывшейся раны в теле Тота. Бог мертвого мира снова взревел. Не колеблясь ни мгновения, Хорруг сунул руку прямо в рану.
Из глоток хишимеров, наблюдавших за битвой их бога с простым смертным, вырвался вопль ужаса, когда Хорруг вырвал из груди Тота пульсирующее черное сердце. Ящер покачнулся, взревел в последний раз и опрокинулся на спину. Тело божества охватило призрачное сияние.
Десятки рук, пытавшихся утащить спутников Хорруга в свой мир, вдруг оставили свои жертвы и втянулись назад в стену. Арамеи наконец вырвались из страшных объятий живой стены и отбежали прочь. Минессис прижалась к груди Аррелия, дрожа от пережитого ужаса.
Свечение, охватившее тело Тота непроницаемым густым туманом, вдруг потоком сорвалось с места и исчезло в стене, оставив на плитах пола голый скелет ящера. Стена всколыхнулась в последний раз и вновь приняла свой обычный вид.
– Бог смерти ушел в свой мир, – сказал Аммат, поднимаясь на ноги.
Выглядел жрец значительно лучше, чем прежде – нездоровая бледность и синева под глазами исчезли, на щеках начал проступать румянец.
Хорруг повернулся к застывшим в растерянности хишимерам и громко произнес:
– Сердце вашего бога в моей руке! Прочь с дороги!
Никто не проронил ни слова в ответ. Воины Азгадера и жрецы молча расступились в стороны. Хорруг и его спутники беспрепятственно покинули стены храма. Люди снаружи испуганно расступались, с ужасом взирая на живое сердце мертвого бога, пульсирующее в руке Хорруга.
Вскоре храм Тота и приверженцы мрачного культа остались далеко позади, путников укрыла ночь.
– Что мне делать с этим куском мяса? – спросил Хорруг. – Разрубить?
– Отдай его мне, – потребовал Аммат.
Забрав у Хорруга сердце Тота, дромид бережно завернул его в тряпицу, которой недавно была перевязана его рука.
– Что с тобой, жрец? – недоверчиво спросила Минессис. – Совсем недавно ты умирал на глазах, а сейчас снова стал живчиком.
– Я нес силу Дромидиона, – ответил Аммат. – Простому смертному не дано выдержать мощь богов. Еще чуть-чуть, и я, наверное, умер бы. Но силой Дромидиона мы одолели Тота.
– Мы? – переспросил Тороний и усмехнулся. – Лично я сам чуть не расстался с жизнью и могу сейчас разговаривать только благодаря этому упертому парню.
Аррелий хлопнул Хорруга по плечу.
– Что скажешь, дружище?
Хорруг задвинул свой меч в ножны, которые вручил ему Аммат у храма Дромидиона, и произнес:
– Ножны подходят.
– И это все, что ты можешь сказать?! – опешил Аррелий.
– Еще скажу, что нам пора домой. Наш поход слишком затянулся.
– Согласен, – рассмеялся Аррелий.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ИСХОД
Отставив опустевшее блюдо, Аммат вытер губы ладонью и произнес, обращаясь к Ние:
– Благодарю за стол, хозяйка. Ты достойная хранительница очага.
Кроме них за общим столом сидели Хорруг, Аррелий и Минессис.
– Твоей похвалы достойна не только я, – с улыбкой заметила Ния.
– Вот именно, – ревниво подтвердила Минессис.
Аррелий расхохотался.
– Да ты больше мешала ей!
– Какие же вы все-таки дикари, – оскорбленно сказала Минессис.
– Почему ты все время называешь нас дикарями?! – неожиданно возмутилась Ния.
– Не принимай это на свой счет, – миролюбиво ответила ногарка. – Я говорю не о тебе, а об этих мужланах.
– Один из этих мужланов сохранил мне жизнь и вернул свободу, а другой мой брат, – заметила Ния.
– Не обижайся, но разве я не права? – не унималась ногарка. – Вы живете в дикости. Разве это жилище подобает человеку? Хлев какой-то. А ваши манеры…
– А разве в Хоруме все жили во дворцах? – спросила Ния. – Ты когда-нибудь бывала в домах тех, кто кормил тебя и других правителей города? Что касается манер, твои ногары пресмыкаются и лебезят перед теми, кто стоит выше них и сильнее, но безжалостно истязают тех, кто оказывается в их власти. Особенно хорошо это знают женщины, побывавшие в ногарском рабстве. Может, мы и дикари, но у нас нет рабов.
Сказав это, Ния поднялась из-за стола и покинула дом. Аррелий схватил кинжал и всадил его в поверхность стола – Минессис едва успела отдернуть руку.
– Не лучше ли тебе прикусить свой язык, благородная ногарская госпожа? – свирепо прорычал Аррелий.
– Действительно, иногда тебе стоит помолчать, – произнес молчавший до сих пор Хорруг.
– Я чего-то не знаю? – осторожно спросила Минессис.
– Моя сестра была рабыней при одном из ногарских легионов, и ваша солдатня развлекалась с ней, как хотела, – угрюмо произнес Аррелий. – Запомни, я не люблю, когда моей сестре напоминают об этом. В следующий раз вырежу тебе сердце, и это не пустая угроза.
